Со своей юридической хваткой и незамысловатой старомодной харизмой Элис была настолько хороша, что стала самым молодым профессором права в Нью-Йоркском университете. Днем она спасала мир, а вечером вдохновляла студентов юридического факультета, родившихся и выросших в среде яппи[2], забыть свои мечты о прекрасных квартирах на Манхэттене и паевом участии в летних резиденциях в Хэмптоне ради того, чтобы пойти в бесплатные адвокаты и сделать в своей жизни что-то важное. Элис была возмутительно успешной. Она сделала так, что нарушение субординации и сострадание снова стали выглядеть круто. Она умудрилась заставить студентов поверить в то, что помогать людям действительно важнее, чем делать деньги.
Она была Богиней.
Ну да. Я говорю была, потому что мне не хочется привирать. Просто правда звучит слишком больно. Элис больше не является бесплатным адвокатом, предоставляемым государством.
– О’кей, это единственный случай, когда я не возражаю против смертной казни. – Элис, моя фантастическая подруга, помогала мне переносить книги из моего офиса на углу Пятнадцатой улицы и Восьмой авеню на автограф-сессию этих самых книг, которая проходила на Семнадцатой улице. (Книга, кстати, называлась «Идиотское руководство о том, как быть настоящим Идиотом» и, ясное дело, пользовалась шумным успехом.)
– Единственное исключение из общего правила составляет любой мужчина, который, семь лет встречаясь с женщиной, пока ей не стукнет тридцать восемь, вдруг обнаруживает, что у него есть вопросы насчет серьезности своих намерений по отношению к ней; который создает у женщины впечатление, будто у него нет никаких проблем относительно того, чтобы жениться и оставаться с ней до конца ее жизни; который постоянно говорит ей, что это должно вот-вот произойти, а затем в один прекрасный день вдруг заявляет, что думает: женитьба не для него. – Элис сунула два пальца в рот и свистнула так, что остановилось бы любое уличное движение.
В нашу сторону тут же вильнуло такси и притормозило, чтобы подхватить нас.
– Захлопни потом крышку, пожалуйста, – сказала Элис, силой забирая из моих рук картонную коробку с «книжками для идиотов» и швыряя ее в багажник.
– Дерьмово получилось, конечно, – признала я.
– Более чем дерьмово. Преступно. Это было преступлением против моих яичников. Тяжкое уголовное преступление против моих биологических часов. Он украл у меня пять самых благоприятных для рождения детей лет, что должно рассматриваться как кража материнства в особо крупных размерах и подлежит наказанию смертной казнью через повешение.
Рассуждая таким образом, Элис планомерно вырывала у меня из рук остальные коробки и метала их в машину. Я подумала, что лучше ей не мешать. Когда с погрузкой было закончено, мы обошли такси с разных сторон, чтобы сесть в него. Элис, не переводя дыхания, продолжила говорить со мной уже через крышу.
– Я не собираюсь безропотно с этим мириться. Я сильная женщина и контролирую ситуацию. Я смогу наверстать упущенное время, смогу.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила я.
– Я собираюсь бросить работу и начать встречаться с мужиками.
Элис уселась в машину и звонко захлопнула дверь.
Сбитая с толку, я тоже упала на сиденье.
– Что, прости?
– «Барнс энд Ноубл» на Юнион-сквер, – рявкнула Элис водителю. Затем повернулась ко мне. – Ты не ослышалась. Я собираюсь зарегистрироваться на онлайновых сайтах знакомств, массово разослать имейлы всем своим друзьям, чтобы они свели меня с каждым одиноким парнем, которого знают. Я буду каждый вечер выбираться куда-нибудь в город и намерена быстро с кем-нибудь познакомиться.
– Ты бросаешь работу ради свиданий? – Эту фразу я попыталась произнести с минимальной дозой ужаса и осуждения в голосе.
– Именно так. – Элис энергично закивала головой, как будто уж я-то точно знала, что она имеет в виду. – Я продолжу преподавать: нужно же как-то зарабатывать деньги. Но в принципе, да, это станет моей новой работой. Ты правильно меня поняла.
Итак, моя дорогая подруга Элис, благодетель человечества, Супервумэн, Ксена Принцесса-воительница и Эрин Брокович[3] в одном лице, по-прежнему отдает все свое время и силы на то, чтобы помочь неудачнику. Однако на этот раз в роли неудачника выступала она сама: тридцативосьмилетняя одинокая женщина из Нью-Йорк Сити. Элис тоже старается все свалить на мужчину. Только в данном случае мужчина – это Тревор, который украл ее драгоценные годы и заставил почувствовать себя старой, нелюбимой и испуганной.
А когда Элис спрашивают, что она теперь делает с появившимся у нее свободным временем, которое раньше посвящалось тому, чтобы помочь молодым, впервые оступившимся правонарушителям избежать попадания на Рикерс[4] и неотвратимого физического насилия там, она зачастую разражается следующей небольшой речью:
– Не считая интернета и приема наркотиков, я принимаю любые предложения и хожу повсюду, куда бы меня ни пригласили, будь то конференция, ленч или званый обед. Как бы хреново я себя ни чувствовала. Помнишь, когда у меня был по-настоящему тяжелый грипп? Так вот, я вышла из дому и отправилась на вечеринку для одиночек, устроенную в Нью-Йоркской театральной мастерской. На следующий вечер после хирургической операции на руке я приняла перкосет[5] и посетила грандиозное мероприятие Комитета по охране природы Центрального парка. Никогда не знаешь, в какой день познакомишься с мужчиной, который изменит твою жизнь. Но у меня также есть хобби. Я преднамеренно занимаюсь тем, что люблю делать, потому что, понимаешь, встретить нужного человека можно как раз тогда, когда меньше всего этого ожидаешь.
– А когда ты меньше всего этого ожидаешь? – как-то спросила я свою подругу во время одной из ее тирад. – Элис, ты решила бросить работу и посвятить свою жизнь тому, чтобы с кем-то познакомиться. А когда именно ты меньше всего этого ожидаешь?
– Когда чем-нибудь занимаюсь. Когда делаю что-то интересное. Я плавала на байдарке по Гудзону, училась лазить по скалам в спортивном комплексе Челси Пирс, брала уроки плотницкого дела в «Хоум депот»[6], – где, кстати, тебе тоже очень понравилось бы: я сделала потрясающий шкафчик с ящиками, – и еще я подумываю о том, чтобы пойти на курсы по парусному спорту в морском порту на Саут-стрит. Я постоянно занимаю себя делами, которые нахожу интересными, чтобы обмануть себя и заставить забыть, что на самом деле я просто пытаюсь найти мужчину. Потому что нельзя выглядеть отчаявшейся. Это хуже всего.
Когда Элис говорит такое людям, им частенько кажется, что она немного не в себе, в особенности еще и потому, что при этом она одну за другой глотает таблетки «Тамс»[7]. Думаю, ее проблемы с пищеварением объясняются состоянием с нарушением кислотности, которое называется «я в ужасе от того, что осталась одна».
Поэтому, кому мне звонить в первую очередь, если я собралась «оторваться» в компании подруг, как не Элис, которая в таких вопросах стала практически профи. Она знает всех барменов, швейцаров, метрдотелей, все бары, клубы, укромные уголки, места паломничества туристов, все забегаловки и модные точки в Нью-Йорк Сити. И, само собой, Элис сразу изъявила готовность идти.
– Я в теме, – сказала она. – Не беспокойся, мы позаботимся о том, чтобы завтрашний вечер стал для Джорджии лучшим в ее жизни.
Я повесила трубку с чувством облегчения. Я знала, что могу рассчитывать на Элис, поскольку, как бы ни менялась ее жизнь, моя подруга по-прежнему не откажется от хорошего повода.
– Там слишком накурено, так что ничего не выйдет.
– Ты же еще даже не знаешь, куда мы идем.
– Я понимаю, но там все равно будет слишком много дыма. Сейчас везде полно дыма.
– Серена, в Нью-Йорке действует запрет на курение; в барах никто не курит.
– Знаю, но все равно, похоже, будет слишком много дыма. К тому же в таких местах всегда очень шумно.
Мы с ней сидим в вегетарианском ресторане «Дзен Пэлит» – единственном месте, где я встречала Серену за последние три года. Серена не любит бывать в обществе. А также не любит сыр, клейковину, овощи семейства пасленовых, овощи, выращенные с применением химии, и еще ананасы. Все эти продукты не сочетаются с ее группой крови. Как вы уже, наверное, догадались, Серена очень – ну очень – худая. Она относится к типу хорошеньких, болезненно худосочных блондинок, которых можно встретить на занятиях йогой в любом крупном городе по всей Америке. Она шеф-повар, готовящий еду для одной очень известной в Нью-Йорке семьи, о которой мне не позволено говорить из-за соглашения о конфиденциальности, которое Серена заставила меня подписать, чтобы не страдать от угрызений совести по поводу другого соглашения о конфиденциальности, которое она подписала со своими работодателями и которое нарушила, разболтав мне о них. Так-то. Но в целях стройности повествования давайте здесь скажем, что зовут их Роберт и Джоанна и имя их сына Кип. Признаться честно, Серена вообще никогда ничего плохого о них не говорила; они относятся к ней очень хорошо и, похоже, ценят ее тонкую натуру. Но ради бога, когда на ленч к ним является Мадонна и бросает камешки в огород Серены по поводу ее стряпни, должен же человек иметь возможность рассказать кому-нибудь об этом. Она ведь всего лишь женщина.