Таммара Уэббер - Легко

Когда он успокоился, я сказала:

— Я останусь сегодня. Сделаешь тоже кое-то для меня?

Он пытался подавить свое инстинктивное подозрение, я видела, как он делал это раньше, но никогда с такого близкого расстояния. Он сделал глубокий нервный вдох, беря себя в руки.

— Да. Все, что ты хочешь. — Его голос был хриплым. Когда он провел языком по колечку в губе, я так его хотела, что было трудно тратить время на разговоры.

— Пойдем со мной на концерт Харрисона завтра вечером? Он мой любимый восьмиклассник, и я пообещала ему, что приду.

Он выгнул бровь и моргнул.

— Эм. Хорошо. И это все?

Я снова кивнула.

Он покачал головой и встал, одаряя меня своей призрачной улыбкой.

— Я пойду, принесу нам пару пакетов со льдом из морозилки, почему бы тебе пока не забраться в постель?

Я встала, положив одну руку ему на грудь, и посмотрела на него.

— Это пари на 'слабо'?

Он накрыл мою руку своей, а второй притянул меня ближе. Наклонившись, он нежно меня поцеловал.

— Оно и есть. Но падать с нее не разрешается.

Актовый зал в средней школе был забит родителями, вооруженными видеокамерами, скучающими родственниками, и небольшими группками бабушек и дедушек. Вальсируя между кучками людей, стоящих в проходе, я и Лукас заняли места в середине зала. Я глянула на зелененькую программку. Харрисон был в главном оркестре, а значит, появится на сцене нескоро. Я давала уроки еще парочке мальчишек здесь в младшем оркестре, и никогда до этого не видела их выступления. И поэтому нервничала за всех их.

Я наклонилась поближе к Лукасу, чтобы никто из родителей меня не услышал.

— Мне, скорее всего, нужно сразу предупредить тебя, что большинство из этих ребят начали играть всего несколько месяцев назад — особенно в первом оркестре — поэтому они могут быть немного… неопытными.

Уголок его рта приподнялся, и мне захотелось наклониться еще ближе и поцеловать его, но я не стала этого делать.

— Это так ты вежливо меня просишь приготовиться к нескольким звукам, типа как ногтями-по-меловой-доске? — спросил он.

В тот момент с правой секции актового зала я услышала голос Харрисона.

— Мисс Уоллис! — Я пыталась найти его в море мальчишек в черных костюмах и девчонок в сиреневых платьях до колена. Я обнаружила его белокурую голову примерно в то же самое время, как он заметил Лукаса, сидящего рядом со мной. Махающая мне рука замерла, и его глаза расширились. Когда я улыбнулась и помахала ему, он уныло махнул мне в ответ.

— Я так понимаю, что это один из тех, что влюблены в тебя. — Лукас уставился на ботинок, балансирующий на его колене, и поцарапал поношенный шов, пытаясь не засмеяться.

— Что? Они все влюблены в меня. Я же сексуальная девчонка из колледжа, помнишь? — я засмеялась, и его глаза впились в мои.

Он наклонился ко мне и прошептал в ухо:

— Очень сексуальная. Теперь ты заставила меня думать о том, как ты выглядела этим утром, когда я проснулся с тобой в моих объятиях, в моей постели. Буду ли я слишком жаден, если попрошу тебя остаться со мной сегодня тоже?

Когда наши глаза встретились, мое лицо потеплело от его комплимента.

— Я боялась, что ты никогда уже не попросишь об этом.

Он взял меня за руку, положив мне на колени, как раз когда дирижер занял свое место на сцене.

Полтора часа спустя, Харрисон нашел меня в конце актового зала. Он держал в руках букет роз с длинным стеблем, цвет которых был таким же насыщенным, как и стыдливый румянец на его лице.

— Я хотел подарить тебе это, — выпалил он, всучивая букет мне в руки. Его родители стояли в нескольких метрах от нас, позволяя ему доставить цветы самому.

Я взяла букет и вдохнула запах роз, пока он подвинулся и бросил беглый взгляд на Лукаса.

— Спасибо, Харрисон. Они очень красивые. Я очень гордилась тобою сегодня — твое вибрато было улетным.

Он расплылся в улыбке, хоть и пытался ее сдержать, что сделало его похожим на маньяка.

— Это все благодаря тебе.

Я покачала головой.

— Это ты играл и практиковался.

Он перенес вес с одной ноги на другую.

— Ты звучал отлично, чувак. Как бы мне хотелось тоже уметь играть на инструменте, — сказал Лукас.

Харрисон окинул его взглядом.

— Спасибо, — пробормотал он, хмурясь. Хоть мой ученик был выше меня, он был достаточно долговязым по сравнению с Лукасом. — Было больно? Я про губу?

Лукас пожал плечами.

— Не очень. Но я употребил тогда несколько неприличных слов.

Харрисон улыбнулся.

— Клево.

Несколько часов спустя мы лежали полутемной комнате лицом друг к другу на одной подушке. Я сделала глубокий вдох, молясь о том, чтобы снова не оттолкнуть от себя Лукаса. Я никогда не чувствовала себя более привязанной к кому-то.

— Что ты думаешь о Харрисоне?

 Он пристально на меня посмотрел.

— Он кажется хорошим пареньком.

Я кивнула.

— Так и есть. Я провела пальцем вдоль его лица, и он притянул меня ближе.

— К чему все это? — Он ухмыльнулся. — Ты бросаешь меня, чтобы быть с Харрисоном, Жаклин?

Смотря в его глаза, я спросила:

— Если бы Харрисон был на той парковке в ту ночь, вместо тебя, ты думаешь, он захотел бы помочь мне? — Не отрывая от меня взгляда, он не ответил. — Если бы кто-то сказал ему позаботиться обо мне, ты думаешь, кто-то бы винил его за то, если бы он не смог остановить происходящее той ночи?

Он резко выдохнул.

— Я знаю, что ты пытаешься этим сказать...

— Нет, Лукас. Ты слышишь это, но ты не знаешь. Я уверена в том, что твой отец на самом деле не ожидал этого от тебя. Я уверена, что он даже не помнит, что говорил тебе это. Он винит себя, а ты винишь себя, но никто из вас не виноват.

Его глаза наполнились слезами, и он громко сглотнул, крепко меня сжимая.

— Я никогда не забуду ее голос той ночью. — Его голос оборвался из-за слез. — Как я могу не винить себя?

Мои собственные слезы побежали на подушку между нами.

— Лукас, подумай о Харрисоне. Увидь себя тем мальчиком, каким ты был, и перестань винить его за то, что вполне возможно не смог бы остановить даже взрослый мужчина. Что ты мне говорил снова и снова? Это не было твоей виной. Тебе нужно с кем-то поговорить, и постараться найти силы простить себя за ответственность, которую твоя мама никогда бы не хотела, чтобы ты брал на себя. Ты постараешься? Пожалуйста?

Он смахнул с моего лица слезинку.

— И как я тебя нашел?

Я покачала головой.

— Может быть я там, где мне и нужно быть.

— Я буду так по тебе скучать. Не могу поверить, что ты бросаешь меня. — Эрин уселась рядом со мной на диване Хеллеров. Вечеринка в честь выпускного Лукаса была шашлыками на заднем дворе, и мы убежали от жары и влажности, чтобы насладиться несколькими минутами под кондиционером.

Я положила голову на ее загорелое плечо.

— Почему бы тебе не поехать со мной?

Она засмеялась и положила свою голову поверх моей.

— Это также глупо, как и идея о том, чтобы тебе остаться здесь. Тебе надо идти и делать великие вещи, а мне придется остаться здесь и делать мои. Но, тем не менее, это не значит, что это не удручает.

Я подала документы в три консерватории, чтобы перевестись осенью. Все это казалось сном, пока я с блеском не сыграла на прослушивании в Оберлине — моем первом выборе — и две недели назад не получила письмо по электронной почте сообщающее о том, что меня приняли.

— Да, я думаю, что тебе лучше остаться тут и позаботиться о Чазе.

Сопротивление Эрин о возобновлении отношений с Чазом было сломлено на День Святого Валентина, когда он появился с бронью в их любимом отеле и до этого две недели подряд каждый день отправлял ей цветы, превратив нашу комнату в оранжерею. С помощью Эрин, Чаз перенес приближающийся суд своего бывшего лучшего друга — и все последующие ему сплетни и россказни. Недавняя сделка с законом, на которую пошел Бак, сделав чистосердечное признание за снижение срока, была для всех большим облегчением, хотя, скорее всего, он не отсидит и половину его двухгодичного срока.