Э: Оу. У нашей Блэр все-таки есть сердце? <3 PS Не верю, что ты ела мучное. Тот парень, наверное, и правда офигенный.
Смеюсь.
Б: Очень, но его дядя… М-м, это нечто. Моя вагина чуть не запела, когда я его увидела. Представь себе помесь модели Gap с рок-звездой.
Э: Блин. Так не честно. Это я питаю слабость к музыке, а не ты.
Б: Ага, от музыки с тебя мигом слетает одежда.
Э: Это точно. Кстати, может, дядя и есть настоящая причина, по которой ты решила вылезти из своей зоны комфорта и поехать на эту *вечеринку*?
Б: Не буду отрицать… он мой секси-бонус.
Э: Ха. Я так и знала. Ты в порядке?
Б: Ну так. Нервничаю. Переоделась раз десять, наверное. В итоге надела свое самое пристойное (и отстойное) летнее платье. Помнишь то белое, ажурное, с высокой талией? Вот его. Бе.
Э: Обожаю это платье! Блэр, оно тебе нереально идет. И все будет хорошо. Просто будь собой.
Б: Меркантильной сукой?
Э: Не-е. Меркантильные суки не ездят на детские дни рождения в Бруклин. Будь той Блэр, которую ты так отчаянно пытаешься спрятать.
Б: Продолжение следует… Лол.
Э: Все будет хорошо! Слушай, мне пора бежать, не то опоздаю на ужин с одним очень клевым гитаристом, с которым вчера познакомилась. Целую!
Б: Ужин? Ну-ну. Смотри, не подавись;)
Э: Пф-ф. Щас. Я глотаю.
Убрав телефон в свою коричневую кожаную сумку, я закидываю ногу на ногу и сползаю на пластиковом сиденье вниз; обнимаю голые плечи, окружая себя подобием защитного кокона, прислоняюсь головой к прохладному оконному стеклу и смотрю вдаль. Город остался позади. Вынырнув из тоннеля, поезд летит в Бруклин. Темнота подземки сменилась ясным утренним небом, за окном уже не кафель в обрывках рекламных плакатов, а здания и белоснежные, пушистые облака. Я приказываю себе перестать все анализировать и просто наслаждаться этим чудесным днем.
Стоя на крыльце небольшого дома с черепичной крышей цвета яичной скорлупы, я смотрю вслед уезжающему такси. Бомбила явно взял с меня лишнее, но мне все равно. Пожав плечами, я поворачиваюсь лицом к белой деревянной двери с позолоченной цифрой 4 над глазком, но не успеваю постучать, как дверь открывается, и я остаюсь стоять с поднятой в воздух рукой, глядя на пожилую, радушно улыбающуюся мне женщину лет семидесяти.
— Ты, наверное, Блэр? Ронан не преувеличивал, когда описывал тебя. Ты и впрямь красавица. Я Элисон, бабушка Ронана и прабабушка Олли. Проходи скорее, а то мальчики уже заждались.
— Мальчики?
— Да, мальчики. — Она оглядывается, ее лукавая улыбка напоминает мне Ронана. — Один так и вовсе извелся.
Догадавшись, какие именно мальчики имеются в виду, я заливаюсь краской.
— Простите, пожалуйста, что я так опоздала. Села не на тот поезд, а когда поняла это, он уже тронулся, так что пришлось возвращаться и пересаживаться. — Я делаю глубокий вдох, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. — Обычно я не такая растяпа, просто…
— Дорогая, не надо извиняться. Лучше поздно, чем никогда, верно? Идем, я тебя провожу. Вечеринка на заднем дворе.
— Спасибо, — отвечаю тихо. Седовласая женщина уже нравится мне, но даже ее добрым глазам не успокоить моих нервов. Меня начинает подташнивать от волнения по мере того, как я приближаюсь к громким звукам разговоров и взрывам хохота — и к нему.
Мы проходим через гостиную с продавленным, но уютным на вид зеленым диваном и обеденным столом, в центре которого стоит букетик искусственных маргариток, потом через маленькую кухню с древним холодильником и такой же плитой. Оглядываясь по сторонам, я невольно отмечаю, насколько их образ жизни отличается от моего. Нет, в том, что я вижу, нет ничего плохого, просто… все это несколько непривычно.
Как только она открывает заднюю дверь, мне в лицо бьет поток горячего летнего воздуха. Все оборачиваются на нас и замолкают.
С пересохшим горлом и вспотевшими ладонями я вздергиваю подбородок, притворяясь, что все эти взгляды и молчание ни чуточки меня не беспокоят, но грохот в груди сводит мои усилия на нет. Мне неловко, я дико нервничаю под своей дорогой броней. Ох, не та это ситуация, где шпильки Gucci могут помочь.
Я уже собираюсь спросить, где Олли, и тут сперва чувствую, а потом вижу, как рядом со мной становится Ронан. Не спрашивая разрешения, он уверенно берет меня за руку и крепко ее сжимает. Он не произносит ни слова, да в этом и нет необходимости. Его теплое прикосновение — единственная поддержка, которая мне нужна. Я поднимаю глаза и вижу его улыбку, она успокаивает меня, смягчает черты его лица, делая его еще красивее, чем мне запомнилось, и мне сразу хочется подпрыгнуть и взмыть в небеса, потому что еще ни один мужчина не улыбался мне так.
— Ты пришла.
Я отмечаю бесстрастно, что мои руки чуть-чуть дрожат. От нервов, наверное, а может оттого, как беззастенчиво рассматривает меня Ронан, впитывая взглядом каждый дюйм моего тела. Впрочем, неважно. В чем бы ни состояла причина, фактом остается одно: рядом с Ронаном мое самообладание превращается в пыль.
— Ну да. Я ведь обещала.
Элисон деликатно покашливает, напоминая нам, что мы не одни.
— Ронан, ты покажи Блэр, где что, и представь ее семье, а я схожу за твоей сестрой и скажу Олли, что гостья приехала. Давай-ка это сюда, я отнесу, — говорит она, забирая у меня полиэтиленовый пакет, где лежит подарок для Олли.
— Я не знала, что ему подарить… там было столько разных игрушек, так что купила полный набор черепашек-ниндзя. В детстве я обожала этот мультик и подумала, вдруг Олли тоже его видел. В общем, внутри лежит чек, если ему не понравится, пусть обменяет на что-то другое.
Элисон ласково касается моего плеча.
— Не волнуйся, милая. Ему понравится. — Потом поворачивается к Ронану и грозит ему пальцем. — А ты, Ронан, веди себя прилично.
Спустившись по деревянным ступенькам крыльца, она уносит пакет к зеленому пластмассовому столику с горкой подарков. Гости сидят рядом, за большим столом, заставленным разными салатами — с макаронами, капустным и картофельным. Краем глаза я замечаю, что никто на нас больше не смотрит. Все вернулись к прерванным разговорам. Чувствуя, как внутри растекается облегчение, я оборачиваюсь к Ронану. Его взгляд устремлен на меня, наблюдает за мной внимательно.
— Ты начинаешь тараторить, когда нервничаешь, да?
Я с досадой закрываю глаза и издаю стон.
— Да, и это просто ужасно.
— Неправда… это так мило. Я бы сказал, умилительно.
— Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, что ты скажешь к концу вечеринки.
Мы неотрывно глядим друг на друга, окружающее нас пространство сжимается, заполняясь молчанием, и улыбки медленно сходят с наших лиц.
— Ты такая красивая сегодня, — произносит он хрипло.
— Спасибо, — шепчу я.
Он поднимает руку и накрывает мою горячую щеку ладонью. Его прикосновение — словно удар током.
— Почему ты краснеешь? — (У меня вырывается смешок. Он еще спрашивает…) — Только не говори, что не привыкла к комплиментам, потому что я все равно не поверю.
Я касаюсь его руки своей, но не убираю ее, еще не готовая расстаться с теплом его прикосновения.
— Да нет, дело не в этом. Просто ты так на меня смотришь… не знаю, как выразиться, чтобы не прозвучало глупо…
— Может, я смогу объяснить?.. — Яркий огонь, которым горят его глаза, притягивает меня точно магнит, лишает способности трезво мыслить и двигаться. — Глядя на тебя, я вижу то, что хочу по-настоящему. То, что мне необходимо.
Мне хватает сил только на безмолвный кивок, и я отпускаю дыхание, которое, оказывается, сдерживала, пока он говорил. Глаза Ронана сверкают озорством. Черт, он прекрасно понимает, что сразил меня наповал!