Келлан заметил наконец, как изменилось выражение моего лица, и постарался взять себя в руки.
– Извини… Я просто ожидал услышать другое.
Мне стало интересно, чего же он ожидал, и я снова взглянула на него. Келлан, продолжая посмеиваться, чуть задумался.
– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Люди реагируют, вот и все.
Я заключила, что под «людьми» он подразумевал женщин.
– Я тебя задел? – спросил он.
В его глазах сверкнули искорки.
Приехали – теперь он считал меня ханжой, которая терпеть его не могла.
– Да нет же, – твердо ответила я и посмотрела на него. – Мне просто показалось, что ты немного перегнул палку. Да и ни к чему тебе все это, у тебя классные песни.
Казалось, он был застигнут врасплох: откинулся на спинку стула и изучал меня взглядом, от которого мое сердце забилось чаще. И правда симпатичный. Я уставилась в стол, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Спасибо. Я постараюсь учесть.
Я вновь подняла на него глаза. Он мягко и, кажется, искренне улыбался мне.
– Как вы с Денни познакомились? – спросил он, меняя тему.
Воспоминание вызвало у меня улыбку.
– В колледже. Он был помощником преподавателя на одном из моих занятий. Я была на первом курсе, он – на третьем. Тогда я решила, что в жизни не видела никого красивее.
Я чуть покраснела, назвав его красивым вслух, да еще и при парне. В обыденных разговорах я старалась не пользоваться этим словом, ведь люди смотрели странно. Однако Келлан лишь мирно улыбался, и я подумала, что он привык к изобилию восторженных эпитетов.
– В общем, мы просто сошлись и с тех пор вместе. – Я не могла сдержать улыбку, захваченная потоком воспоминаний о наших счастливых днях. – Ну а ты? Как ты познакомился с Денни?
Я знала эту историю лишь в общих чертах.
Он задумался на мгновение, и на его лице появилась точь-в-точь такая же, как у меня, улыбка.
– Родители решили, что будет неплохо приютить студента по обмену. Думаю, чтобы произвести впечатление на своих друзей. – Его улыбка на миг увяла и тут же вернулась. – Но мы с Денни тоже сразу сошлись. Он клевый парень.
Келлан отвернулся, и на его лице промелькнуло нечто мне непонятное, едва ли не скорбь.
– Я многим ему обязан, – негромко сказал он и повернулся ко мне, снова очаровательно улыбнувшись и пожав плечами. – В общем, я для него в лепешку разобьюсь, так что, когда он позвонил и сказал, что ему нужно куда-то вписаться, это было меньшее, чем я мог помочь.
Мне было любопытно, с чего он вдруг опечалился, но он уже стал прежним, а я не хотела давить. К тому же в эту секунду вернулся Денни.
У него был виноватый вид.
– Прости, я нашел только это.
Он протянул мне чипсы «Читос» и пакетик претцелей[3].
Келлан по-дружески рассмеялся, а я одарила Денни улыбкой и протянула руку:
– «Читос», пожалуйста.
Денни насупился, но подчинился, и смех Келлана перешел в хохот.
Мы окончили наш «питательный» завтрак, после чего я позвонила родителям (за их счет, разумеется), чтобы сказать, что мы доехали и с нами все в порядке. Пока я болтала, Денни и Келлан рассказывали друг другу, как они жили, пока были в разлуке. Единственный телефон в доме, установленный в кухне, представлял собой оливково-зеленое устройство родом из семидесятых, со шнуром. Денни и Келлан за столом галдели все громче, предаваясь воспоминаниям. Мне пришлось пару раз зыркнуть на них, чтобы угомонились, иначе я не слышала родителей. Они, естественно, сочли это забавным и лишь сильнее разошлись. В итоге я повернулась к ним спиной, игнорируя их радостную беседу. Мама с папой все равно твердили лишь одно: «Ну что, уже готова ехать домой?»
Когда я закончила чересчур затянувшийся разговор, мы с Денни отправились наверх. Он быстро принял душ, пока я рылась в его сумке в поисках какой-нибудь одежды. Вытащив его любимые выцветшие синие джинсы и светло-бежевую футболку «Хенли»[4], я стала выкладывать на кровать остальные вещи.
Прежний жилец любезно оставил после себя кровать (и все постельное белье), комод, небольшой телевизор и прикроватный столик с будильником. Не знаю уж, почему он так поступил, но я была крайне признательна, ведь у нас с Денни не было решительно никакой мебели. В Афинах мы экономили и жили у родных. Я много раз предлагала Денни завести собственное жилье, но он, сама практичность, отвечал, что не видит логики в расходовании средств, коль скоро наши семьи жили всего в нескольких минутах езды от колледжа. Я держала в уме тысячу причин поступить иначе: большинство из них сводилось к постели, одеялам и всему такому.
А мои родители при всем их восхищении Денни, конечно же, не спешили допускать его в мою спальню. Им даже не улыбался мой переезд к его тетушке, а поскольку они оплачивали мое обучение, что влетало в копеечку, я не особенно настаивала. Но вот мы в итоге худо-бедно зажили вместе, желая сэкономить деньги, и я полагала, что выиграла спор. Я улыбнулась при этой мысли, начав перекладывать одежду в маленький двустворчатый комод: вещи Денни с одной стороны, мои – с другой. Наш гардероб был небогат, и я уже управилась, когда Денни вернулся из душа.
Донельзя довольная его видом в одном полотенце, которым он обернулся, я села на постель, обхватила колени и уперлась в них подбородком, наблюдая, как он одевался. Он прыснул, заметив мое восторженное внимание, но ничуть не смутился, сбросив с себя полотенце, чтобы одеться. Будь я на его месте, я бы попросила его отвернуться или закрыть глаза.
Одевшись, он сел рядом. Я не удержалась и запустила пальцы в его мокрые волосы, слегка взъерошивая и разводя слипшиеся пряди. Он терпеливо ждал, излучая благодушие и ласково улыбаясь.
Когда я закончила, он поцеловал меня в лоб и мы вернулись вниз, чтобы забрать из машины оставшиеся коробки. Уложились в две ходки: вещей и правда было немного. Однако еды не оказалось вовсе. Мы сложили коробки на кровать и решили прокатиться по городу в поисках пропитания. Денни прожил здесь целый год, но с тех пор прошло несколько лет, а он в ту пору не сидел за рулем, поэтому мы навели справки у Келлана и отправились в путь.
Мы без труда добрались до причала и рынка Пайк-Плейс[5], чтобы оглядеться и купить чего-нибудь свежего. Город был поистине прекрасен. Мы шли по пристани рука об руку, любуясь лучами солнца, искрившимися на глади Саунда[6]. Было тепло и ясно. Мы остановились посмотреть на паромы и чаек, паривших над самой водой. Они, как и мы, искали еду. Прохладный ветерок доносил до нас запах моря, и я, совершенно довольная, склонила голову на грудь Денни, а он обвил меня руками.
– Счастлива? – спросил он, водя подбородком по моей шее и щекоча меня своей щетиной.
– Безумно, – отозвалась я и поцеловала его.
Мы сделали все, что полагалось туристам: заглянули во все антикварные лавки, послушали уличных музыкантов, прокатились на чудной маленькой карусели и посмотрели, как продавцы рыбы перебрасывались огромным лососем под аплодисменты толпы. Наконец мы купили свежих фруктов, овощей и прочей снеди, после чего направились к машине.
Досадной особенностью Сиэтла, которая быстро стала очевидной на обратном пути, явились крутые холмы, подобные американским горкам. Пользоваться ручной коробкой передач было практически невозможно. Когда мы в третий раз чуть не врезались в кативший перед нами автомобиль, нас разобрал такой смех, что у меня потекли слезы. В итоге мы дважды заблудились, но добрались до дома целыми и невредимыми.
Мы все еще потешались над нашими приключениями, когда вошли в кухню, нагруженные несколькими пакетами с едой. Келлан взглянул на нас из-за стола, за которым писал что-то в блокноте. Может, песни? Он приветственно улыбнулся и вернулся к своему занятию.
Денни принялся вынимать и раскладывать продукты, а я пошла наверх разбираться с коробками. Дело спорилось. Мы знали, что наше новое жилье не будет большим, а потому захватили лишь самое необходимое. Масса вещей, которые накапливаются за жизнь, осталась у мамы на чердаке. Я намного быстрее, чем осмеливалась мечтать, расставила наши книги, убрала рабочие костюмы Денни, пристроила свои учебники, бумаги, несколько фотографий и прочие памятные сувениры. Закончила я тем, что отнесла в ванную туалетные принадлежности и улыбнулась при виде нашего грошового шампуня в соседстве с дорогими флаконами Келлана. Порядок. Я управилась.
Спустившись в гостиную, я увидела, что Келлан и Денни смотрят ESPN[7]. Убранство в этой комнате было столь же скудное, как и во всем доме: мне и в самом деле придется что-то предпринимать. У дальней стены, близ выхода во двор, красовался большой телевизор. Вдоль другой тянулся длинный убогий диван, кресло, на вид удобное, стояло наискосок. Между ними втиснулся круглый стол со старой лампой. Келлан жил так же просто, как и одевался.