Карен Хокинс - Лэрд, который меня любил

Он открыл глаза, сердце натужно билось в самом горле, отчего голос его перешёл в хриплый шёпот:

— Мы не можем этого делать.

— Почему?

— Кейтлин, что бы тут ни случилось, я на тебе не женюсь. — Я лучше умру, чем увижу, как твоя страсть превращается в отвращение.

Она казалась озадаченной:

— Но я тебя об этом не просила.

Ему понадобилось время, чтобы до него дошёл смысл сказанного.

Чертовски таинственная улыбка тронула её губы:

— Мне казалось, мы можем просто наслаждаться друг другом то время, что нам отпущено.

Какое искушение.

— А потом?

В её глазах появилась печаль:

— Мы станем старыми знакомыми. Разве не так это обычно происходит?

Так оно на самом деле и происходило, только на этот раз почему — то не показалось ему справедливым. Он открыл рот, чтобы высказать эту мысль, когда она посмотрела прямо ему в глаза и скользнула рукой под его халат. Тёплые пальцы сошлись вокруг его петушка в эрекции, резко оборвав его мысли.

Он не мог вздохнуть, и в этот самый момент он понял, что всё не важно — не важно, хочет она от него большего или меньшего, или что этот миг может привести к их гибели или к краху их репутации в обществе.

Всё, что он мог делать, — это взять её так, как ей этого хотелось. Над головами бушевала и грохотала буря, а внутри этой комнаты Александр МакЛин ещё раз не устоял перед магией Кейтлин Хёрст.

— Доброе утро, милорд! Вы сегодня просто соня.

Александр потянулся и поморщился, когда его голова напомнила ему, какое количество рома он выпил накануне. Но зато остальная часть его тела говорила кое о чём другом, потому что он чувствовал себя отдохнувшим и пресыщенным. Ах, Кейтлин. Перед ним встали образы прошлой ночи, часы приставаний и услад. Картины Кейтлин, извивающейся под ним. Кейтлин с закрытыми глазами в экстазе, а он берёт её опять и снова. Кейтлин с ногами, обхватившими его бёдра, с блестящей от пота кожей, в сотый раз выкрикивающая со стоном его имя. Его петушок встал, а мысли прояснились. Боже милостивый, она всё ещё здесь?

Он рывком сел и посмотрел по сторонам. МакКреди разжигал огонь в камине; на столике рядом с пустым стулом стоял поднос. Александр взглянул на кушетку. Хоть подушки и были смяты, никто бы не догадался, что здесь происходило. Он осмотрел всю комнату и не увидел ни одного доказательства недавнего присутствия Кейтлин.

Это привело его в некоторое замешательство. Она удивила его своим энтузиазмом и выдумкой, из — за чего её отсутствие ощущалось с ещё большей силой.

Он спустил ноги с кровати и потёр лицо. Боже правый, как могли мы допустить такое? Что, чёрт возьми, он натворил?

— Похмелье, милорд? — МакКреди заглядывал в пустой кувшин из — под рома.

— Ага, но скоро пройдёт. — Александр попытался думать, но не смог. Всё, что он мог, — это обозвать себя дураком.

Что ж, они закончат это пари, покинут этот проклятый загородный приём и вернутся каждый к своей жизни. Он займётся кланом МакЛинов, а она, скорее всего, выйдет замуж.

При этой мысли его сердце неожиданно болезненно сжалось. А ведь это мог бы быть я. Я мог бы предложить ей выйти за меня замуж. Она сама мне себя отдала. Но для чего? Пара лет счастья и сексуального блаженства, а потом он постареет, и разница в возрасте между ними станет более очевидной, более проблематичной. Она пожалеет, что не вышла замуж за более молодого, и заведёт себе любовника. И кто её в этом упрекнёт?

— МакКреди, доставай воду для умывания и одежду, я хочу спуститься к завтраку как можно скорее.

— Прямо сейчас? Но сейчас ещё нет и девяти. А вы обычно не появляетесь раньше десяти.

— Зато так мне достанется больше бекона.

— Но, милорд, наверняка…

— Сейчас.

МакКреди вытянул губы, но, протягивая Александру одежду, ничего больше не сказал.

Судя по звукам, доносившимся из гостиной для завтрака, там было уже несколько человек. Может быть, там Кейтлин? Нет, она, наверное, всё ещё у себя в комнате, приходит в себя после прошедшей ночи. Он этим утром был выдохшийся, может быть, и она тоже. Он только надеялся, что, проснувшись утром, она не пожалеет об их импульсивных встречах.

С тяжёлым сердцем он вошёл в комнату для завтраков и остолбенел.

Изысканная и свежая, с ещё влажными после ванны волосами, в платье из зелёной парчи с розовой отделкой — Кейтлин была восхитительна. Александр не был уверен в выражении её лица, ибо не решился долго на неё засматриваться. Она сидела между леди Элизабет и лордом Фолклендом, напротив них сидела мисс Огилви, погружённая в беседу с графом Кейтнессом.

Никаких признаков Дервиштона видно не было, что было хорошим знаком. Александр с ним ещё не закончил.

Александр прошептал приветствие Фолкленду, но старался не смотреть на Кейтлин, оставляя ей время собраться с мыслями. Для неё это будет непросто, и ему хотелось поймать её наедине, чтобы уверить, что он будет оберегать их обоих. А пока ему надо незаметно уверить её в этом с помощью участливого, успокаивающего взгляда.

Он наполнил тарелку тем, что оказалось ближе всего на буфетном столике, сел напротив неё и украдкой бросил на неё свой первый взгляд.

К его удивлению, она не была ни бледной, ни изнурённой, она была поразительно спокойна и здорова, смеялась тому, что рассказывал Фолкленд, и ела с энтузиазмом моряка, ходившего в плавание последние полгода.

Это зрелище привело его в замешательство, и он нахмурился.

Кейтлин широко ему улыбнулась, в её карих глазах играли отчётливые бесовские огоньки:

— Доброе утро, МакЛин. Как я вижу, у вас сегодня неплохой аппетит.

— Что?

— Ваша тарелка.

Он посмотрел на свою тарелку и понял, что наложил на неё с пятнадцать сосисок и ничего больше:

— О! Да, ну, я хотел помешать Фолкленду их все перетаскать.

— Я к сосискам даже не притрагивался! — возмутился Фолкленд. Молодой лорд тут же начал обсуждать блюда, которые он ел или не ел, и Александр тут же пожалел, что он вообще упомянул про сосиски.

Завтрак тянулся очень медленно, дамы возбуждённо обсуждали бал — маскарад, который планировался в качестве вечернего развлечения. При этом Фолкленд и Кейтлин соглашались со всеми высказанными комментариями.

Он вздохнул с облегчением, когда Кейтлин наконец извинилась и пошла переодеваться в походное платье, чтобы составить мисс Огилви компанию в прогулке вокруг озера.

Александр выждал немного, потом тоже извинился и вышел вслед за ней. Он поймал её на лестничной клетке:

— Кейтлин!

Она развернулась к нему лицом, спонтанная улыбка коснулась губ:

— Да?

Она по — настоящему рада меня видеть. Его сердце скакнуло при этой мысли, и он улыбнулся ей в ответ, наслаждаясь сердечностью её приветствия.

Потом он сам себя остановил. Что, чёрт побери, я делаю? Она не для меня.

Когда его улыбка потускнела, потускнела и её, на лице у неё появилось выражение нерешительности:

— Вы хотели… ты хотел со мной поговорить?

Он собрался с духом:

— Да. Я… я… я… — Боже правый, зачем он догнал её в коридоре? Он хотел с ней поговорить, вот только темы для разговора у него не было. Он просто… хотел её видеть.

Осознание этого ударило его, как обухом по голове. Неужели я начинаю заботиться о ней? Но это невозможно! Я знаю её всего несколько месяцев, и большую часть времени я просто пытался найти способ затащить её к себе в постель.

Он потёр шею, внезапно почувствовав усталость. Что он делает?

Она улыбнулась, словно почуяв его колебания:

— Вообще — то, я рада, что ты меня поймал. Я хочу, чтобы ты знал, что эта ночь была… — Щёки её загорелись, но она упрямо продолжила: — Это было мило.

Мило? Чёрт возьми, это было что угодно, только не мило. Это было чудесно, потрясающе… его яички ещё напевали ему об этом. А ещё это сделало его жизнь невыносимо сложной:

— Я очень сожалею обо всём этом.

— Сожалеешь? — спросила она странным голосом. — Ты сожалеешь?