Ченс Картер - Лесоруб

Когда она убедилась, что на горизонте чисто, то тихонько подошла к кровати и отодвинула ее от стены.

Отем увидела отверстие в полу, через которое проникал свет.

Она присела и заглянула в него. Грейди лежал на спине на кровати, уставившись в потолок. Отем увидела его лицо и отпрянула в испуге, думая, что он смотрел прямо на нее. Затем она осознала, что тот никак не мог заметить ее, зато Отем видела его четко внизу в освещенном помещении, но для него небольшое отверстие в потолке не было ничем, кроме как одной из многих трещин в деревянных панелях.

Она вздрогнула, как только увидела всю картину. То, что открылось ее взору, было самым прекрасным, что она когда-либо видела в своей жизни. Грейди был полностью обнажен, его тело в освещении поблескивало от пота после физических нагрузок. На его лице играла слабая улыбка, он дышал глубоко, медленно и полностью расслаблено.

Глаза Отем проследовали вниз по его татуированной груди, далее по шести кубикам вплоть до пениса. Она наклонилась ближе к отверстию в полу, пытаясь получше рассмотреть. У нее никогда не было прежде возможности разглядывать член, и она не собиралось понапрасну тратить время на этот раз. Отем чувствовала себя виноватой за подглядывание, но сказала себе, что в мире происходят вещи намного хуже, чем любопытство одной девушки, любующейся Богом в обличии человека, и получающая от этого острые ощущения.

Она не делала ничего плохого, а только смотрела.

Но с дугой стороны, не делала ли то же самое миссис Хильдегард?

Она почувствовала, что намокла от желания, когда уставилась на полуэрегированный пенис между накаченных бедер Грейди. Она задавалась вопросом, чтобы он подумал, если бы узнал, что она наблюдала за ним. Захотел бы он прикрыться или устроил небольшое шоу.

Волна желания прокатилась по ее телу при мысли, о том, что он устроил бы шоу для нее.

Под ночной рубашкой она была абсолютно нагой, и она протянула руку вниз и прикоснулась к своим половым губам, в это же время пристально глядя на член Грейди.

Часть ее сознания говорила ей, что она такая же грязная, как и миссис Хильдегард, но она ничего не могла с собой поделать.

Она пробежалась пальцами по влажным складочкам, ощущая приятное покалывание клитора.

К своему удивлению, в тот момент, когда она прикоснулась к себе рукой, Грейди проделал то же самое. Он склонился и прошелся пальцами по длине своего члена.

Отем ахнула. Это выглядело так, словно он присоединился к ней в украденный момент наслаждения. Кроме того, он никак не мог знать, что она делает.

Она облизала палец и потерла им более энергично по ее чувствительному клитору, все это время наблюдая за Грейди, пока его член рос и напрягался. Он поднялся и указывал в потолок. На Отем. Она смотрела на лицо Грейди и чувствовала, как будто его прекрасные пронзительные глаза смотрели прямо на нее.

Она представляла себе, что лежала бы на нем, широко расставив ноги, и эти глаза действительно смотрели бы на нее. Она фантазировала, как его эрегированный член, блестящий и налившийся от поглаживаний Грейди, оказался бы в ее влагалище. Она понятия не имела, каково это ощущать его внутри себя, так как до этого момента такая мысль пугала ее. Но теперь она была уверена — это то, что она хотела. Глубокая инстинктивная потребность внутри нее говорила ей, что она должна получить это, должна почувствовать его. Отем должна была познать удовольствие от члена Грейди, скользящего глубоко в ее влагалище и заливающего ее липким семенем изнутри.

Она сделает все, что только Грейди захотел бы.

Она будет его женщиной.

Если он пожелал бы, она сделала бы все, что он только не попросил.

Он мог засунуть этот огромный член в ее крошечную дырочку и излиться в нее. Ее тело проглотит все до капли, что он дал бы ей, и взмолится о большем. Она стала бы его, если бы он только попросил.

А потом случилось нечто потрясающее. Белая сперма хлынула из кончика пениса Грейди, взлетев над его прессом и грудью и упав длинной полосой на его татуированные мышцы груди.

Отем представила себе, что это он излился в нее, разбрызгивая сперму на ее шейку матки, и мысль об этом толкнула ее через край. Волна потрясающего удовольствия накрыла ее, и она стала задыхаться, каждая мышца внутри сжалась в тот момент, когда наступила кульминация. Она пыталась сдерживать себя, старалась не издавать ни звука, но крик страсти сорвался с ее губ, прежде чем она смогла остановить себя.

Она посмотрела на лицо Грейди и заметила его реакцию.

Он услышал ее!

У нее не было никаких сомнений.

Он встал, прислушиваясь к звуку. Она поднесла руку ко рту, мокрой от ее соков, и заставила себя не дышать, не двигаться, не издавать ни малейшего звука.

Грейди посмотрел на потолок, практически сомневаясь в правильности услышанных звуков, а потом схватил салфетку со столика около его кровати и очистил свою грудь.

Отем посмотрела на свои пальцы. Она никогда так сильно не кончала в своей жизни. Она была словно в состоянии опьянения. Она хотела бы еще раз кончить.

Она хотела большего. Она хотела Грейди.

Грейди лежал обнаженный на кровати, и впервые за очень долгое время позволил себе удовольствие, думать о женщине. С тех пор как мать Дестини умерла, ему было слишком больно, он был излишне шокирован, чтобы даже думать о близости с женщиной.

Что-то в этой девушке, Отем, было такое, что делало его диким от желания. То, как она вела себя, как разговаривала с ним, как выглядела, какой симпатичной, милой, невинной и сексуальной была. Она подавила все его сопротивление.

Отем сказала, что ей девятнадцать, почти двадцать.

Достаточно взрослая, — подумал он.

Достаточно взрослая, чтобы быть с мужчиной. Достаточно взрослая, чтобы пройти весь путь. Достаточно взрослая, чтобы влюбиться.

Он хотел ее, желал быть тем, кто возьмет ее девичью невинность в диких, страстных опытах становления ее взрослой женщиной. И он хотел, чтобы и она желала его.

Пока он лежал там, его член рос от желания. Грейди уступил настоятельному призыву плоти и начал поглаживать его, представляя себе лицо Отем. Он вообразил, что она сидит у него на коленях, глядя в его глаза, ее восхитительная киска сжимается вокруг его твердого члена, словно кулак.

Грейди хотел, чтобы она закричала от боли и удовольствия, когда он скользнет в нее, растягивая ее вокруг его жесткого, голого члена в ее киске, созданной для этого. Он хотел, чтобы она почувствовала, как он кончает, сжатие мыщц, струю спермы из его члена в ее крошечное тело. И чтобы это было с такой силой, словно океанская волна накрыла ее во время шторма.

Он хотел так сильно кончить внутри нее, чтобы она исцелила каждую рану его исстрадавшейся души. Ему также хотелось заставить ее кончить так сильно, чтобы она до конца своей жизни не смогла бы забыть его, никогда не смогла бы смотреть ни на кого другого, кроме него, никогда не смогла бы избавиться от ощущения, что он был глубоко внутри нее, в самой сердцевине ее тела.

Он лежал, поглаживая себя быстрее и быстрее, сжимая кулаком свою плоть все крепче и крепче, и как только он был готов взорваться от удовольствия, то услышал голос, ее голос, точнее, стон, словно она кончила вместе с ним. Это было волшебно. Его сперма вылетела из его члена и приземлилась так высоко на его груди, что чуть не забрызгала подбородок. Грейди кончил так жестко, чем когда-либо до этого момента.

Он сел на кровать и попытался снова услышать ее стон.

Неужели он это только вообразил себе?

Должно быть.

Он прислушивался пару мгновений, прежде чем покачал головой, ругая себя за свою глупость.

Жутковатость старого отеля начала добираться до него, проникая внутрь головы, заставляя слышать вещи, которых не существовало в реальности.

Отем засела в его голове так сильно, что ему уже мерещится звуки.

Он очистил себя, проверил ребенка, а затем крепко заснул, и ему ничего не снилось.

Утром миссис Хильдегард принесла ему завтрак, и это было далеко не так приятно, как если бы его принесла Отем. Затем он надел одежду сам и одел ребенка, потом направился к своей машине.

Он держал в голове цель, и сегодня был именно тот день, когда он собирался воплотить ее. Грейди ехал по главной улице города, пока не заметил контору по продаже недвижимости. Взяв младенца, он вошел внутрь.