Кэтрин Тейлор - Лето диких цветов

– При ближайшем рассмотрении я вынужден полностью согласиться, – сказал он. Роуз посмотрела в его голубые глаза и поняла, что он говорит не о еде. Она надолго задержала дыхание. – Не хотите потанцевать?

Он не стал дожидаться ответа, вместо этого встал и повлек ее за собой на танцплощадку. Сердце Роуз затрепетало, когда она позволила Саймону крепко прижаться к ней. Звучала медленная песня, рядом с ними на низком деревянном подиуме танцевали другие пары, вечером тут наверняка исполняли живую музыку.

Но Роуз вовсе не обращала внимания на другие пары. Казалось, на всем свете остались только они с Саймоном. Он был так близко, что ее тело реагировало инстинктивно. Роуз подалась навстречу и прижалась к нему, словно все время только и ждала этого момента. Роуз окутал приятный аромат, который она смутно улавливала каждый раз, когда Саймон во время их похода по магазинам наклонялся к ней, чтобы что-то сказать. Роуз наслаждалась его объятиями. Но они были просто необходимы, ведь ее ноги сделались совсем ватными. Поэтому она обвила руками его шею. Они медленно двигались под спокойную музыку.

– Ты всегда так чувственно танцуешь с женщинами, с которыми ведешь важные дела? – почти беззвучно шепнула она.

Он прижался к ней чуть крепче.

– Только если эта женщина не выходит у меня из головы, – ответил Саймон ей на ухо, и Роуз испугалась, когда он наклонился еще ниже и коснулся губами чувствительной кожи на ее шее. Если она хотела прекратить то, что между ними сейчас происходило, это был наилучший момент, она об этом знала. И вдруг ее снова охватили сомнения.

Могла ли она на самом деле так себя вести – не задумываясь о завтрашнем дне? Все в ее душе противилось этому и не позволяло ей видеть в их отношениях что-то временное. Что-то, что исчезнет после одной ночи и забудется. Но разве такое возможно? Разве это не то небольшое развлечение, на которое Роуз рассчитывала, отправляясь в Лондон?

Саймон поднял голову. Его голубые глаза стали темнее, и Роуз не могла припомнить, когда у нее в последний раз в животе порхало столько бабочек. И внезапно для нее перестало иметь значение то, что она едва знает этого мужчину. Ей было хорошо. Невероятно хорошо. Поэтому Роуз не остановила Саймона, когда его губы приблизились к ее рту, и даже подалась навстречу, ответив на поцелуй, который мгновенно воспламенил ее. Эти чувства Роуз почти забыла. А он умел целоваться, и чертовски хорошо к тому же, поэтому Роуз не смогла бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем он оторвался от ее губ. Они соприкоснулись лбами. Его дыхание участилось.

– Я вызову нам такси, – хрипло произнес он.

Роуз кивнула, все еще чувствуя полную растерянность, и подождала, пока Саймон заберет вещи и расплатится по чеку. Выйдя наружу, они, взявшись за руки, вновь принялись целоваться на тротуаре – так самозабвенно и страстно, что прошло еще какое-то время, прежде чем Саймону удалось махнуть проезжавшему мимо такси. Он назвал водителю адрес своей квартиры в районе Белгрейвия и усадил Роуз к себе на колени, желая продолжить с того места, на котором они только что остановились. Но она положила руку ему на грудь и отстранилась.

– Я… я пробуду здесь всего несколько дней, – прошептала она, не уверенная, напоминала ли об этом себе или предостерегала Саймона.

– Тогда пусть они будут лучшими в нашей жизни, – ответил он, и, когда их губы соприкоснулись, Роуз обняла его за шею и забыла, зачем вообще произнесла эту фразу.

– Вы уверены, что мне не нужно отвезти вас к доктору Корби? – Лиззи Кармайкл покосилась на Зои, а потом снова взглянула на дорогу. – Ее кабинет совсем недалеко, и в это время она наверняка еще на месте…

– Нет, – перебила ее Зои. – В самом деле не нужно.

– Но вы вдруг так странно закатили глаза, – настаивала пожилая женщина. – Я и вправду разволновалась. А потом это падение! Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Да, мне еще повезло.

Зои вяло усмехнулась и едва сдержалась, чтобы не ощупать пластырь, под которым скрывалась ссадина на лбу. К счастью, живая изгородь из самшита смягчила падение и предотвратила худшее. Но шок был сильным, хоть она пыталась этого не показывать.

– Я просто слишком резко встала. У меня иногда бывают проблемы с кровообращением. Низкое давление, вот и все.

Казалось, такой ответ не очень-то убедил Лиззи Кармайкл, однако она пропустила поворот, который мог бы привести их к врачу, и медленно двинулась дальше по городку.

– Я должна отвезти вас в пансион, – сказала она скорее себе самой. – Там кто-нибудь о вас позаботится. В вашем состоянии нельзя одной выходить из пляжного дома.

– Да я справлюсь, правда, – заверила ее Зои и откинулась на спинку сиденья. – Очень мило с вашей стороны, что вы решили меня подвезти.

Зои на самом деле была очень благодарна Лиззи Кармайкл. Она нуждалась не во враче, а в покое. Зои вздохнула, когда спустя несколько минут показался пляжный дом.

– Я тут же сообщу Галлахерам, если мне станет плохо, – пообещала она Лиззи Кармайкл и помахала ей, когда та уезжала.

Зои с трудом поднялась в дом, радуясь, что удалось избежать любопытных взглядов. Она в изнеможении легла на диван в гостиной. Но стоило ей закрыть глаза, как ее вдруг охватила паника. Она вновь быстро села. А ведь Лиззи Кармайкл права: опасно выходить одной из дома. Если аневризма лопнет, Зои нужно будет срочно доставить в больницу, чтобы остался хоть какой-нибудь шанс. На этом несколько раз заострял ее внимание доктор Кашрани. В Лондоне такая возможность имелась. Но здесь до ближайшей больницы, в которой Зои могли осмотреть, было очень далеко. В какой-то миг она уже хотела подняться наверх и начать паковать вещи.

Но потом ее взгляд упал на томик стихов, который лежал на журнальном столике. Вздохнув, Зои взяла его в руки и погладила пальцами переплет. В этот день она немного приблизилась к правде, это чувствовалось. И поэтому ей нельзя было сейчас уезжать. Сначала нужно найти дневник. Вот только где он может лежать?

«Думай! – приказала она себе. – Если он в этом доме, где Крис мог его спрятать?» Он мог сунуть его под матрац своей кровати. Эта мысль первой пришла ей в голову. Но в этом случае Галлахеры уже давно нашли бы его. И наверняка догадались бы, насколько важен этот документ, и отправили бы его в Лондон или передали полиции. Зои это понимала. Если дневник за столько лет не обнаружили, значит, он лежит в тайнике, который найти не так-то просто.

Зои осмотрелась в комнате. Ее взгляд упал на буфет, стоявший возле двери. Этот предмет мебели был знаком Зои еще с тех времен, хотя раньше он располагался в другом месте. Наверху в комнатах она заметила еще пару комодов того же периода, да и кухонные шкафы остались прежними. И разве Роуз не упоминала, что в сарае хранится прочая старая мебель?

У Зои по спине побежали мурашки. Может, там находится и тот шкаф, что стоял раньше в комнате Криса? Он был сделан из массивного темного дерева, с двумя ящиками внизу и высокой декоративной планкой наверху: можно что-нибудь спрятать, и это никто не увидит.

Волнуясь, Зои поднялась и уже спустя несколько минут стояла в сарае. В самом дальнем углу она действительно обнаружила тот самый шкаф. Ей пришлось убрать несколько ящиков и секретер, чтобы добраться до него.

Зои прихватила из кухни фонарик, потому что в сумраке сарая трудно было что-либо различить.

Она стала обшаривать шкаф, ощупала все полки, осмотрела днище и забралась на лестницу, чтобы тщательно обследовать декоративные планки. Но ничего не нашла.

Расстроившись, она уже собралась поставить секретер перед шкафом, но вдруг остановилась. Разве в таких старых письменных столах не бывает потайных ящичков? Она снова принялась за поиски: вытащила ящики и простучала дерево. Но все безуспешно. «Теперь очередь комодов», – упрямо подумала она и взялась за другую массивную мебель в сарае, а потом и в доме. После часа интенсивных поисков Зои внимательно осмотрела еще и кухню, потом наконец опустилась на диван в гостиной и в расстроенных чувствах закусила нижнюю губу. Если дневник и был здесь, то, должно быть, потерялся за долгие годы. Может, он лежал в другой мебели, которую Галлахеры выбросили. Или Крис и вовсе спрятал его не здесь, а совсем в другом месте.

«Нет, – подумала Зои. – Я видела Криса с дневником в его комнате, значит, он должен быть там. Все остальное не имеет смысла. Но если он не спрятал дневник в мебели, тогда…»