— Нет
Я выпрямилась, скрестив руки на груди.
— Я верну тебе деньги, Лев, нравится тебе это или нет, — после небольшой паузы, тихо добавила: — Я не люблю быть обязана людям.
Настасья закатила глаза и застонала, схватила меня за запястье и потащила к двери.
— Не утруждайся, малышка. Он не отступит.
Сейчас, пока мы ехали в тишине, я вжалась в сиденье и выдохнула:
— Есть хоть шанс, что ты одолжишь мне одежду, а брату скажешь, что мы купили ее?
Посмотрев на меня глазами, скрытыми за солнцезащитными очками, в которых она была похожа на модель, она уставилась на меня поверх их. Я не упустила, как легонько приподнялись уголки ее губ.
— Я почти на тридцать сантиметров выше тебя, и ты весишь меньше. К тому же, я вроде как не обманываю братьев.
— Чудесно, — пробормотала я.
Еще пару минут тишины, а затем она начала:
— Слушай, я не знаю тебя, поэтому не обижайся, но если ты обдуришь моего брата...
Я не дала ей закончить. Мои плечи напряглись, и я перебила ее:
— Я знаю твоего брата от силы двенадцать часов, но все это время он был добр ко мне, и я лучше проглочу собственный язык, чем причиню ему вред.
Тишина.
— Немногие женщины нашли бы в себе силы, чтобы так дерзко говорить со мной, не говоря о том, чтобы перебивать меня, — она сжала губки от удивления.
Возможно, это был комплимент, но я по-прежнему была зла на ее предположение.
— Твой брат кажется умным мужчиной. И он всегда на шаг впереди меня. Я бы сказала, он знает, что делает, даже если и не знаю, почему делает это. — Я решила честно признаться. — Той брат не знает этого, но он спас мою жизнь.
Она уставилась вновь на дорогу, поворачивая налево, и затем к парковке перед молом.
— Я тебя до смерти отколошмачу, если ты заставишь его пожалеть об этом.
Опустив подбородок на свой кулачок, я посмотрела в окно и пробормотала:
— Поняла.
Магазин одежды, в который привела меня Нас, был не похож ни на один, в котором я бывала раньше. Как только мы вошли, нам подали шампанское, которое я лишь раз глотнула, прежде чем поставила, потому что оно было непривычным на вкус. Служащая стояла в сторонке, оценивая мой вид, пока Нас говорила ей, что мне надо.
С тремя вешалками в руке меня запихнули в примерочную, в которой пахло цветами, и размером она была с обычную спальню. Как только я разделась, Нас открыла дверь и вошла внутрь.
Взвизгнув, я рукой прикрыла свою грудь и прошипела:
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Она фыркнула.
— У тебя нет ничего, чего бы я уже не видела, kukla.
— Отвернись, — приказала я.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Господи, — она, наконец, отвернулась. — Гордая сильно?
Потянувшись за первым попавшимся платьем, я натянула его через голову.
— Теперь можешь повернуться. — Я посмотрела на себя в зеркало. Платье было черным, обтягивающим и безупречно сексуальным, но... — Это не я.
Нас сделала шаг ко мне, отдернув немного одежду, она нахмурилась.
— Я думаю, что должно быть так, да? — Она сделала шаг назад, поправив платье на мне. Затем покачала головой. — Нет, не-а. Не подходит. Попробуй другое.
Она отвернулась, прежде чем я могла сказать, что благодарна ей. Я сняла платье и примерила белое. Оно было в таком же стиле, обтягивающее, но тут была юбка-карандаш. Мне понравилось это.
Увидев улыбку на лице Нас, я поняла, что ей тоже оно понравилось.
— Да. Положи это в кучку, которую возьмем. — После того как я перемерила все остальные наряды, стало понятно, что больше ничего мне не подходило. Нас буквально кипела от раздражения.
— Ты такая чертовски худая. Ты выглядишь нездоровой.
Это было сказано с такой злостью, и я понимала, что мне не следовало принимать это близко к сердцу, но я все равно сделала это. Повернувшись к ней спиной, я спрятала свои блестящие от слез глаза, смаргивая их. Я знала, как выгляжу. Мне не нужно было напоминать об этом. Меня тошнило от одного своего вида. Я выглядела больной. Я чувствовала себя больной. Она думала, у меня был выбор?
— Эй, — пробормотала она тихо, затем неловко добавила: — Прости. — Я кивнула, по-прежнему стоя спиной к ней. Она выдохнула: — Пошла оплачу это, и потом поищем еще что-нибудь. Хорошо?
Дверь тихонько закрылась за ней, и я быстро напялила свои слишком большие джинсы, поношенную белую футболку и огромный свитер Льва, и просунула ноги в свои шлепки. Я услышала, как Нас говорит с продавцом.
— Мы берем это. Об остальном еще подумаем.
— Хорошо, — ответил продавец. — С вас 849 долларов. Как вы будете сегодня оплачивать, мисс?
До того, как Нас успела ответить, я в гневе вылетела из примерочной.
— Ты выжила из своего гребаного ума?
Продавщица фыркнула, пока Нас пялилась на меня.
— Какого хрена с тобой произошло?
— Нет! — крикнула я. Смотря прямиком на продавщицу, я выплюнула: — Это платье не стоит таких денег. Вы хоть знаете, сколько голодающих детишек можно накормить на восемьсот баксов? Знаете? — мой голос дрожал, и я пробормотала: — Как вам не стыдно...
Я не стала ждать ответа, развернулась и вышла из этого бутика, мои ноги несли меня как можно дальше, хоть куда-нибудь от этого места. Я недалеко ушла, когда Нас догнала меня.
— Эй, эй. Подожди, дурашка.
— Отвали, — прошипела я, повернув к ней голову.
Она поравнялась со мной, спасибо ее до смешного длинным ногам.
— Так-так, а у котенка есть коготки, — ухмыльнулась она. — Все-таки мы прекрасно поладим.
Мы шли бок о бок, и она терпеливо позволила мне избавиться от своего гнева. Она захихикала, и я искоса взглянула на нее.
— Что?
Остановившись, Нас начала смеяться сильнее, схватившись за живот и вытирая слезы с глаз. Когда взяла себя в руки, то ухмыльнулась.
— Ты должна была видеть лицо той высокомерной сучки, после того как ты выбежала оттуда. — Она выпрямилась, положила руку на грудь и попыталась сымитировать продавщицу.— Ну, нет, никогда!
Я не смогла остановить себя и фыркнула. Я тихо засмеялась, потом сильнее, пока не начала биться в истерике.
— По крайней мере я дала ей тему для разговоров с ее высокомерными друзьями.
Мы подошли к скамейке, и я села, Нас примостилась рядом со мной.
— Итак, — начала она, — и что будем делать с этой ситуацией? — Я открыла рот, но она подняла руку, чтобы остановить меня. — Прежде чем ты выскажешься, давай лучше придем к компромиссу.
Я прикусила губу изнутри, пожевала ее немного, пока думала о решении. Вздохнув, я махнула рукой в сторону бутика.
— Мне не нужны подобные вещи. Я не потрачу такую сумму на одно платье. Знаешь, сколько я могла бы прожить на улице на восемьсот баксов?
Ее выражение лица смягчилось, как и тон.
— Сколько ты уже живешь на улице?
— С тех пор как мне было семнадцать, — я быстро подсчитала. — Сейчас мне двадцать четыре, значит, семь лет.
Она медленно кивнула.
— Ты никогда не просила помощи или не ходила в приюты?
Я покачала головой.
— Почему? — поинтересовалась она.
Я уставилась на нее.
— Тебе честный ответ?
— Конечно.
— Чтобы получить место нужно ждать от восемнадцати месяцев до двух лет. Для меня это было слишком много. — Я пожала плечами, а затем добавила: — Да я и не ожидала, что проживу так долго.
Нас отвела свой взгляд от меня, уставившись в землю, задумавшись о том, о чем я не могла догадаться. Мы сидели в приятной тишине, наслаждаясь ею, затем она сказала:
— Ладненько, куда мы двинемся дальше? Нам нужно что-то купить тебе.
Я вздохнула, затем улыбнулась.
— Есть тут где-нибудь комиссионка?
Она подняла брови.
— Да ни за что я не засвечусь ни в одной, не говоря уже о том, чтобы купить и носить одежду, которую кто-то надевал. — Она тут же добавила: — Без обид.
— Конечно, — моя улыбка превратилась в ухмылку. — Дай мне час. Спорим, я найду там и для тебя что-нибудь?
Она фыркнула.
— Только через мой труп.
Моя ухмылка стала хитрой.
— Хочешь поспорить?
Наша поездка в комиссионку длилась почти два часа, и к концу, Нас изменила свои взгляды. Как и обещала, я нашла то, что даже она не могла отрицать, было великолепным. Она выбрала укороченную курточку из итальянской кожи, и когда я отнесла ее на кассу, я договорилась, чтобы нам снизили цену до тридцати баксов. Нас смотрела, выпучив глаза, определенно впечатленная. Позже, она сказала мне, что такая куртка может стоить в магазине долларов четыреста.