— Пойдемте. Ужин подадут через полчаса. Нам хватит времени поговорить и узнать друг друга получше.
Мы последовали за Лорендо в фойе, и два работника ждали нашего приближения. Когда мы подошли, они открыли двери и удерживали их открытыми. Лорендо жестом показал, чтобы мы со Львом прошли первыми. Лев помог мне сесть слева от Лорендо, который занял свое место во главе стола.
Дави сел напротив меня, и я улыбнулась ему как школьница. Я была так близко к своему брату. Все, что требовалось, чтобы Лорендо подтвердил мою догадку. Я хотела спросить в ту же секунду, но приказала себе потерпеть. Скоро все станет известно.
Двадцать четыре года я не знала, что у меня есть брат. Еще один час по сравнению с жизнью не значит ничего, так ведь?
Все уселись за стол, и Лев заговорил первым, обращаясь к Алессио, который сел в конце стола и подальше от нас.
— Нам ждать проблем?
Алессио жутко ухмыльнулся на моего мужчину, его лицо искривилось, когда шрам натянулся от движения.
— Не знаю даже, Леоков. Ждать ли?
Лев нахмурился.
— Не надо. Не надо перекладывать ответственность на меня за то, что сделал мой брат.
Лорендо поднял руку.
— Успокойтесь, мальчики. Сейчас ни время и ни место.
Лев покачал головой.
— Нет, ты прав. Я здесь ради Мины. Мы будем вести себя прилично. Но нам надо это обсудить, пока твой сын не решит напасть не на того брата.
Алессио наклонился вперед и прорычал:
— Прилично? — Он встал и зашипел. — Посмотри на мое лицо. Оно выглядит прилично для тебя? — Его суровый взгляд приземлился на меня. — Твоя женщина даже взглянуть на меня не может. Она, бл*дь, боится меня.
Я опустила глаза в стол, мое лицо побледнело. Он заметил, да? Черт.
Лорендо медленно встал.
— Сядь, Алессио.
Алессио фыркнул.
— Я еще не закончил, старик.
Лорендо говорил тихо, но уверенно.
— Да, закончил. — Он с сожалением взглянул на меня, прежде чем повернулся к своему сыну. — Твое лицо не пугает Мину. А вот твой характер ее расстраивает. — Затем он устало добавил: — Сядь, Алессио. Ты пугаешь свою сестру.
35 глава
Мина
Чего-чего?
Алессио был моим братом?
Святое рождественское печенье.
Я не ожидала такого.
Мое тело дернулось на стуле, колено ударилось об стол, и все столовые приборы задрожали. Лев положил свою руку на мою, пытаясь молча поддержать, и игнорируя то, как мои руки дрожали. Во рту пересохло. Я едва могла дышать.
Все молчали.
Я не смотрела на Алессио, когда тихо спросила:
— Ты ведь сказал, что ты не мой отец.
Я запуталась.
Лорендо выдохнул
— Биологически Алессио не мой сын. Он сын моего брата. Что делает меня твоим...
Я нахмурилась.
— Дядей.
Он улыбнулся.
— Дорогая моя племянница. Не могу описать, насколько я благодарен за сегодняшний вечер. Я очень любил твою мать.
О боже. В голове начало пульсировать. Я потерла пальцами виски.
— Может, нам стоит начать сначала.
Лорендо рассмеялся.
— Клара раньше делала то же самое, когда у нее болела голова.
Мои пальцы замерли, я открыла глаза и посмотрела на него.
— Да, делала.
— Не стоит так удивляться, Мина. Я знаю о ней всё.
Я сомневалась в этом. Я знала мою маму лучше всех, вот так вот. Алессио продолжал молчать. Я была благодарна. Мне нужно было свыкнуться с мыслью.
— Ладно, — пробормотала я. — Твой брат мой отец. И отец Алессио. Где он?
— Мертв, — прошипел Алессио. — Поверь, тебе повезло, что ты никогда его не встречала. Ему нравилась лупить меня, когда ему хотелось этого. Кто его знает, что бы он делал с тобой.
К моему удивлению, Лорендо согласился:
— Да, Энзо не был добрым. Поэтому, когда я проявил интерес к твоей матери, в его характере было устроить соревнование. — Он пожал плечами. — Клара танцевала удивительно. Она была ангелом. После смерти моей жены, я думал, что не смогу больше полюбить, пока не появилась она.
Но я застряла на его словах.
— Моя мать была официанткой. Не танцовщицей.
Лорендо, казалось, был застигнут врасплох, и как будто не знал, как сказать мне что-то важное.
— Мина, — начал он. — Клара работала в моем первом клубе «Сладкая кровь». Она была танцовщицей. Одной из лучших. — На мой ошеломленный взгляд, он добавил: — Ты никогда не задумывалась, как официантка может позволить себе такой дом? Ты же видела, что она работала только по ночам?
Черт. Он был прав. Наш дом был больше, чем другие, и я никогда не придавала этому значение. У нас не было проблем с деньгами. Наши счета были вовремя проплачены. У меня было все самое лучшее. Каждый вечер она укладывала меня спать и уходила на работу. Она приходила домой до того, как я просыпалась, чтобы проводить меня в школу, от нее пахло пивом и...
— О господи, — выдохнула я. — Моя мать была стриптизершей.
Лев повернулся ко мне и заявил:
— В этом нет ничего плохого. Людям нужна работа, Мина.
— Я не осуждаю, — солгала. — Просто задаюсь вопросом, как я никогда не замечала этого.
Лорендо улыбнулся.
— Она была твоей мамой. Твоим миром. Ты была ребенком. Как бы ты узнала?
Затем заговорил Николас Ван Эден:
— Моя мама была проституткой. Она продавала свое тело мужчинам в нашем квартале. Некоторые из моих друзей были с ней. — Он пожал плечами и широко улыбнулся. — Все равно люблю ее. Упокой Бог ее душу.
Боже, он был милым.
Роман Власик вступил в разговор.
— Моя мама была доктором. — Его глаза сверкали. — Она была ужасным человеком. Холодным и злым. — Он посмотрел на меня. — Наличие приличной работы у твоей мамы не делает ее хорошим человеком, lutkica.
Дави Лобо быстро заговорил на языке, которого я не понимала. Лорендо внимательно выслушал, кивнул и повернулся ко мне.
— Дави немного понимает английский, но говорит только на португальском. — Ну, это объясняет, почему он так внимательно смотрел на меня. Он, очевидно, понятия не имел, о чем я говорю. — Он сказал, что иногда люди делают то, чего не хотят, чтобы помочь своим любимым.
Теплая улыбка озарила мои губы, и я крепче схватила Льва за руку, пробегаясь большим пальцем по его. Я тихо заговорила с Дави:
— Да, думаю иногда это так.
Филиппе сделал глоток из своего стакана с водой.
— У меня не было матери. — Он печально улыбнулся. — Считай, что тебе повезло, что она вообще у тебя была. Она любила тебя.
Они были правы. Моя мама была прекрасной. Вероятно, мне просто обидно, что я не знала ее так хорошо, как думала. Но все самое важное... я знала. Воспоминания о ней вернули меня в детство.
Я не знала почему, но решила, что должна поделиться:
— Моя мама, Клара, была милой женщиной. Она всегда улыбалась и много смеялась. Она была как лучик солнца, а еще красивая и всегда находила на меня время. — Я улыбнулась сама себе. Было приятно поговорить о ней. — Она пела мне перед сном. Мы всегда ели десерт. Она помогала мне с домашним заданием. — Я повернулась ко Льву. — Она была умной.
Он сжал мою руку, мило улыбаясь мне, и я продолжила:
— Когда у меня было плохое настроение, она отвозила меня в магазин и позволяла заполнить тележку всем, чем я хотела. Мы объедались до потери пульса. — Я захихикала. — У нее всегда были смешные шутки, только чтобы рассмешить меня. Она была в родительском комитете. Делала с нуля костюм на Хэллоуин. Возила на пляж даже в холодные деньки, чтобы просто посидеть на песке и подышать свежим воздухом. Она была отличной мамой. — Мое сердце сжалось от стыда. Я повернулась к Алессио. — И мне очень жаль, что у тебя этого не было.
Выражение лица Алессио оставалось серьезным, но когда он отвел свой взгляд, я увидела там боль.
Почему Алессио не жил с нами? Почему его оставили с отцом, который его не хотел? Не понимаю.
Я повернулась к Лорендо.
— Почему нас разделили?
Лорендо провел языком по зубам.
— Потому что это ранило Клару, а мой брат любил наказывать ее. — Он нахмурился на воспоминание. — Мой брат был женат. С женой у них не было детей. Клара была его игрушкой. Я пытался ее урезонить много раз, но, — он выдохнул, — она любила Энзо.
О боже.
Мое сердце обливалось кровью.
Она была той самой другой женщиной? Кем, черт побери, была эта женщина?