Долли задумалась, ей не хотелось, чтобы по округе поползли о ней слухи, да и молодой человек, хотя и произвел на нее впечатление своей красотой, пока не казался ей особенно интересным, но обижать человека, не сделавшего ей ничего дурного, тоже не хотелось. Нужно было выкрутиться, но это Лисичка умела делать лучше всех. Поэтому она улыбнулась и сказала:
— В конце месяца приедет моя тетушка, и тогда мы будем принимать друзей в Ратманово. Приезжайте, представьтесь ей, и, если она вас пригласит, вы сможете бывать у нас, — не давая ему возможности продолжить разговор, княжна ударила пятками по бокам Лиса, благородный конь тряхнул головой, освобождая уздечку из чужих рук, и стрелой полетел через мост. Девушка радовалась тому, как удачно придумала отговорку, и теперь пусть тетя решает, подходящее это знакомство, или нет.
Спустя час Лаврентий Островский спрыгнул с коня у крыльца маленького одноэтажного деревянного дома, который в Афанасьево гордо назывался «барским домом». Когда он два месяца назад получил его в наследство от двоюродного дяди, молодой человек был безумно рад — у него снова появилась своя крыша над головой. Но приехав в имение, он с разочарованием обнаружил, что в нем всего восемьдесят душ крепостных, хозяйство запущено, дом разворован, а управляющий, который в течение последних пятнадцати лет спаивал прежнего хозяина, исчез. Единственное, что его обнадежило, так это благословенный климат здешней губернии и черная плодородная земля. Поместье могло давать приличный урожай, но чтобы восстановить его, нужно было вкладывать деньги, а денег не было.
Лаврентий в который раз помянул недобрым словом своего папашу, просадившего все их деньги и большое имение под Митавой за карточным столом. Наверное, проще всего было бы продать Афанасьево, а деньги прожить, но он не мог сделать этого из-за Иларии. Это имение своим уединенным расположением подходило им как ничто другое.
Лаврентий Островский происходил из небогатого литовского дворянского рода. Их поместье под Митавой хоть и было большим, но дохода давало не очень много, что не помешало отцу Лаврентия взять в жены самую богатую невесту в округе. О красавице Марианне ходили не очень хорошие слухи: о ней шептались, что она давно потеряла девственность, а теперь каждую ночь вызывает в спальню богатыря-конюха. Но Валериана Островского это не остановило, он сам вел очень свободную жизнь, а за Марианной давали хорошее приданое, в котором он крайне нуждался. Отец невесты был рад сбыть с рук засидевшуюся в девках дочку и настоял на скорейшей свадьбе.
Молодые на удивление хорошо подошли друг другу и с удовольствием проводили всё свободное время в спальне, и хотя Марианна, родив наследника, отказалась иметь других детей, страсть ее к мужу сделалась только сильнее. Когда мальчику было пять лет, его дед по матери скоропостижно скончался, оставив большое наследство и незамужнюю пятнадцатилетнюю дочь Иларию, которая переехала жить к старшей сестре. Они были очень похожи: высокие, с пышными фигурами, густыми ярко-рыжими волосами и белой, почти прозрачной кожей, покрытой мелкими золотистыми веснушками. Неожиданным контрастом к светлой коже и рыжим волосам были большие черные глаза обеих, и когда сестры стояли рядом, обнявшись, трудно было отвести глаза от этих демонически красивых женщин — и невозможно было поверить, что между ними почти десять лет разницы в возрасте.
Илария сначала дичилась в новом доме, но потом быстро освоилась и полюбила своего пятилетнего племянника, с которым проводила много времени. Но больше всего ее мысли занимало то, что происходило между ее сестрой и зятем за закрытыми дверями спальни, откуда каждый вечер слышались то веселый смех, то стоны и крики. Однажды, уже не в силах в силах справиться с любопытством, Илария подошла к спальне сестры и приоткрыла дверь. То, что она увидела, заворожило девушку: совершенно нагая Марианна лежала на краю кровати, широко раскинув ноги, а ее муж стоял на коленях, склонив темную голову к ее бедрам. Сестра громко стонала и, как показалось девушке, извивалась как змея. Потом зять поднялся, и Илария увидела его смуглое голое тело, она не могла отвести глаз от его мужского органа, дыбом поднявшегося из черных курчавых волос внизу живота. Валерьян рывком поднял Марианну, поставил на колени и, намотав на левую руку длинные рыжие волосы женщины, мощным толчком вошел в нее и начал ритмично двигаться, шлепая жену по пухлым ягодицам в такт движениям.
Илария подумала, что зять как будто скачет на сестре верхом. От увиденного она вся горела, как в огне, жар, зарождаясь внизу живота, растекался по всему телу, она тяжело дышала, но зрелище доставляло ей такое наслаждение, что она готова была отдать несколько лет жизни, лишь бы смотреть дальше.
Марианна гортанно закричала и упала лицом на кровать, а ее муж хрипло застонав, рухнул на нее сверху, придавив к постели. Они оба лежали, тяжело дыша, а на их телах Илария видела капли пота. Она затаила дыхание, ожидая, что же будет дальше, когда Марианна, приоткрыв глаза, повернула голову и заметила полуоткрытую дверь, за которой белело легкое муслиновое платье сестры. Стремительно, как кошка, Марианна вскочила с постели и бросилась к двери, успев ухватить за платье убегающую девушку. Совершенно голая, с распущенными рыжими волосами, она казалась Иларии красивым диким божеством.
— Вот как, значит — ты подсматриваешь за нами! — кричала она, таща сестру к постели, где, уже открыв глаза, лежал ее муж. — Ты разве не знаешь, что нельзя подглядывать за мужем и женой?
— Знаю, — пролепетала Илария, она не могла оторвать глаз от голого зятя, полусидящего на кровати.
— А раз знаешь, то понимаешь, что заслуживаешь наказания, — заявила Марианна, которая стояла, уперев руки в бока, бешено сверкая черными глазами, — раздевайся, сейчас я выпорю тебя, как делала это, когда ты была маленькой.
Илария помнила, что Марианна, уже будучи взрослой девушкой, за малейший проступок порола ее. Она раздевала девочку и била ее лозой, но в спальне лозы не было, и девушка не поверила сестре.
— Ну что ты стоишь, раздевайся, — повторила Марианна подошла к столику, стоящему около изголовья кровати, выдвинула ящик и достала плетку с несколькими хвостами, — Валерьян, помоги ей.
Зять встал с постели и подошел к девушке. Взяв за ворот, он рывком разорвал на ней платье, потом рубашку. Он дернул Иларию за руку и бросил на кровать, а сам обошел вокруг и, нагнувшись, крепко зажал ее запястья.
Марианна, размахнувшись, ударила плеткой по ягодицам сестры, она стегала несильно, так, чтобы не оставить следов на бело-розовой коже девушки. Посмотрев на мужа, она увидела, что он снова начал возбуждаться, и в ней самой волна вожделения начала подниматься с новой силой. Оба смотрели на порозовевшие ягодицы девушки. Илария задрожала, Марианна ударила снова, и вдруг они услышали низкий стон.
— Валерьян, да она наслаждается! — воскликнула изумленная Марианна, рывком перевернула сестру на спину и увидела, что та часто дышит, а ее глаза заволокло сладкой истомой.
— Ну, раз ты теперь знаешь, как этот бывает, смотри, если хочешь, — заметила женщина.
Она толкнула сестру в кресло, стоящее около камина, а сама подошла к мужу и, схватив его за руку, потянула за собой на кровать. Илария, облизывая губы, смотрела на пару, доставляющую друг другу такое же наслаждение, что она испытала сейчас сама, и думала о том, как она хочет оказаться на месте старшей сестры.
Теперь каждый вечер она проскальзывала в спальню и наслаждалась, наблюдая за Марианной и Валерьяном. Она опять захотела получить удовольствие, испытанное в тот момент, когда сестра хлестала ее, а Валерьян смотрел на это и на глазах девушки возбуждался. Марианне тоже понравилась эта игра, и она с удовольствием шла навстречу желаниям сестры, а когда та начинала кричать в экстазе, сама бросалась в объятия мужа, и их соитие становилось для обоих особенно ярким.
Наконец, все трое захотели большего, и Марианна держала Иларию за руки, когда ее муж овладел сестрой. С наслаждением глядя на эту сцену, она даже не могла подумать, что подписала себе смертный приговор. Ее младшей сестре так понравилось то, что с ней делал зять, что она захотела занять в спальне место жены. Скоро случай ей представился. Марианна простудилась и лежала в горячке, Илария, ухаживая за сестрой, дала ей настойку опия, и чтобы она точно не проснулась, накапала побольше. Как только Марианна заснула, младшая сестра, полностью раздевшись, пошла к зятю, сидевшему в кабинете. Увидев такое зрелище, Валериан не смог устоять, а Илария, хорошо запомнившая всё, что увидела в супружеской спальне, так постаралась, что зять уже не вспоминал о болеющей жене, а как к дурману тянулся к телу и ласкам юной женщины.