Лоуренс ухмыльнулся.
— Ты не забыла про наш уговор?
— Какой уговор?
Она попробовала вино и поставила бокал на стол. Она так давно ничего не пила, что первый же глоток ударил ей в голову. Зато избавилась от нервозности.
— Вспомнила! Я рассказала тебе невеселую историю своей жизни, когда мы виделись в последний раз. А ты обещал рассказать о себе.
— Да, но потом я вспомнил, что успел рассказать тебе о своих родителях. Тогда я расскажу тебе о своем детстве, которое провел в Италии, и об английской частной школе, куда меня поместили по настоянию деда. Моя итальянская мама была категорически против разлуки со мной. Мои родители тогда чуть не поссорились. Потому что мама наняла людей, которые похитили меня из школы и привезли к ней в Италию.
Лоуренс так забавно рассказывал историю своего похищения, что заставил Одри смеяться до слез. Тем не менее его снова вернули в частную школу в Англию. Пришлось пойти на компромисс. Его мать поселилась неподалеку от того места, где находилась школа. И его каждый день возили к ней, чтобы она могла убедиться в его целости и сохранности.
— Я был ее единственным ребенком. Неизвестно, каким бы я вырос, если бы не суровые взгляды деда на воспитание детей. В школе царила строгая дисциплина, малейший проступок наказывался. Но в бытовом отношении там все было на высшем уровне. Кормили нас по науке — не очень вкусно, но правильно.
Одри вспомнила жалкие завтраки, которые им давали в школе, обшарпанные стены классов, жуткую вонь и грязь в туалетах. На переменах надо было найти безопасный угол, чтобы тебя не выбрали объектом для проявления детской склонности к жестоким издевательствам.
За разговором они не заметили, как прикончили бутылку коллекционного вина, и Лоуренс заказал вторую. Одри давно не чувствовала себя такой раскованной. От вкусной еды и вина у нее порозовели щеки. Когда по знаку Лоуренса им подали счет, она с грустью подумала, что праздник закончился.
— Я сама возьму такси до дому, — сказала она, когда он расплатился. — Тебе не обязательно провожать меня.
Лоуренс посмотрел на нее таким взглядом, от которого у Одри чуть ноги не подкосились.
— Об этом и речи не может быть, — тихо пробормотал он, вставая из-за столика.
— Мы не должны… — Одри замолчала, глупо было делать вид, что она не догадывается о его намерениях. Тем более что от его близости кружилась голова и слабели ноги. Несмотря на большое количество выпитого вина, здравый смысл подсказывал ей, что она делает шаг в опасном направлении. Если бы речь шла только о том, чтобы разочек переспать с ним…
— Чего мы не должны? — тихо спросил Лоуренс, когда они шли через зал ресторана. Он бережно поддерживал ее под локоть, ведя к выходу.
— Прошло слишком мало времени после того, как мы с Патриком расстались. Я не готова еще к новым отношениям.
— Почему мы должны противиться своим чувствам? Сейчас я вызову такси.
— А как же твоя машина?
— Останется здесь. Я пришлю за ней своего шофера.
— Вот почему между нами не может быть отношений!
— Из-за того, что я оставляю здесь свою машину?
— Ты только делаешь вид, что не понимаешь меня.
— А ты все время придумываешь пустые отговорки. Почему, Одри? — Лоуренс взял ее за плечи, притянул к себе и заглянул в глаза.
Под его горящим взглядом Одри потерялась, желание, которое переполняло ее, мешало ей дышать. От него веяло такой силой, что трудно было удержаться от соблазна. Тем не менее она вяло возразила:
— Мне не нужна любовная связь.
— О какой любовной связи ты говоришь?
С мужчиной, который висел бы на твоей шее мертвым грузом? Или с таким, который стал бы твоим диктатором? Такой в твоей жизни уже был, ты не забыла? Поверь мне, я сам не люблю, когда меня связывают по рукам и ногам.
Рядом остановилось такси.
Лоуренс нагнулся, чтобы сообщить водителю свой адрес, и снова обернулся к Одри.
— Решайся, — сказал он.
Одри забралась на заднее сиденье машины.
Тело ее пульсировало от предвкушения его близости. Зачем только я спорила с ним? — с досадой подумала Одри.
— Я понимаю, что привычка великая сила. А ты привыкла иметь дело с человеком, которого ты опекала и жалела. В твоем случае привычка сыграла страшную роль. Ты бросила из-за Патрика университет, опустилась до работы в ночном клубе, чтобы содержать его. Понимаешь теперь, что ты подрезала себе крылья?
— Патрик не был… — начала спорить с ним Одри и сразу осеклась.
Лоуренс прав. Патрик все время тянул ее вниз, отведя ей неопределенную роль: не то подруги при знаменитости, не то утешительницы при человеке, потерпевшем крах в многообещающей карьере музыканта. Он измучил ее своими терзаниями, позволяя ей добывать средства к существованию. Смеялся над ее усилиями подняться над тем уровнем, куда он вверг ее, а сам только пьянствовал, вместо того чтобы найти себе работу. С самого начала он повел себя как эгоист, хотя его эгоизм был сродни неосознанному эгоизму избалованного ребенка. Наверное, поэтому она все и терпела так долго. Однако Лоуренс тоже…
Одри искоса взглянула на него, встретила его взгляд и внутренне содрогнулась. Вот уж в ком нет ничего от ребенка!. Инстинкт подсказывал Одри, что трудности, пережитые с Патриком, когда-нибудь покажутся ей сущими пустяками по сравнению с теми страданиями, которые может ей причинить в будущем сидящий рядом стопроцентный мужчина. Но в то же время она чувствовала, что не будет без него счастлива.
— Хватит копаться в прошлом, Одри. Ты все время ищешь оправдания для Патрика. Напрасно, при всех обстоятельствах ему нет оправдания.
— А ты слишком холодный и расчетливый, — пробормотала Одри.
— Я реалист. Мы с тобой взрослые люди, и нас тянет друг к другу. К тому же мы свободны от обязательств матримониального характера.
Так ведь? Ты хочешь выйти замуж?
— Определенно нет, — чересчур поспешно произнесла Одри. — Можешь не опасаться с моей стороны посягательств на твою свободу. Тем более что я тебе не пара.
— Ты так думаешь? — Лоуренс с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее в свои объятия и не задушить поцелуями. Ни одна женщина еще не вызывала в нем такого сильного желания. — Почему? Ты не рассчитываешь на мое серьезное отношение к тебе, потому что не окончила университета, как я? , Одри скорчила презрительную мину.
— Лично мне безразлично, что ты окончил.
Просто пытаюсь разъяснить ситуацию.
— Хочешь сказать, что не обидишься, если наши отношения не получат развития?
— Почему я должна обидеться? — возмутилась Одри. — Я с самого начала говорила, что между нами нет ничего общего. — Она помолчала. — Можешь считать, что я хочу удовлетворить свое любопытство.
— А мне твои намеки на классовые преграды с самого начала казались чепухой. Возможно, потому, что я наполовину итальянец… Ну, не знаю. Он искоса посмотрел на Одри. — У меня другие причины не желать постоянных отношений.
— Какие? Неудачная любовь? Она тебе изменила? — насмешливо гадала Одри. — Пыталась разорить тебя?
Лоуренс засмеялся.
— Не угадала. Я никому не рассказывал этой истории. Ты услышишь ее первая. Полгода назад я расстался с женщиной по имени Селина Айронс. Мы встречались больше года. Постепенно из приятного партнера она превратилась в ревнивую собственницу, которая следила за каждым моим шагом.
— Представляю, какой это был удар для твоей свободолюбивой натуры, — сказала Одри сочувственным тоном.
Лоуренсу показалось, что в ее голосе прозвучал легкий сарказм. Хорошо, что в машине было темно, и она не увидела, как он покраснел. Он надолго замолчал.
— Так что произошло дальше? — невинным голосом спросила Одри.
Лоуренс решил, что ему все-таки показалось.
— Рассказывать в подробностях? — уныло спросил он.
— А как же? Долг платежом красен. На минуту в голове Лоуренса мелькнула тревожная мысль, что эта женщина с самого начала обрела над ним какую-то непонятную власть, что он сразу подчинился ей и подчиняется до сих пор. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от неясной тревоги.
— Ладно, если тебе это интересно… Она начала звонить мне на работу. Не один, два звонка за день, а в течение всего рабочего дня. Не меньше десяти звонков за день, буквально! Я попросил своего секретаря не соединять меня с ней. Я пытался объяснить Селине, что она мешает мне работать своими звонками. Тогда она начинала плакать. Самое страшное оружие, которое женщины используют против мужчин, когда им это нужно.