«Живу надеждой» – какая горькая ирония была заключена в этих словах! Фульк еще немного побеседовал с приором, потом оставил его и отправился на могилу к Мод. Барельефа пока не было, да и когда его вырежут из мертвого алебастра, он будет лишь застывшим и холодным, как эта зима, отражением его жены. Разве в силах барельеф передать живую красоту Мод! Да и не все ли равно, ведь в склепе покоились лишь ее останки. А душа давно отлетела на небеса. Мод упокоилась с миром, и ей не важно, чем украшена ее могила. Это живые вечно пребывают в суетности.
Фульк поехал дальше, к донжону Олбербери. Отсюда, как и из Уиттингтона, тоже увезли в другие поместья, которые не находились под прямой угрозой валлийцев, все, что только можно, включая скот и прочую домашнюю живность. Все стойла были пусты, на конюшне находились только лошади солдат гарнизона и дозорных.
Грейсия вышла поприветствовать Фулька и поднесла ему кубок вина.
– Где Кларисса? – Он огляделся в поисках знакомой фигуры, но увидел только слуг.
– Поехала в сторону Нокина, к одной знахарке, милорд, – с неодобрением ответила Грейсия. – Я пыталась отговорить Клариссу, но она и слушать ничего не захотела.
Фульк в тревоге посмотрел на служанку. Совершенно не в характере Клариссы было внезапно куда-то срываться. А уж отправиться искать какую-то знахарку накануне долгого путешествия – это вообще было за пределами мыслимого.
– Для такой увеселительной прогулки она выбрала слишком опасное место, – проворчал Фульк. – Зачем, скажи на милость, Клариссе вдруг потребовалась знахарка?
– Говорит, мол, у нас закончились всякие лекарственные травки и что в Ламборне она таких раздобыть не сможет. А у старой матушки Ранильды всегда можно купить необходимое. – Грейсия покачала головой, давая понять, что она обо всем этом думает. – Я ей говорила, что не надо ехать, а она велела мне придержать свои советы при себе. Сказала, дескать, лучше присмотри за Мабиль. – В голосе служанки сквозила легкая обида.
– Сомневаюсь, что нам настолько нужны какие-то травы, чтобы вот так срываться и ехать в поля, когда кровожадные валлийцы только и ждут… – Фульк осекся, сообразив, что не стоит понапрасну пугать женщину. Он вздохнул и слез с коня. – Ладно, Кларисса скоро вернется, не сомневаюсь. Лучше покорми-ка меня. В том котле суп? Я голоден, как медведь.
Однако он слишком поздно спохватился, а Грейсия оказалась проницательной.
– А если Кларисса не вернется?
– Тогда возьму людей и поеду ее искать.
Невзирая на пронизывающий до костей мороз, путешествие в Нокин было приятным. Из соображений безопасности Клариссу сопровождали конюх и сержант. Откровенно говоря, она не верила, что на нее и впрямь могут напасть валлийцы, но положение обязывало везде путешествовать с эскортом. Сержант ехал впереди, конюх сзади. Между ними гордо гарцевала Кларисса. Ее серая в яблоках лошадка звонко цокала копытами по замерзшей земле.
Кларисса понимала, что визит к старой Ранильде накануне отъезда в Ламборн – чистое безрассудство с ее стороны, но со времени смерти Мод она не находила себе места и давно хотела совершить что-нибудь безрассудное, чтобы вырваться за пределы своего размеренного существования. Правда, прежде девушке всегда удавалось сдерживаться. Но когда сегодня на рассвете она увидела огромный красный шар солнца, поднимающийся над сверкающей бесконечностью инея и наледи, то поняла, что день нынче выдался слишком красивый и необычный, чтобы провести его дома у очага. Тем более что благодаря усердию Клариссы дорожные сундуки были уже собраны. Кроме того, ей действительно требовалось пополнить запасы трав. Сока белого мака, например, после ноябрьской трагедии в бутылке почти не осталось. Можно, конечно, было попросить снадобья у монахов, в лазарете приории, но на самом деле Клариссе требовались не только лекарства и травы. Служанки говорили, что матушка Ранильда владеет средствами от любого недуга, включая печали сердца и болезни души.
Когда Кларисса приехала в Нокин, хозяйка корчмы показала ей, где найти дом матушки Ранильды, и воззрилась на прибывших с жадным любопытством. Девушка поняла, что дала местным жителям пищу для пересудов.
Матушка Ранильда жила в крепком доме на окраине поселка, чуть поодаль ото всех, но не совсем уж на отшибе. Кларисса свернула с дороги, проехала мимо загона с шипящими гусями – белого, как снежный сугроб, гусака окружали его многочисленные жены, грязновато-коричневые, словно вытоптанная солома – и спешилась вместе со своим эскортом у крыльца. Над входом была привязана гроздь рябины, а на саму дубовую дверь прибито несколько подков. Через отверстия в соломенной крыше клубами поднимался дым, и острое обоняние Клариссы различило аромат горящего грушевого дерева.
Она постучала, и уверенный голос велел ей войти. Дав сопровождающим знак подождать, Кларисса подняла кованый железный засов и, едва сдержав побуждение перекреститься, вошла во владения матушки Ранильды.
Посередине комнаты потрескивал очаг, отправляя дым к почерневшим от копоти стропилам. На балках виднелись связки сушеных трав и висели в несколько рядов копченые колбасы. Вдоль стен располагались глиняные кувшины, была здесь даже пара сосудов из дорогого стекла. На утрамбованном земляном полу стояли корзины с шерстью и лежало еще несколько связок сухих трав. В дальнем конце комнаты стоял небольшой стол, сплошь заставленный деревянными чашами. Немолодая женщина, высокая и стройная, толкла какую-то смесь в ступке из блестящего зеленого камня. Подняв глаза, она прекратила работу и, вытерев руки о передник, обогнула стол и подошла к Клариссе.
– Чем могу вам помочь, миледи? – любезно поинтересовалась матушка Ранильда и пригласила посетительницу присесть на скамью у очага.
Она не сделала при этом книксен и вообще ничем не продемонстрировала, что признает высокое положение гостьи. Мало того, Кларисса вдруг почувствовала, что это она должна выказать почтение женщине, которая выглядела в своих владениях настоящей королевой.
– Я приехала купить у вас лекарств. – Кларисса тихонько уселась на край скамьи. – В Олбербери много о вас говорят и очень хвалят.
Голубые глаза матушки Ранильды вспыхнули.
– Правда? – Она отошла к полкам, взяла кувшин и разлила по двум кубкам ярко-золотую жидкость. – А вы, госпожа?..
– Леди Кларисса д’Обервиль.
– А-а, воспитанница лорда Фицуорина, – кивнула хозяйка, словно у нее в мозгу сложилась какая-то мозаика, и протянула гостье кубок. – Мед, – пояснила она, – из моих собственных ульев.
Кларисса поблагодарила и пригубила напиток. По языку разлился вкус лета, и вскоре по всему телу распространилась приятная теплота.
– Великолепно! – похвалила она, прикидывая в уме, что может быть известно о ней знахарке. Без сомнения, расстояние сплетням не помеха.
– У меня найдется лишняя бутылочка, если захотите прикупить моего меда.
– Благодарю вас. С удовольствием приобрету его.
Матушка Ранильда склонила голову, пристально разглядывая Клариссу:
– Но мне любопытно, миледи, почему вы пришли ко мне, а не к аптекарю в Шрусбери или не обратились к монахам из нового монастыря вашего лорда.
– Потому что я наслышана о вашей репутации, – ответила Кларисса, благодаря Бога за то, что не подвержена привычке краснеть. – Про вас говорят, что вы и впрямь про все на свете знаете.
– Прискорбно, коли доживешь до моих лет и не будешь ничего знать, – усмехнувшись, колко ответила Ранильда. – Расскажите мне, что именно вам необходимо.
Кларисса начала перечислять. В ее списке значились мазь и порошок из чернильных орешков; жимолость – от кашля и малярии; полынь – испытанное средство против внутренних паразитов; мазь из норичника – от раздражения кожи. Матушка Ранильда приподняла брови, услышав про сок белого мака, но молча поставила бутылку на стол, рядом с медом.
Кларисса сложила руки на коленях и опустила глаза.
– Еще мне сказали, что вы также искусны в изготовлении эликсиров, которые исцеляют не только тело, – пробормотала она.
– Ага, теперь мы переходим к самому главному, как я понимаю, – с удовлетворением проговорила хозяйка. – Вам нужен любовный напиток? Хотите пленить какого-то мужчину?
Взгляд Клариссы с негодованием метнулся на матушку Ранильду.
– Разумеется, нет! Как вам такое только в голову пришло!
Матушка Ранильда издала краткий смешок:
– Успокойтесь, миледи, я всего лишь спросила, поскольку это самая распространенная причина, которая приводит в мой дом молодых женщин. Вторая – средство от их растущих животов.