– Как мог сам? – Аня вскинула на Антона потемневшие от гнева глаза.
– Ну… так… – пожал плечами Антон. – Я уже знал тогда, что все это – шоу. Сыграть пришлось… будто меня здорово шарахнули по голове!
– То-то ты такую чушь нес! – сквозь зубы проговорила Аня и, бросив испепеляющий взгляд на Федора, спросила: – Зачем вы мне Маслякова подсунули? Мало вам было моих мучений без него?
Федор улыбнулся и сказал:
– Ну, мы же не знали, что тебе так повезет с разбитыми банками! Мы думали, что ты на сети сломаешься, и собирались, смотря по обстоятельствам, либо закончить игру, либо подбросить тебе что-нибудь режущее. А ты так быстро справилась со всем сама, что пришлось тебе подкинуть еще и Маслякова.
– Но, Ань, я, честное слово, не знал, как дверь отпирается и отпирается ли вообще! Они мне этого не сказали! Я сам до всего дошел!
– А зачем надо было присылать все эти дурацкие ребусы с фамилиями? – опять спросила Аня.
– Ну… это, разумеется, для нагнетания нервозности, – улыбнулся Федор. – Кто-то из вас вспомнил «Десять негритят»… Кажется, Лена Третьякова! Молодчина! Мы как раз оттуда идею и слямзили, разумеется, слегка ее изменив, чтобы вы сразу не догадались, в чем дело.
– А как вы смели травить нас какими-то снотворными или… не знаю… может, чем-нибудь и похуже? – опять взвилась Аня.
Дина усадила взволнованную девушку на место и сказала:
– Аня! Ну как тебе не стыдно! Никто вас не травил! Это действительно была смесь из легких снотворных, которую фармацевты рассчитали так, чтобы вы быстро заснули. Это ни капельки не повредит вашему здоровью! Все проверено! Клянусь!
– А зачем вы это вообще сделали? Если собирались убрать Камчаткину, почему ей ребуса не прислали?
– Мы тогда еще не собирались никого убирать. Нам надо было просто вас немного задержать, потому что не все еще было готово в подвале.
– Скажите, а по какому принципу вообще вы нас вытаскивали из игры? – спросила Крис.
– Ну, тут все очень просто, – рассмеялась Динара. – Самым первым мы хотели вывести Володю Соленко, потому что он у вас самый сообразительный. Шурика вообще хотели оставить до самого конца, чтобы он был вне подозрений, но из-за ноги, которую он, как оказалось, сломал, его срочно пришлось отправить в больницу. А оставленный вместо него ваш Володька все-таки успел нам здорово напортить. Несмотря на то что мы пытались парализовать его волю своим ребусом, он все равно смог сообразить, что надо искать выход из домика через подвал! Понятно, что пришлось его убрать! Подвал вам еще было рановато находить. Надо сказать, что Соленко тоже, как и Ане, очень не нравилось, да и не нравится сейчас наше реалити-шоу! Так ведь, Володя?
– Разумеется, мне не нравится, когда манипулируют людьми! – ответил Соленко.
– А почему потом вывели из игры меня? – спросила Лена Третьякова. – Не такого уж я большого ума!
– Не скажи! Во-первых, как уже было отмечено, про «Десять негритят» вспомнила именно ты. Во-вторых, ты первая поняла, что во всех этих исчезновениях есть что-то ненастоящее, игрушечное, – ответил Федор. – Шла игра, и ты ее почувствовала. Могла бы и дальше сообразить что-нибудь такое, что расстроило бы весь спектакль. Когда мы оставили на камине ребус с твоей фамилией, ты повела себя так, что сразу стало понятно: мы все делаем правильно. Еще немного – и Лена Третьякова со своей логикой может испортить нам реалити-шоу.
– С какой еще логикой? Нет у меня никакой логики! Мне об этом и наша математичка всегда говорила, – возразила Третьякова. – Выше трояка никогда не ставила, и то, как говорила, из жалости.
– Но это ведь ты, Лена, сказала, что логичнее всего было бы убрать Маслякова.
– Ну… вроде бы… я… – пожала плечами она.
– Так вот ты, со своей нематематической логикой, могла сообразить, что у коридора очень странная конструкция, а вешалка с куртками стоит явно не на месте!
– Точно! – улыбнулась Третьякова. – Я все время пыталась понять, зачем эту вешалку туда поставили. Каждый, кто входит в домик, непременно на нее натыкается! Даже хотела переставить, но поняла: если отодвинуть вешалку от двери к стене, то по коридору вообще пройти будет невозможно. Я тогда еще о хозяевах подумала, что они странные какие-то: всяких засовов понаделали, а об элементарном удобстве не побеспокоились!
– Ну вот видишь! Ты наверняка исследовала бы эту странную неудобную стену. Убрав тебя, мы немного выиграли во времени. У нас еще не до конца в подвале была прибита сеть, поэтому нам надо было, чтобы фальшивую стену нашли попозже, – сказала Дина, переглянувшись с Федором. – Вот нам и пришлось оставить в домике Антона и, как нам казалось, антиподов: энергичную, самостоятельную Кристину и вялую, изнеженную Аню. Самым интересным оказалось то, что обе девочки нашли фальшивую стену.
– А если бы не нашли? – опять спросила Аня.
– Ну вешалка же не сама упала! – усмехнулся Федор. – Мы надеялись, что кто-то так или иначе коснется стены и, возможно, догадается, что она ненастоящая. Аня была так расстроена, что даже, стукнув по стене кулаком, сразу ничего не поняла. Мы с интересом стали следить, как будут развиваться события дальше.
– Зачем же вы тогда меня выкрали, если я все-таки догадалась? – спросила Крис. – Стукнув кулаком по деревянному столу, я вдруг вспомнила другой стук, потом сообразила, где я его слышала, выбежала в коридор, и что же – Федор втаскивает меня в какой-то странный лаз. Ну и натерпелась я страха, между прочим!
– И что же ты про меня подумала? – рассмеялся Федор.
– Теперь-то, конечно, можно и посмеяться, а тогда я подумала… в общем… я ужасное подумала. Даже не хочу говорить… Это вы все-таки объясните, почему меня вытащили из игры, когда я нашла фальшивую стену?
– Да просто же все! – отозвалась Дина. – Еще двое участников остались. Надо же было, чтобы и они как-нибудь себя проявили.
– А почему вы нам с Аней сразу две своих «повестки» прислали? – спросил Масляков. – Почему все исчезали по одному, а нас оставили вдвоем?
– Ну, мы же уже сказали, что Аня казалась нам самой неприспособленной к создавшимся условиям и самой напуганной. Одну ее оставлять было опасно. Нам и психологи, которые наблюдали за вами, не рекомендовали. А тебе, Антон, Анна в качестве помощницы не помешала бы. Мы ее и оставили. И, как оказалось, не напрасно.
– Да! – подхватил Федор. – В самый ответственный момент Аня вдруг собралась и чуть ли не в лидера вашей крошечной группы превратилась. О фонарике, конечно, вспомнил ты, но именно Аня тебя за ним отправила. Признайся, ты уходить от двери в подвал побаивался не только из-за девушки! Тебе и самому идти одному в комнату через весь коридор и кухню было страшновато! Так ведь?
– Ну… почти… – смущенно улыбаясь, согласился Масляков. – Но за Аньку я тоже переживал! Этого со счетов не сбрасывайте, пожалуйста!
– Никто и не сбрасывает! Мы с большим интересом наблюдали за тем, как Аня тебя ждала. По лицу девушки было видно, что чем дольше тебя не было, тем больше в ней появлялась решимость не сдаваться в плен обстоятельствам. В общем, подвальчик, Антон, был приготовлен для тебя, но мы решили отдать его Ане.
– Очень мило с вашей стороны, – съязвила так ни разу и не улыбнувшаяся Кашуба.
– Ань! Ну перестань дуться! – ласково обратилась к ней Дина. – Сидя у захлопнувшейся двери, ты так здорово повторяла: «Криком не поможешь! Криком не поможешь!» – что я теперь с тобой, как говорится, пойду в любую разведку!
– А у меня тоже вопрос! – подала голос Крис. – Зачем нужно было устраивать это представление с гипертрофированной влюбленностью Шурика одновременно во всех девчонок? Я ему сразу не поверила. Текст старой песни мне читал, будто бы собственные стихи! Нашел тоже дуру!
– Какую еще песню? – удивился Федор.
– Такую: «На земле так много песен сложено, я спою тебе, спою еще одну…»
Вернее, он слово «песен» заменил на слово «стихов»… и дальше там все пошло в таком же роде.
– Шурик! Ну гад! – возмутился Федор. – Я ему утром, сразу после вашего выпускного, специально продиктовал несколько стихотворений, которыми можно девушек завлекать! Он вроде бы записывал… и обещал выучить! И почему он тебе песни пел, идиот?
– Да если бы он только начал петь, я бы его сразу в заливе утопила, – расхохоталась Крис. – Вы объясните, зачем это все было надо?
– А это, дорогие мои, был своеобразный тест «на крепость любви». В вашем возрасте влюбленные обожают клясться в любви до гроба, вот мы и собирались проверить силу ваших чувств.