Анастасия Медведева - Ловец

Эта история началась в самый обычный день. Ничто не предвещало появления в моей жизни чего-то подобного. Вот, от слова «совсем».

Кто-то может сказать — «судьба», но лично я предпочитаю слово «рок»…

«Судьба» для меня ассоциируется с чем-то светлым: мол, выглянуло солнышко из-за тучки, светом озарило улицу, и от блика на дверце иномарки Она зажмурилась, прикрывая лицо; а когда открыла глаза и опустила руку… то увидела Его. В удлиненном пальто (да, в моих фантазиях на молодом человеке именно удлиненное пальто серого цвета), модных синих джинсах (именно «модных»: простые штанишки не подойдут, молодой человек должен следить за трендами, иначе никак) и кожаных ботинках (комплексы из детства: без комментариев). Он подошел бы к Ней и убрал с лица локон волос… а потом сказал своим приятным голосом что-то вроде: «Я ждал тебя так долго»…

Ууу! Какая милота-а-а! И неважно, почему он сказал именно это, и почему именно ее он ждал, — чем она вообще так отличилась?.. — самое главное, что он признает тот факт, что теперь они будут неразлучны вопреки всему! Солнце светит, росинки на травке блестят, в сердцах влюбленных появляется надежда, а «долго и счастливо» уже маячит где-то за углом…

Да, так было бы идеально. И я понятия не имею, почему даже в своих фантазиях не ставлю себя на место этой счастливой девушки, а наблюдаю как бы со стороны…

Возможно, все дело во въевшемся в мозг «реализме»? Я не отношу себя ни к оптимистам, ни к пессимистам: я — именно реалистка. В смысле, пофантазировать-то могу, но не уделяю этому занятию больше десяти минут в день, ибо время — деньги. А мне еще ипотеку за отца выплачивать, так что…

Но я отвлеклась!

А началось все это…

— Стася, завтра выйдешь на смену! — Олег вписывает мое имя в график, абсолютно игнорируя недоумение на моем лице.

— Но я же предупреждала, что у меня ночная смена в клубе! — замечаю, ничего не понимая.

Он издевается, что ли? У нас же давняя договоренность!

— Карина заболела, она выйти не сможет, — спокойно отвечает администратор нашего кафе.

— Она не заболела, — также спокойно замечает Рита, которая сегодня вместе со мной стоит на кассе.

Вообще, Рита никогда не принимает ничью сторону, она просто рубит правду-матку, за что я ее очень уважаю.

— Мне по телефону было сказано иное. Хочешь вирус от нее подхватить? Так я тебе быстро организую, — равнодушно отзывается Олег, — а твои подработки меня меньше всего интересуют, — бросает он мне и, не дожидаясь наших комментариев по этому поводу, уходит в свой кабинет.

Обвожу кафе усталым взглядом. Народу сегодня много, зал у нас большой, нагрузка двойная — потому что пятница… освобожусь я в десять, а ночью у меня смена в клубе. Обычно после суток на ногах я отсыпаюсь до вечера… но провидение сегодня немилостиво ко мне. Надеюсь, завтра выживу на кофе. А уж ночью… отосплюсь за двое суток, ага.

— Удачи, — пожелание от Риты звучит почти приговором.

Когда смена в кафе подходит к концу, я мчусь домой — переодеваться и приводить себя в порядок. Хорошие чаевые мне очень пригодятся — сегодня днем с этим делом не густо было. Смена за барной стойкой в ночном клубе делает из меня человека-робота: к пяти утра я уже вообще мало что соображаю, но помню, что у меня есть заветные четыре часа на сон, если я решу добираться до дома. И пять часов на сон — если попытаюсь уснуть на диване в подсобке…

Нет, диван меня сегодня добьет.

Придется пожертвовать одним часом, но уложить свое тело на нормальный матрас. Закрываю кассу, взмахом руки прощаюсь с охраной, выхожу из служебных дверей и иду по узкому переулку.

— Это она, — слышу чей-то голос.

И это повезло, что я его слышу — ведь буквально пару секунд назад в моих наушниках играл трек любимой группы, который не давал мне заснуть на ходу… и в тот момент, когда он закончился, я услышала это немаловажное утверждение.

Нахожу пальцем регулятор громкости на телефоне, не доставая руки из кармана. Не спешу паниковать: на меня не могут напасть. Это просто невозможно…

Не сегодня, в конце концов.

— Эй, ты!

Черт.

Останавливаюсь. Бежать вперед — бессмысленно: догонят. Да и сил на такие атлетические подвиги просто нет. С обеих сторон — стены домов. Позади — неизвестное количество нехороших ребят.

Поворачиваюсь и смотрю на своих преследователей. Их шестеро.

Достаю один наушник, показывая, что готова слушать. Очень надеюсь, что выражение моего лица отпугнет желающих поразвлечься с моим усталым телом: лично меня оно по утрам в зеркале очень отпугивает. Еще больше надеюсь, что вышло какое-то недоразумение, и ребята обращались не ко мне, а к кому-то невидимому рядом со мной…

— Это ведь она, да? — переглядываясь со своими дружками, произносит самый низкий из шестерки.

Блин. Кажется, им нужна именно я.

— Ага, — кивает ему второй, подтверждая, что, мол, да: она — это я.

Молчу. Подтверждать свою личность не тороплюсь. Хочу понять, чего им от меня надо. Еще больше хочу, чтоб от меня отстали и отпустили спать.

— Не боишься, — замечает коротыш, а затем усмехается, — Думаешь, защищена?

Ну, вообще-то да. Я защищена.

Но, если они об этом не знают, то…

Коротыш неожиданно подходит вплотную (а коротыш он только по отношению к своим дружкам) и стягивает бейсболку с моей головы.

— А ты хорошенькая. Это я тебя правильно приметил, — хмыкает он, разглядывая меня, как ценитель — яйцо Фаберже.

Так… «приметить» меня он мог только за стойкой бара, так что, выходит, они ведут меня из клуба.

Но почему они не знают, что…

— Эй, ты — отмороженная, что ли? Реагировать как-то будем? — вопрошает молодой человек, встряхивая меня за плечи.

Морщусь. Чего им от меня надо? Чтобы я завизжала? Или чтобы разревелась с мольбой — не трогать меня?.. Я при всем желании сейчас ни слезинки не выдавлю. В ушах звенит, глаза норовят закрыться, а тело мечтает перестать держать меня в вертикальном положении.

Неужели трудно было «приметить» кого-нибудь другого — менее загруженного по работе?.. Почему именно я и именно сегодня?..

— Реально отмороженная! — усмехается еще один.

Как бы им пояснить-то…

— Тебе по щекам надавать, чтоб отмерла? — хохотнув, спрашивает коротыш и замахивается правой рукой.

С недоверием слежу за полетом его ладони, как в какой-то замедленной съемке… это же не может быть правдой? Как такое вообще возможно?..

Зажмуриваюсь, ожидая вспышки боли… но ничего не ощущаю. А в следующую секунду мое тело резко утягивает куда-то в сторону, после чего прижимает к чему-то теплому.

Открываю глаза и осознаю, что дышу в чью-то куртку. Пытаюсь поднять голову и утыкаюсь взглядом в черный тканевый респиратор, скрывающий лицо человека, который меня защитил.

Меня защитили?..

Если бы мой мозг работал в нормальном режиме, я бы испугалась или еще как-то отреагировала, но сейчас, после суток на ногах, единственное, о чем я могла думать, это о том, что я — героиня из корейской дорамы «Городской охотник»… И возможно все это — мой сон за барной стойкой…

Ущипнув себя за ногу, убеждаюсь, что не сплю. Потом вспоминаю, что в городе началась неделя борьбы за чистое небо, и это акция от молодежи — ходить по улицам в респираторах… Так что никакой это не Ли Мин Хо…

Ладно. Тогда кто это?

Пытаюсь немного отстраниться, чтобы разглядеть лицо, но в этот момент мой защитник передвигает меня за свою спину и принимает на себя несколько ударов от моих преследователей.

Ну, как — принимает? Он их блокирует, а потом атакует нападавших. И делает это со скоростью Брюса Ли, честное слово.

В некотором смысле, стою шокированная. Потому что мозг все еще отказывается нормально реагировать на происходящее и впрыскивать в кровь адреналин — или что там происходит в подобных случаях?..

Стою пять секунд. Стою десять секунд.

Парни заняты своими мужскими разборками…

Достаю телефон из кармана, проверяю время. Спать остается все меньше и меньше.

Обнимаю себя за плечи, спасаясь от прохладного весеннего ветра.