— А мечты-то у тебя есть? — спустя несколько секунд спрашивает тихий голос.
— Мечты?.. — задумываюсь еще глубже.
Что такое эти «мечты»? Для меня — это цель, которой нужно достигнуть в обозримом будущем. Я не могу позволить себе мечтать о чем-то, что никогда не произойдет.
— Я мечтаю выплатить ипотеку, — произношу, а потом вновь отпиваю из бокала.
— А еще?
Смотрю вперед, собирая в голове все свои мысли.
— Хочу закончить какие-нибудь курсы и стать кем-нибудь, — с горькой усмешкой отвечаю и вытираю глаз.
Лицо стой стороны почему-то стало мокрым.
Натыкаю на вилку кусочек картошки и отправляю в рот.
Поднимаю взгляд на Чону и некоторое время смотрю. Он смотрит на меня в ответ. Внимательно смотрит.
Удивительное дело, как алкоголь стирает границы непонимания между двумя людьми, не говорящими на одном языке…
— Спасибо, что накормил, — произношу, опуская взгляд на стол, — мне, наверно, пора спать… завтра вставать рано.
Вижу, как молодой человек кивает, и поднимаюсь на ноги.
Плетусь в спальню, борясь с самолетами, закружившими в голове… Телефон… его бы завести… где он?
… ай, не важно…
О, кровать! Я иду к те…
Телефон не перестает вибрировать в кармане, а гарнитура, убранная во второй карман брюк, так и просится в ухо, но молодой человек не спешит отвечать на звонок. Он стоит над телом мгновенно уснувшей девушки и смотрит на нее сверху вниз. Через пару минут он опускает голову и вздыхает, прикрывая глаза, а затем наклоняется и снимает с волос девушки резинку, распуская их по длине. После чего осторожно снимает с нее толстовку, стараясь не разбудить, и переводит взгляд на джинсы. Некоторое время раздумывает, отводит взгляд в сторону, напряженно глядя на стену, а затем вновь разворачивается к Стасе и расстегивает пуговицу.
После — аккуратно стягивает джинсы вниз, снимает их и тут же натягивает на девушку одеяло.
Выправляет одежду, осматривая все карманы и складывает ее на стул; потом идет в коридор и проверяет куртку. Находит севший телефон и вновь возвращается в спальню. Быстро отыскав зарядку, подключает устройство и заходит в меню сообщений. Не находит ничего подозрительного и переходит к меню звонков. Тут все было еще скромнее: на этой неделе Стася общалась лишь с двумя людьми — со своей подругой Динь-динь, заходившей к ней около часа назад, и с неким Юрием Геннадиевичем. На всякий случай Чону записывает номер последнего, чтобы пробить его по базе данных; затем хочет, было, убрать телефон на место, но невольно бросает взгляд на Стаею… и заходит в настройки будильника на телефоне. Ставит то время, на которое будильник был заведен сегодня утром. Вновь взглянув на спящую девушку, молодой человек прибавляет громкости и откладывает телефон на тумбу. Еще раз осматривает спальню и выходит в коридор.
На кухне быстро раскладывает еду по контейнерам и убирает в холодильник. Моет посуду, вытирает со стола и, потратив пару минут на поиски стикеров, дважды пишет на английском слово «Обед» и одну бумажку клеит на холодильник, а вторую — на один из контейнеров внутри.
Затем вставляет гарнитуру в ухо, подсоединяя ее к телефону, и отвечает на звонок.
— Да? — негромко произносит, проводя последний осмотр в квартире.
— Ты где был? Почему не отвечал так долго? — тут же начинает возмущаться голос.
— Разбирался с одной ситуацией, — спокойно отвечает Чону, проходя по коридору.
— Ты попал к ней в квартиру? — уточняет голос.
— Да. Сейчас осмотрю замок и завтра сделаю ключ, — молодой человек идет к прихожей, изучает тот самый замок, затем — ключ к нему, после чего делает оттиск на специальной бумаге, и уже собирается выйти… но останавливается, а затем возвращается к спальне.
Некоторое время смотрит на девушку, мирно спящую под одеялом.
— Когда будешь обыскивать?
— Завтра, когда она будет на работе, — произносит Чону тихим голосом и прикрывает за собой дверь.
— А ты чего так тихо говоришь? Ты где вообще?
— У нее дома.
— А что ты делаешь ночью у нее дома?! — искренне изумляется голос.
Чону вздыхает, подняв взгляд на потолок, а затем бесшумно выходит из квартиры.
— Не твоего ума дело, — коротко отвечает он и идет на лестничную площадку.
— Ты же не… — протягивает голос.
— Не, — еще короче отвечает Чону, мягко спародировав интонацию собеседника.
— Но…
— Все, — уверенно отрезает молодой человек, — об этом мы больше не разговариваем. Что ты выяснил?
Голос в гарнитуре начинает перечислять все сделки господина Кана, заключенные за три года, а Чону входит в свою квартиру и садится на диван, включая телевизор. Ему нужно время подумать. И ему нужно время, чтобы подлатать себя. Придется на несколько дней оставить девушку без присмотра — иначе в следующий раз, столкнувшись с людьми Лина, одними ушибами и гематомами он не обойдется…
К тому же в ушах до сих пор стояли слова девушки.
Он усложняет ей жизнь.
Не то, чтобы Чону это было безразлично… просто он не привык, чтобы из- за него кто-то попадал в беду. Особенно — кто-то невиновный. Это ударяло по его гордости.
Но также он осознавал, что он не может сейчас остановиться. Слишком много усилий было затрачено на поиски ответов. И если эта девушка — ключ к пониманию того, что произошло три года назад…
То он просто вынужден использовать этот ключ.
Просыпаюсь на следующий день от будильника. Удивленно протираю глаза, пытаясь вспомнить, когда я его успела завести? — а потом до меня доходит, что я не в состоянии вспомнить даже то, когда я поставила телефон на зарядку…
Он же должен лежать в кармане куртки, полностью разряженный!
Это хорошо я вчера выпила… блин, вспомнить бы еще, как я попрощалась с Чону… но это, кажется, вообще за гранью возможного. Все, что происходило со мной вчера вечером — сейчас видится в каком-то плотном тумане.
Зачем было столько пить?!
Вопрос риторический. Но мистика заключалась в том, что выпила я от силы три бокала. Видать, организм совсем ослаб от работы, раз так отреагировал на небольшую дозу спиртного…
Плетусь в ванную, начинаю приводить себя в порядок, и до меня доходит то, что не сразу бросилось в глаза, но стало очевидным перед зеркалом…
А когда я раздеться успела?!
Чищу зубы, напряженно глядя на свое отражение, и никак не могу вспомнить, как раздевалась вчера. Я же раздевалась?.. Но почему тогда лифчик до сих пор на мне, как и майка?.. Я что, только толстовку с джинсами смогла с себя стащить, когда валилась без чувств на кровать?..
Быстро возвращаюсь в спальню и смотрю на аккуратно сложенную стопочкой одежду.
Да не в жизнь.
Никогда бы я не смогла сложить свою одежду так аккуратно, находясь в состоянии опьянения. Только по трезвости, в здравом уме и при ясной памяти.
А, учитывая то, что я осталась в лифчике и майке, — ни о каком здравомыслии речи не шло вообще… соответственно у меня закономерный вопрос: кто меня раздевал?!
Неужели я вырубилась на середине процесса, а красавчик Чону собрал с пола мои вещи и сложил их на стул? Что вообще произошло между нами, если это так?..
И последний, не менее закономерный вопрос, — одна ли я в квартире этим утром?..
Бегом возвращаюсь в ванную, довожу лицо и волосы до состояния «так можно выходить на улицу», и мчусь в гостиную… Чону там не нахожу. Так, ладно. Вполне могу представить себе ситуацию, когда я напиваюсь, а милашка сосед — спокойно уходит к себе домой. Но это наводит меня на определенные мысли, такие, как «когда именно он ушел?», «видел ли он, как я раздевалась?» и «что он теперь думает обо мне?»…
А, может, все было намного хуже?..
Может, я позволила себе нечто, что напугало молодого человека, и он сбежал из квартиры, предварительно собрав мои вещи с пола, поскольку, он, хоть и боязливый, но чистюля, и беспорядка не терпит даже в чужой квартире?..
Бред, Стася.
Ты бредишь.
Иду на кухню — выпить стакан воды, и застываю, глядя на холодильник. Точнее — на стикер, наклеенный на него…
«Dinner»?
Заглядываю в холодильник и вижу несколько контейнеров, полных еды. На одном из них был наклеен точно такой же стикер с той же надписью.