Анастасия Медведева - Ловец

— Ок, — кивает Чону и проходит к выходу.

Пока его заказ готовится, молодой человек набирает номер и надевает гарнитуру.

— Что нового? — отзывается знакомый голос.

— Надо стравить двух противников, — с ходу отвечает Чону.

— Кого с кем? — интересуется голос.

— Лина и сына того бизнесмена, который сейчас рвется в политику.

— А, того, у которого с Л ином конфликт? Так куда уж больше стравливать? Они и сами собачатся — без нашей помощи, — удивляется голос.

— Нет, надо, чтобы их разборки ушли на другой уровень. И проходили на другой территории. Не в том клубе, где работает Стася.

— Ты опять пытаешься защитить дочь того человека? Когда ты таким самаритянином стал?

— Все вопросы задал? — спокойно уточняет Чону.

— У меня еще много в запасе. Но, ладно, я тебя понял. Можно кинуть какую-нибудь наводку в сеть или отправить письмецо с левого аккаунта тому парню. Поводов для драки — тысяча и одна штука. Вопрос в другом: чего ты хочешь добиться?

— Хочу увеличить масштаб проблемы настолько, чтобы к делу подключились их влиятельные папаши. Пора проверить — кто на что способен. Если я собираюсь вывести это семейство на чистую воду, то было бы неплохо узнать его возможности.

— Хорошо, я услышал. Сейчас что-нибудь придумаю.

Через пятнадцать минут, когда Чону спокойно пьет свое кофе, в заведение заходит пожилой мужчина лет пятидесяти пяти и стремительно идет к служебной двери.

— Геннадий Юрьевич! — удивляется рыжеволосая девушка, стоящая на кассе, а та, что была названа Ритой, кивает шефу и проходит с ним в служебное помещение.

А еще через пять минут этот же мужчина выходит вновь и, напряженно глядя на свой мобильный, несколько секунд стоит рядом с дверью. После чего выходит на улицу и набирает чей-то номер.

Чону поднимается с места и спокойно проходит за ним, останавливаясь в паре метров и делая вид, что набирает кому-то сообщение.

— Добрый вечер, господин Кан, — здоровается с собеседником владелец заведения, — простите, что беспокою. Но ваш сын снова приходил в кафе и запугивал посетителей своим поведением… да, он приходил к Станиславе… этого не знаю, меня не было. Об их разговоре мне сообщила сотрудница; Стася не хотела мне рассказывать… да, я все понимаю и очень вас уважаю, но… я помню, на чьи деньги оно открывалось… но он во весь голос говорил о сроке ее отца и вашей помощи в том деле… я не знаю, кто начал разговор, но могу спросить Стаею… да… да, я помню об этом… да… я вас понял, — мужчина убирает телефон в карман пиджака и медленно выдыхает. А затем смачно ругается и сжимает челюсть.

После чего заходит обратно в кафе.

— Эй, — произносит Чону в гарнитуру после быстрого набора номера.

— Чего опять? — недовольно отзывается голос.

— Пробей-ка мне еще одного человека, — протягивает он, задумчиво глядя на дорогу.

— Так я его увижу когда-нибудь, или мы так и будем существовать в параллельных вселенных — никогда не сталкиваясь и не пересекаясь? — Динь-динь подхватывает меня под руку и откусывает шматок от только что приобретенной сладкой ваты.

Да, именно «откусывает» и именно «шматок». По-другому и не скажешь…

— Увидишь, обещаю. Просто у нас пока все так сумбурно: мы только два дня назад телефонами обменялись. А до этого вообще пересекались случайно… — отвечаю ей.

— То есть как это — случайно? — удивленно переспрашивает подруга.

— В буквальном смысле — сталкивались друг с другом, — усмехаюсь и отрываю кусочек от ее вкусняшки.

Мы с Динь-динь гуляем по парку в послеобеденное время по случаю праздничного дня и, наконец, делимся всеми новостями. Давно такого не было.

Действительно давно…

— Как-то я не верю во все эти случайности, если честно, — протягивает Динь-динь. — То есть, ты не веришь в судьбу? — спрашиваю у нее.

— Нет, в судьбу-то я как раз верю. Но если людям предназначено быть вместе, то кто-то из пары однозначно почувствует это раньше и начнет работать в данном направлении. Так судьба и работает, — резюмирует Динь-динь.

Смотрю на нее во все глаза и не верю, что она только что это сказала.

— Это не судьба. То, что ты описала, это попытка навести мосты и создать отношения. Причем — односторонняя попытка, — замечаю, как бы, между прочим.

— Судьбу нужно подпихивать под зад, это точно. Не бывает такого, что из двоих никто не старался, но вот они уже вместе — и детей нарожали, и огород картошкой засадили, — отвечает Динь-динь.

— С этим я согласна, но ты отрезаешь на корню идею, что вселенная сталкивает двух людей нарочно, — сама не понимаю почему, но начинаю с ней спорить.

— Нет, я не об этом! Я говорю о том, что в любые отношения нужно что-то вкладывать. Над ними нужно работать: просто так все не сложится, и тут неважно — судьба это или нет, — продолжает стоять на своем Динь-динь, — вот ты мне сейчас хочешь доказать, что вы с Чону совершенно случайно сталкивались друг с другом, потому что вас Вселенная друг к другу подталкивала? И из-за этой самой Вселенной вы и начали общаться — при том, что имеете языковую пропасть между собой?

Вышагиваю молча. Принципиально не хочу давать ответ. Где-то здесь чую подвох, но почему-то не хочу об этом думать.

Также принципиально.

У меня, наконец, появился человек, рядом с которым я хочу находится и о котором хочу заботиться. Отца я в расчет не беру — это само собой разумеющееся. Динь-динь — тоже. Поскольку было бы странно сравнивать Чону и лучшую подругу…

Суть в том, что моя жизнь словно приобрела какие-то новые краски, когда я встретила своего кареглазого соседа. И я не знаю, куда вырулят наши отношения, но очень хочу верить, что в нашей встрече есть некий смысл — для нас обоих.

Что это не просто знакомство…

И что у него не будет короткого срока действия…

Потому не ведусь на провокацию. Просто молча иду, делая вид, что погружена в размышления.

— Это на тебя не похоже, — делает вывод Динь-динь.

— Молчание в ответ на вопрос? — уточняю у нее.

— Нет, молчание-то как раз — твой конек. А вот вера в судьбу и во что-то предначертанное… — Динь-динь поднимает брови.

— Мы можем закопаться в этой теме, — улыбаясь, качаю головой, — но какой смысл? Я просто рада, что встретила Чону. И хочу, чтобы ты тоже за меня порадовалась: ты же так хотела, чтобы я нашла себе парня.

— То, что ты его нашла, греет мне сердце, — фыркает Динь-динь, — но ты так ничего и не рассказала о нем: чем он занимается, зачем приехал в Россию, надолго ли он здесь?

— Я не знаю, если честно. Нам сложно разговаривать на такие темы: мой английский ниже среднего уровня. Его английский… кажется, такой же. Корейского я не знаю, а от переводчика Чону отказался: думаю, тот не оправдал ожиданий и напереводил ему всякую чушь… — усмехаюсь, вспоминая тот эпичный момент с моим «объяснением».

На самом деле, страшно даже вообразить, что за слова предстали его взору с экрана моего телефона…

— Но ты говорила, что у вас нет проблем в общении, — хмурится Динь-динь.

— У нас нет проблем в понимании, — выделяю интонацией последнее слово, — но с обсуждением политической ситуации на мировой арене — это да, тут мы не специалисты.

— Чую в этом какой-то подростковый максимализм, — протягивает Динь-динь, — ты же осознаешь, что подобный разговор вам необходим?

— Разговор о политике? — фыркаю с напускным весельем.

— Разговор о вашем будущем, — отрезает Динь-динь, — может, Чону через неделю вернется обратно в Корею — а ты об этом даже не знаешь!

— Думаю, он бы нашел возможность рассказать о чем-то настолько серьезном… — свожу брови к переносице.

— С чего ты взяла? Вы просто гуляете, едите вместе и понимаете друг друга — насколько это возможно в ваших обстоятельствах. У вас пока не настолько серьезные отношения, чтобы…

— Мы уже целовались, — перебиваю ее, отводя взгляд в сторону.

В следующую секунду Динь-динь останавливается — а я вслед за ней. По инерции.

— Вы — чего? — изумленно переспрашивает подруга.

Я молчу. Я вообще партизан в такие моменты.

Действую по схеме — «атаковал — и сразу в кусты».