Чону, не торопясь, набирает номер своего «союзника» и произносит ровное:
— Не расслабляйся.
Буквально в следующее мгновение двери в зал распахиваются, и к Лину приходит подмога. Вот теперь можно было вступать в бой: это были люди господина Кана — натренированные бойцы, не раз участвовавшие в серьезных разборках. Чону смещается в сторону и делает подсечку тому, что стоит к нему спиной.
Пришло время подводить итоги…
— Кажется, я недооценил тебя, — отбиваясь от очередного удара, замечает союзник Чону.
Теперь он был в одной рубашке — в нескольких местах драной и мокрой от пота.
— Флешка, — перекинув ему запоминающее устройство, негромко произносит Чону, — а теперь выводи остатки своих людей: с этими я разберусь сам. Но сначала…
— Помню, — в несколько ударов мужчина расчищает проход к двери в служебное помещение и ныряет в коридор, пропустив Чону вперед; затем делает звонок; пару минут ждет; и, наконец, разворачивает телефон экраном к молодому человеку.
Видео четко показывало, как Дину выпускают из черного фургона прямо перед подъездом ее дома. Девушка испуганно озирается на своих похитителей и идет к входной двери, открывает ее ключом, входит внутрь. Дальше — дверь закрывается, и мужчина сбрасывает видео-вызов.
— Жди, — коротко командует Чону и набирает номер, вставляя гарнитуру в ухо, — Проследи за машиной, — произносит сосредоточенно, — И сохрани данные с камер наблюдения.
— Это необязательно, — сухо замечает мужчина в костюме.
Чону игнорирует его слова.
— Не забудь сообщить Стасе, что ее подруга жива и добралась до дома, — замечает голос.
— Я напишу ей смс, — отзывается Чону.
— Почему не позвонишь? — уточняет друг на другом конце провода.
— Мой голос сейчас ей не понравится.
— Да, ты жутко звучишь. Тебя хорошо отлупили? — пытается свести все в шутку его собеседник.
— Нет. Я видел его лицо. В тот момент, когда отец сообщил ему о послании… — напряженно произносит Чону.
— Друг, успокойся. Все, что нужно — ты уже сделал. Осталось только раскрыть себя и дать понять, что никто не уйдет безнаказанным. И все! Можно возвращаться в Корею!
— Отключаюсь, — ровно произносит Чону и сбрасывает звонок.
Затем пишет Стасе сообщение: «Дина добралась до дома. Позвони ей», и поворачивается к мужчине-в-костюме.
— Все, что вы планируете сделать в отношении господина Кана — меня не касается. Но Лин должен сесть в тюрьму.
— Полагаю, причина — в файлах флешки? — уточняет тот.
— Да. Там косвенные улики, но по ним можно завести дело. Я уверен, Лин нужен вам на свободе точно также, как скандально известный тявкающий оппозиционер — вашему президенту.
— Если материал — стоящий, Лин сядет. На этом деле можно хорошо подняться.
— Особенно — молодому политику, — кивает Чону.
— Надеюсь, Лин будет цел к концу вашей личной разборки? Труп на суде вызовет много вопросов, — замечает мужчина.
— Уходите, — коротко командует Чону и поправляет респиратор.
А затем резко распахивает двери в зал…
Первого, попавшегося на пути, он выносит ударом ноги. Атаку второго принимает на блок и выбивает противника ударом в челюсть.
Он больше не следит за уровнем силы, вкладываемой в кулак. Он идет напролом. К нему.
Третий отлетает в сторону, схватившись за живот.
Четвертый, коротко взвыв, падает на пол, держась за колено.
— Ты! — Лин поднимается с дивана, напряженно следя за молодым человеком в капюшоне и респираторе.
— Давно не виделись, — отвечает Чону и отпинывает последнего стоявшего на ногах противника.
— Кто ты? Почему ты борешься против меня? — властно спрашивает Лин.
— Кан. Лин. — Четко и раздельно произносит молодой человек имя своего оппонента, склонив голову чуть в строну; а затем поднимает взгляд на сына известного бизнесмена, — С чего ты взял, что я «борюсь» против тебя?..
— Ты обезвредил моих людей, — кивнув ему за спину, произносит Лин.
— Какое верное слово: «обезвредил»… тут ты угадал. Я сделал так, чтобы они больше не могли причинить никому вреда, — отзывается парень в маске, проходя вдоль небольшого пьедестала, на котором располагался диван со столиком; на расстоянии пары метров.
— Я заплачу тебе больше, — спокойно и уверенно произносит Лин.
— Правда? — поднимает брови Чону, — У тебя много денег, Кан Лин?
— Достаточно, — отрезает тот, — Почему ты продолжаешь называть меня полным именем?..
— Мне нравится твоя фамилия. Она звучит гордо.
— Хочешь такую же? — не без сарказма уточняет Лин.
Молодой человек лишь усмехается, ничего не отвечая и продолжая мерить шагами площадку перед диваном.
— Зачем ты здесь? Ты помог моим врагам избавиться от моих охранников, но не спешишь разобраться со мной. Чего ты ждешь? — сын господина Кана закидывает ногу на ногу.
— Никто не избавлялся от твоей охраны: они лежат на полу — почти целые и определенно живые. Чего не скажешь о тех, кому не посчастливилось встретиться… ну, к примеру, с тобой, — протягивает Чону.
— С мной? Я не умею драться, — фыркает Лин.
— Это плохо, — констатирует Чону.
— Почему?
— Если бы ты умел драться, я бы мог вызвать тебя на честный бой, — усмехается Чону, — и, полагаю, пасть смертью храбрых от какого-нибудь запрещенного приема. Ты же любишь нечестную игру, да, Кан Лин?
— Да что с тобой, чудило? — Лин подается вперед, опираясь локтями о колени, — Чем тебе так присралась моя фамилия?
— Как грубо. Может, я просто очень жалею, что такую фамилию носит такой выродок, как ты?.. — медленно поднимая взгляд на своего оппонента, спрашивает Чону.
— Ты кто такой? — резко и холодно бросает ему Лин, — Думаешь, если положил всех моих людей, то можешь вякать все, что пожелаешь? Сейчас сюда придет мой отец, и я бы хотел посмотреть на то, как ты будешь при нем поливать грязью нашу фамилию!
— Твой отец?.. — словно размышляя над этой новостью, протягивает Чону, — Полагаю, я должен испугаться или что-то типа того?..
— Ты совсем без тормозов? — с усмешкой интересуется Лин, — Или не знаешь, с кем имеешь дело?..
— Ас кем я имею дело, расскажи мне, — спрашивает Чону; сжимает челюсть.
— Как ты уже смог выяснить, моя фамилия Кан, — фыркает Лин, вздернув подбородок, — и эта фамилия в городе — не пустой звук. А вот кто ты такой, это еще большой вопрос.
— Когда я начинаю злиться, мне становится сложно говорить на русском, — склонив голову, произносит Чону на своем родном языке; Лин удивленно застывает, во все глаза глядя на него, — я честно пытался сдерживаться, но у меня не получается… Ты сказал, что твоя фамилия — не пустой звук. Выходит, ты знал об этом. Ты знал о том, что значит — быть частью этой семьи. И ты опозорил свою фамилию, когда совершил худший в мире грех. Теперь ты не имеешь права ее носить. И я клянусь, в данный момент я хочу вырезать твое имя ножом из всех документов, лишь бы никогда не видеть, как имя Лин стоит рядом с фамилией Кан.
— Ты кто такой?.. — уже в который раз повторяет сын бизнесмена, с напряжением глядя на парня в маске.
А тот медленно стягивает капюшон вниз, после чего срывает с лица респиратор.
— Кан Чон У… — Лин медленно поднимается на ноги.
Изумление на его лице граничит с шоком; его ладони начинают потеть, а сердце — стучать быстрее.
— Здравствуй, кузен, — Чону поднимает взгляд на двоюродного брата, и в его глазах тот видит столько всего — что невольно отступает назад, натыкаясь на диван.
— Как ты… здесь… все это время…
— А теперь скажи мне, Лин, — Чону делает шаг вперед, поднимаясь на одну из трех ступенек, ведущих к нише с диваном и столом, — что такого сделал хен, что ты решил… переехать его машиной? — встречаясь с кузеном глазами, спрашивает молодой человек, и затем резко хватается за стол и буквально скидывает его с помоста, убирая единственную преграду между ними и едва не доводя Лина до сердечного приступа.
— Ты не понимаешь… я не специально! Он приехал к отцу, предлагал тому вернуться в семейное дело, постоянно повторяя, что, как наследник, видит будущее только в объединении всей родни… но мы-то знаем — все это лишь для того, чтобы связать руки совету! Отец имеет большую власть здесь, он до сих пор может оспорить решение назначить преемником хена…