— Не со всем. Сейчас нужно затихнуть ненадолго… я скажу, когда все закончится.
— О чем ты? — уже искренне недоумеваю, но затем замечаю его взгляд, направленный в гостиную…
Прохожу в комнату и смотрю на экран.
Как раз в этот момент в подъезд заходят десять человек в знакомых костюмах и идут к лифту. Слежу за их перемещением по камерам и застываю, глядя на то, как они останавливаются напротив моей двери.
— Но… — протягиваю, ничего не понимая.
— Ты думала, господин Кан так просто сдастся? — без веселья усмехается Чону, проходя по комнате.
— Он же был раздавлен, когда мы уходили… — продолжаю недоумевать.
— Не настолько, чтобы не позвонить своим головорезам и не отправить их к тебе домой. О! А вот и взлом, — вновь без какой-либо радости «радуется» Чону, глядя на монитор.
Перевожу взгляд туда же и смотрю, как выламывают мою дверь…
— Нужно позвонить в полицию, — произношу каким-то не своим голосом.
— Уже, — коротко отзывается Чону.
А я вспоминаю нового консьержа…
— Время запускать утку, — неожиданно произносит молодой человек.
Оборачиваюсь на него и замечаю гарнитуру в ухе.
— Да, все закончилось. Отправляй в полицию анонимное сообщение. И не надо сейчас начинать про сон — я знаю, кто отправил Стаею в клуб. Работай.
И Чону вытаскивает наушник из уха.
— Это был твой друг? — негромко спрашиваю, вновь разворачиваясь к экрану.
— Да.
— Он тоже говорит по-русски?
— Не говорит. Только понимает, — отзывается Чону, — в данный момент практикуется в изучении языка.
— Зачем ему это?
— Потому что я его знаю.
Странный ответ.
Разворачиваюсь лицом к Чону.
— А ты… задаешь моду в Корее? — спрашиваю с капелькой сарказма в голосе.
— Скажем так, многие хотят быть на меня похожими, — отводя взгляд в сторону, ровно отвечает Чону.
— Почему?
— Потому что я имею некоторую свободу, в отличии от остальных молодых людей моего положения. И не ограничиваю себя какими-то рамками.
— Чего еще я о тебе не знаю? — возвращаясь взглядом к разгрому своей квартиры на экране, спрашиваю спокойно.
— Многого, — звучит ровный ответ.
Ничего не говорю. Да и что тут можно сказать?..
— Я на некоторое время оставлю тебя. Надо разобраться с несколькими делами, — отходя в прихожую, произносит Чону.
— А что с моей квартирой? — отхожу от монитора вслед за ним.
— Полиция уже едет. Благодаря анонимному сообщению нужные люди найдут связь между этим событием и делом трехлетней давности… а, поскольку нападающими были люди господина Кана, в течении нескольких дней он будет приглашен в участок.
— Ты поэтому предложил мне остаться у тебя — ненадолго? — спрашиваю, опустив голову.
— Да.
Понятно.
— Еда в холодильнике.
— По поводу твоего брата…
— Не сейчас, Стася, — прерывает он меня.
Хорошо…
— Когда ты…
— Не жди меня.
Как ножом по сердцу.
— Я приду, когда со всем закончу, — Чону надевает бейсболку и выходит из квартиры. Боже мой… так теперь будет всегда?..
Он будет так со мной общаться?..
Возвращаюсь в гостиную и забираюсь на кресло перед монитором.
Смотрю на то, как разрушается моя жизнь.
Была ли я к этому готова?
Нет, наверно, не была.
Возможно, кто-то спросит, «к чему именно? К разрушению моей жизни или к холодности Чону, когда все закончилось?»
И у меня не будет ответа на этот вопрос.
Когда-нибудь в будущем, лет через десять, кто-то определенно скажет, что наша встреча с Чону — это судьба. Но сейчас, в данный конкретный момент, мне кажется, что это рок.
Глядя на то, как все то небольшое количество вещей, купленных с моих зарплат для обустройства квартиры, превращается в груду хлама, я ощущала, что мои внутренние барьеры падают, оставляя после себя лишь бесконечную пустоту и полное отсутствие каких-либо желаний и мыслей. Я ничего не хочу. Я не хочу ни о чем думать. Я не готова принимать то, что сейчас происходит. Я не готова испытывать что-либо по этому поводу.
Я могу лишь… просто смотреть в экран.
Все.
Чону шел по одной из улиц спального района и пытался успокоить свой разум. Она увидела слишком много. Слишком много… его. Это было личное. Он не хотел, чтобы она когда-нибудь узнала об этой его стороне.
Он не сдержался. Еще пара ударов, и кузен оказался бы в коме. Чону знал, куда бить и как. Этому его научил хен.
Был ли он готов к тому, что услышал от Лина? Конечно, был. Он знал характер брата, он знал о том, что творится в совете директоров. Был он осведомлен и обо всех интригах акционеров. Но чего Чону совсем не понимал, так это — зачем думать о том, что произойдет лет через десять-пятнадцать? Отец еще полон сил. О каких преемниках может идти речь?.. С какой стати этой теме уделяется столько внимания? Зачем делить власть в тот момент, когда лидер жив, здоров и уверенно ведет корабль?
Людская жадность поистине не знает границ.
Стервятники — вот кем были те люди. Теперь Чону был уверен, что именно их отношение к его дяде и вынудило того уехать из страны и открыть свой собственный бизнес. Они просто избавились от того, кто мог бы помочь отцу не обращать внимания на их мнение. Ведь если бы два брата были на одной стороне, остальные акционеры были бы вынуждены прикрыть свои рты и убавить громкость голоса.
Но господин Кан уехал в Россию и оставил младшего брата без своей поддержки. А эти стервятники продолжили интриговать, надеясь когда-нибудь захватить власть в компании.
Да, ему определенно будет сложно ужиться среди них. В этом господин Кан был прав… Чону слышал его слова Стасе и слышал ее ответ.
И теперь брел по незнакомой улице и пытался не думать о том, что услышал…
Вибрация телефона заставляет молодого человека вернуться в реальность и ответить на звонок.
— Ты где? — спрашивает голос.
— Где-то, — не особо утруждая себя поиском табличек с названием улицы, отвечает Чону.
— Утка запущена.
— Хорошо.
— Хорошо, что ты подстраховался. Я не уверен, что твои знакомые будут действовать также быстро, как ты.
— Полиция уже приехала? — проигнорировав эти слова, уточняет Чону.
— Да, сейчас возбуждается уголовное дело, — отвечает голос; затем некоторое время молчит, — Чону, ты оставил ее?..
— А?..
— Ты сейчас не в своей квартире.
— Мне нужно проветриться. И успокоиться.
— Никогда не думал, что скажу это, но… ты всерьез думаешь, что сейчас поступаешь правильно?
— Что? — удивленно переспрашивает Чону.
— Тебе тяжело было узнать правду. Потом было тяжело сдержаться. Но ты сильный и ты привык сражаться. А она — нет. Ты правильно сделал, что перевез Стаею к себе. Но оставлять ее в одиночестве сейчас, когда у нее ничего не осталось… по- твоему, это правильно?
— О чем ты? Почему у нее ничего не осталось? — напряженно уточняет Чону.
— Иногда ты такой пень, — вздыхает собеседник, — Ее квартиру разгромили; ее источник дохода больше не актуален: с одной работы, полагаю, она уйдет сама, а клуб вероятнее всего закроется. К тому же ее молодой человек в ближайшее время уедет из страны и вернется к себе на родину. Как ты думаешь, что она ощущает в данный момент?
— Почему ты думаешь, что… — начинает, было, Чону, но затем замолкает. Вспоминает, как разговаривал со Стасей с момента ее прихода в клуб… и крепко сжимает челюсть, — Я — идиот, да?
— Ну, то, что ты задаешься этим вопросом — уже хорошо, — резюмирует голос, — девочка там совсем одна. И у нее в данный момент нет никаких перспектив впереди. Ей даже в квартиру свою нельзя будет вернуться в ближайшие несколько дней…
— Тебе сложно дается русский? — неожиданно спрашивает его Чону, спустя несколько секунд.
— Что?
— Сложно или нет?
— Ну, тяжеловато, конечно, — признается голос, — но, если напрячь мозги…
— Отлично, — кивает сам себе молодой человек и разворачивается.
— Ты к чему спросил? — интересуется голос.
— Можешь еще кое-что сделать для меня?