Адамс Каридад Браво - Ложь (ЛП)

- В последний раз… говори!.. Почему порядочный мужчина не может жениться на Веронике?..

- Потому что она – не такая.

- Какая?..

- Не делай такое лицо, или я опять не смогу говорить… Она не виновата. Ты знаешь, как ее вос-

питывали, знаешь, каким был ее отец…

- Какое отношение имеет ко всему этому ее отец?.. Почему ты утверждаешь, что она непоря-

дочная?.. Из-за того, что сделали все остальные?..

- Она не пошла бы к алтарю чистой и невинной!..

- Почему? Из-за кого?.. Кто ее любовник?..

45

- Джонни, не повышай голос…

- Но ты говоришь мне, что у Вероники есть любовник!..

- Нет… нет…

- Тогда кто?.. Заканчивай!..

- Она любила одного человека, или притворялась, что любила… Человека, который обожал ее, но не мог на ней жениться, потому что был бедным, понимаешь?.. У него ничего не было. А Вероника

мечтает стать богатой, стать хозяйкой этого дома, иметь весь мир у своих ног…

- Кто был этот мужчина, и что с ним случилось?..

- Он практически жил в этом доме… он был поверенным дяди Теодоро. Они ежедневно виде-

лись, вместе выходили на улицу, часами блуждали по этому саду…

- А что еще?..

- Ездили верхом на лошадях по полям, одни, совсем одни.

- И что же?.. Я тоже езжу верхом, и ты не можешь утверждать…

- Ты – другой, ты не был бы способен на бесчестье…

- А тот человек?..

- Он не был виноват… она подманила его…

- Как?..

- Без злого умысла… из кокетства… Но тот, кто играет с огнем, в нем и сгорает…

- И что же?...

- Ох, Джонни!.. Ты не хочешь меня понимать…

- Я хочу заставить тебя говорить ясно, сообщить мне все до последнего слога, до мельчайших

подробностей, опоив сполна ядом своих слов!..

- Ты думаешь, я делаю это со зла?.. Ты не отдаешь себе отчета?

- Я не желаю отдавать себе отчет ни в чем, не выслушав тебя до конца… Откуда я знаю, что то, что ты говоришь – правда?.. Откуда тебе известно, что тот человек был любовником Вероники?.. Как

ты можешь это доказать?.. Ты утверждала, что можешь.

- Если ты спросишь слуг…

- Слуг?.. Слуги знают?..

- Они не скажут… Они на ее стороне. Она всегда удерживает людей на своей стороне – покоря-

ет их, подчиняет, вертит ими, как хочет…

А когда один отчаявшийся говорит, думают, что это делается со зла.

- Нет, это не так. Допустим, что ты говоришь правду и что был тут один человек, которого Ве-

роника любила; я даже догадываюсь, кто он… Я не был с ним знаком, но излишне наслышан о нем, его звали Рикардо Сильвейра, правда?..

- Да… Так… Сначала они были женихом и невестой, но никто этого не знал, никто, кроме ме-

ня… Она не хотела, чтобы тетя Сара узнала. Не хотела быть скомпрометированной, чтобы иметь воз-

можность флиртовать с остальными. Они скрывали, что любили друг друга, виделись ночью украд-

кой… в парке. Здесь же, на этом самом месте. Ты обратил внимание, что в комнате Вероники окно без

решетки?.. Заметающим следы очень легко забраться… и он залезал в ее комнату.

- Ты это знаешь?.. Ты видела это?..

- Да, Джонни, видела много раз… В первый день я подумала, что это был вор, выбежала из сво-

ей комнаты, хотела закричать, но Вероника заметила это и заткнула мне рот…

- Что ты хочешь сказать?..

- Она почти волоком втащила меня в свою комнату и плохо со мной обошлась… Да, плохо обо-

шлась… Она горздо выше и сильнее меня…

- Вирхиния!..

- Клянусь тебе в этом… Она пригрозила убить меня, если б я рассказала об этом тете Саре…

Вероника была похожа на зверя… Она внушила мне страх, а также жалость… Если бы тетя Сара

узнала об этом, она бы выгнала ее из дома.

- Промолчав, ты поступила очень плохо. Ты должна была рассказать обо всем моему отцу!..

- Она застращала меня. Дядя Теодоро меня не любит, он любит ее. Рассказать такую вещь –

46

это ужасно. Она возненавидела бы меня… как ты, как ты ненавидишь меня, она никогда не простила

бы меня… Никогда…

Она попятилась, закрыв лицо руками; Джонни же просто пожирают тоска и гнев. Без сомнения, все, что сказала Вирхиния, кажется ему логичным, понятным; он обдумывает стоящую перед ним кар-

тину, а жалобный голосок продолжает расточать доводы и слова, словно разъедающие капли яда.

- Конечно же они любили друг друга… Сильно любили… Но Вероника боится быть бедной, она

мечтает о жизни во дворце, о множестве слуг. Когда через два, или три дня я осмелилась поговорить с

ней, она сказала мне, что Рикардо Сильвейра собирался жениться на ней.

- А почему не женился?..

- Он поклялся ей, пообещал, что вскоре, через несколько месяцев, вернется разбогатевшим. Он

познакомился с одним человеком, собирающимся искать алмазы в Рио Карони и договорился с ним.

Тот рассказал Рикардо о Матто Гроссо, о золотых приисках… в тропических каучуковых лесах и Ри-

кардо попросил подождать его.

- И что же Вероника?..

- Она позволила ему уехать… Вначале Вероника писала Рикардо и получала от него письма;

прочитав письма, она их сжигала. А когда мы разговаривали, она всегда говорила мне, что станет мил-

лионершей, когда он вернется, привезя состояние… Все изменилось, когда приехал ты…

- Когда приехал я?..

- Ты уже миллионер… Не нужно было ждать, когда улыбнется удача, а, кроме того, твое поло-

жение в обществе, имя, желание повелевать в этом доме, навязывать свою волю тете Саре, заставлять

меня молчать, потому что в этом случае она будет хозяйкой всего… Ты поймешь, что так было лучше, гораздо лучше… и она решила заполучить тебя!..

- Тебе она тоже сказала, что так решила?

- Нет, Джонни, мне она этого не говорила, но это бросается в глаза… Ты влюбился в нее с пер-

вого взгляда, а о том, другом ничего не известно… Может быть, она ему написала, чтобы порвать с

ним, может быть, подумала, что он погиб, как все те, кто уходит в сельву… Джонни!.. Джонни, ми-

лый… прости меня за то, что я причинила тебе столько вреда!.. Ты страдаешь… Мучаешься… Но, если бы ты женился на ней, то страдал бы больше, неизмеримо больше, потому что она тебя не лю-

бит…

Она по-прежнему с волнением смотрела на него, ожидая реакции от этого мужчины, раненого

нанесенным ему жестоким ударом; но прошло немало времени, а Джонни все молчал. Он остался не-

подвижным, с блуждающим взглядом, искусав до крови губы, словно смакуя беспредельную боль, ко-

торая с каждым мгновением все больше проникает в его душу, все глубже терзая и разрывая ее.

- Джонни… Джонни…

- Она не любит меня, это – правда, и никогда меня не любила… Сейчас я это ясно вижу… Те-

перь я понял ее сомнения, ее беспокойство… Поэтому она отдалила меня от себя, поэтому отталкива-

ет меня…

- Что?..

- Да-да… Она сказала мне, что не любит меня, она отвергла меня!.. Она поведала мне о своих

сестринских чувствах… И это – все, что она может мне дать. Должен признать, что, по крайней мере, со мной она была честна!..

- Джонни… Я тебя умоляю…

- Оставь меня, Вирхиния… Оставь сейчас же… Я больше не могу!..

- Джонни!.. Джонни!..

Вирхиния побежала через садовые клумбы в том направлении, куда Джонни удалился с отчая-

нием на лице, словно убегая от самого себя.

- Джонни!..

Никто из них двоих не заметил мужчину, пришедшего следом за ними, прятавшегося за кустом

и тоже услышавшего эту исповедь, каждое слово которой было, как удар кинжала. В его груди подни-

маются волны слепой ярости и тоски, угрожая задушить его; внутри него ревут голоса ревности, лю-

бви, боли и отмщения… Он сжал кулаки, глядя, как осыпается и превращается в пыль его