отчаянно хочется, чтобы это не было игрой, он жаждет ранить и убивать, одним ударом пронзить ве-
роломное сердце, оказавшееся змеиным гнездом для его брата; покончить разом, погубить эту красо-
ту, эту грацию, этот набор совершенств, созданных для зла…
- Осторожно!.. Берегись... Этот гвардеец хорошо атакует, Вероника!..
Хулио Эстрада кричит не напрасно. Вероника отступила, защищаясь… Она чудом ускользает
от чудовищных ударов рапиры, отражая их в воздухе. Деметрио наносит удары, угрожая ее лицу, ще-
кам, ее шее, царапая красное атласное сердце на ее белом нагруднике…
- Стойте… остановитесь!.. Минутку!..
Деметрио продолжает свирепо атаковать… Сейчас он уже даже не замечает лица Вероники, он
смотрит только на красное пятно, на это блестящее украшение, ставшее вдруг бельмом, закрывающим
его глаза, сводящим его с ума… ослепившем его!..
- Ах!..
- Осторожно!..
Яростный удар разорвал атлас… Вероника делает шаг назад… и клинок Деметрио обрушива-
ется на ее клинок, словно молния!..
- Деметрио!..
- Стой!... Стой!..
Рапира выпала из руки Вероники от жестокого удара, ее лицо выражает скорее удивление, чем
испуг.
- Деметрио!..
Красное облако, ослепившее Деметрио де Сан Тельмо, мгновенно рассеялось, и с неестествен-
но учтивым лицом, поклонившись, он переворачивает свою собственную рапиру, вручая ее Верони-
ке…
- Возьмите мою рапиру!.. Продолжим!..
- Нет необходимости. Вы уже получили удовольствие, одержав надо мной верх…
- Вероника…
- Если Вы стремились к настоящей дуэли, для Вас нет ничего проще, чем убить меня, после то-
го, как Вы меня разоружили. Это Ваш триумф… И, кроме того, я должна признать, что устала. Вы –
опасный противник, инженер.
Дон Теодоро приближается хмурый и огорченный…
- Я считаю точно также!.. На этот вечер состязания для тебя закончились, Вероника!.. Иди, вы-
пей бокальчик “Опорто”. Сеньор Сан Тельмо может продолжать фехтовать с этими сеньорами до тех
пор, пока не растратит излишний пыл… Иди, дочка, ступай…
- Я к Вашим услугам, если Вы хотите продолжить, инженер Сан Тельмо!..
Хулио Эстрада дерзким тоном бросает ему вызов, но Деметрио, кажется, вдруг приходит в
50
себя… и откланивается, прощаясь…
- Премного благодарен… Мне кажется уже поздновато… Простите меня… С Вашего позволе-
ния…
Но теплый и мелодичный голос Вероники останавливает его…
- Деметрио!..
- Вы меня звали?..
- Состязания остались позади. И худшие враги, со спортивной точки зрения, потом протягивают
друг другу руку… Хотя Вы даже не подумали об этом, я умею проигрывать.
Сняв перчатку, она протянула правую руку так трепетно и с такой нежностью, что Деметрио
невольно сжимает ее своими руками, находясь под воздействием какого-то непроизвольного порыва.
- Я поздравляю Вас и напоминаю, что завтра мы едем кататься верхом на лошадях.
- Благодарю, Вероника… Я у Ваших ног.
Деметрио откланялся, попрощавшись также со всеми хозяевами дома, и быстро, даже слишком
поспешно, выходит, пока Теодоро де Кастело Бранко провожает его взглядом, не сдерживая открыто
выраженную досаду на лице.
- Идем, дядя… Бокал ‘Опорто”, чтобы ты провозгласил тост в мою честь?..
- Мы немедленно выпьем. Иди сюда…
Между тем, Теодоро немного отдалилил Веронику от гостей, которые снова направлялись к
помосту, и с отцовским выражением лица утер ей лоб своим платком.
- Этот дурак не имеет понятия о том, что такое фехтование в зале. Я находился в ужасе от мыс-
ли, что он мог ранить тебя. Не фехтуй больше без маски, не фехтуй больше с этим самым Сан Тель-
мо. Боюсь, что его воспитание оставляет желать лучшего…
- Но он – очень достойный человек, дядя, превосходный кабальеро, и, кроме того…
- Не спорю, его заслуга, как конструктора мостов и дорог… может быть достойна восхищения и
очень почитаема, но он – не тот мужчина, которого я хотел бы видеть рядом с тобой, дочка… и от ка-
бальеро в нем…
- Но, дядя Теодоро…
- Никто из твоих друзей не был бы способен фехтовать подобным образом даже с другим муж-
чиной, и уж тем более, с девушкой…
- Это была моя вина – бросить ему вызов. Я была виновницей из- за этих шуток, которые я от-
пускала в его адрес раньше…
- Никакая шутка не оправдывает его поведение. Он был действительно груб, потому я и хотел, чтобы он это понял. Зачем ты позвала его, когда он уже уходил?..
- Ты обошелся с ним очень плохо, дядя… Все общество встретило его неприветливо… Он был
так растерян, так смущен, что, возможно, больше не вернулся бы…
- Это было бы превосходно. Это – как раз именно то, чего я хочу: чтобы он больше не вернулся.
- Не говори так, дядя… Если ты меня любишь, не говори так…
- Он так заинтересовал тебя?..
- Дело не в этом, дядя, просто это несправедливо… Он ничего не сделал, виновницей была я. В
конце концов, у него была причина; я несдержанна с парнями, бросая им вызов, превознося себя за их
счет, рассчитывая на их галантность… Теперь я отдаю себе отчет в том, что когда они фехтуют со
мной, то позволяют победить себя.
- Они относятся к тебе с уважением, которое ты заслуживаешь, и ничего больше. Уверяю тебя, что если бы я был лет на двадцать помоложе, то преподал бы урок этому джентльмену, как хотел это
сделать Хулио Эстрада; и то же самое я скажу этому глупцу Джонни… А, кстати, я ведь не знаю, где
он.
- Он по-прежнему плохо себя чувствует?..
- Этого я не знаю. Пойду, поищу его. И не переживай больше, и не принимай во внимание таких
гостей. Помни, что ты – краса и гордость этого дома…
- Спасибо, дядя…
- И что я хочу всегда видеть тебя в нем сияющей, занимающей более важное место…
51
- Дядя Теодоро…
- Нечего стыдиться и краснеть… Ты и Джонни – два моих любимца; больше я ничего тебе не
скажу… Увидимся позже…
Секунда – и Вероника валится в удобное кресло, лаская свою куклу; несмотря на то, что она
еще огорчена, странная улыбка появилась на ее губах…
- Дядя прав… Он – не кабальеро, он – дикарь… Очаровательный дикарь… Страстно желаю-
щий нежности…
Глава шестая.
- Джонни!..
- Ну что… Кто там?..
- Я, сынок…
- А-а-а, папа! Гости уже ушли?..
Пока еще – нет, за исключением одного, но там остались Вероника и Сара, они позаботятся о
гостях. Ты по-прежнему плохо себя чувствуешь?..
- Нет, папа, мне лучше.
Теодоро де Кастело Бранко подходит к сыну поближе, с глубоким интересом наблюдая за его
бледным и расстроенным лицом. Он находится в просторных и скромных комнатах внутри типичного
особняка, образующих уютный уголок, предоставляющий удобство и независимость его единственно-
му сыну: спальня, небольшой кабинет, пристроенная ванная, веранда и скрытая дверца, выходящая в
парк.
Именно там и укрывался Джонни, спрятавшись ото всех… кажется, что улыбки ранят его, са-
мые простые слова и учтивые фразы, звучащие вокруг Вероники, приносят ему душевные страдания; ее присутствие, которое он едва может выносить, и даже сердечная заинтересованность его отца, по-
хоже, лишь усиливают его беспокойство и тоску.
- Позаботься о моих друзьях и извинись за меня, если сможешь…
О них уже заботятся женщины, не считая того, что те кто остался – свои люди. Твой непрошен-
ный инженер Сан Тельмо только что ушел.
- Сан Тельмо…
- Да, после того, что вел себя с Вероникой как грубиян.