вает в нетерпении. С твоего позволения, мама…
- Сынок… поцелуй меня по крайней мере!
- Да, мамочка… Доброй ночи… До завтра…
Взгляды всех проводили его до дверей; Джонни медленно, совсем не спеша пересекает холл,
затем в нерешительности задерживается на мгновение, словно борясь с самим собой. Но вот наконец, развернувшись на пятках решительно направляется к двери, выходящей в боковой парк…
С возрастающей тревогой, в волнении, бежит он по дорожкам парка, внимательно осматривая
темные уголки, содрогаясь всякий раз, как думает, что различает ее в темноте. Вот, наконец, он резко
останавливается рядом с той самой каменной скамейкой, наполовину скрытой кустами, где Вероника
призналась Деметрио в своей любви.
- Вероника!
- Джонни!.. Да, это я, подойди. Как ты смог отыскать меня?
- Я вышел не для того, чтобы искать тебя.
- Я должна была предположить это… Но теперь, раз уж случай привел тебя сюда, не хочешь ли
ты присесть на минутку, чтобы мы поговорили?..
- Я…
- Если тебя раздражает мое общество…
- Почему оно должно раздражать меня?..
- Не знаю… Однако вот уже несколько дней я многого не понимаю.
- Чего же?..
- Джонни… Почему ты не садишься?..
- А зачем?..
- Чтобы спокойно поговорить… Это нужно, необходимо, чтобы мы с тобой поговорили, как
большие друзья, которыми мы были, я хочу, чтобы мы поговорили, как брат с сестрой, которыми оста-
емся.
- Брат с сестрой…
- Джонни, не отталкивай меня, как сестру… Этим ты доставил бы мне самое большое огорчение
в жизни, неужели ты меня не понял. Я знаю, что это тяжело и трудно, но я знаю также, что если на
81
земле есть кто-то способный меня понять, то это должен быть ты, Джонни… Он – понимающий, чест-
ный и благородный…
- Он – безмозглый дурак!
- Джонни... почему ты так говоришь?..
- И ты еще спрашиваешь?..
- Я, да, я, у которой и в мыслях не было обидеть, или оскорбить тебя; которая была верной и ис-
кренней с тобой, как никто, которая ни за что на свете не хотела заставить тебя страдать и у которой
среди радости любви нет большего наказания, чем твои холодность и равнодушие.
- Моя холодность?.. Мое равнодушие?.. Думаю, ты преувеличиваешь… Я не считаю, что
настолько изменился.
- Ты полностью изменился. Со мной ты – другой с той самой ночи… вернее, с того вечера фех-
товальных состязаний, на котором ты даже не захотел скрестить со мной шпагу… Почему, Джонни?
Из-за чего?..
- Так, пустяки… Ничего не случилось.
- Ведь это было из-за него, правда?.. Из-за Деметрио?.. В тот день я отчетливо поняла, что по-
любила его…
- Но!..
- Позволь мне договорить… не перебивай меня. Нужно, чтобы мы откровенно поговорили… Я
не хочу, чтобы ты думал, что я была неверной, или что я не оценила по достоинству, что стоит предло-
женная тобой любовь, что я не считала себя самой счастливой женщиной на земле, если бы могла от-
ветить на нее… Но это – судьба, она решает такие вещи.
Холодные, несгибаемые взгляды оказываются напрасными; мы живем, окруженные чувствами,
благодаря за них, отвечая на них, думая, что наша жизнь – это семейный круг, огораживающий нас, но, однажды внезапно появляется человек, какой-то человек… мы не знаем ни кто он, ни откуда при-
шел, но мы чувствуем, что он обладает большей силой, чем все прошлое, что своей улыбкой, своим
взглядом он покоряет наши сердца, овладевает нашей волей и сознанием, что ради того, чтобы идти за
ним мы бросим все…
Это было бы чудовищно, если б это не было законом самой природы, повелевшим нам так по-
ступать, и этот закон – неумолим; тот же закон заставляет размножаться деревья, тот же закон движет
молекулами, заставляющими море вздыматься, а звезды вращаться… закон, заставивший меня полю-
бить Деметрио де Сан Тельмо.
- Вероника!..
- Джонни, ты понимаешь это… ведь правда?.. Правда?.. Ты понимаешь это и прощаешь меня…
- Ты действительно его любишь?..
- Да, Джонни.
- Без всякого сожаления, без каких-либо угрызений совести?.. Не пролив ни единой слезинки за
тех, кто мог тобой ограничить все счастье и блаженство мира?
- Ты, Джонни?..
- Я говорю не о себе.
- О ком же тогда?.. Не станешь же ты думать, что это – дурачок Хулио Эстрада…
- Я говорю не о Хулио Эстрада…
- В таком случае я тебя не понимаю.
- Ты меня не понимаешь. Не хочешь понимать… пожалуй, оно и к лучшему.
- Не хочешь объясниться?..
- Зачем?.. Ты мне сказала, что счастлива, с меня и этого довольно. Ты просила, чтобы я тебя
простил за то, что ты не ответила на мою любовь. Но мне не за что прощать тебя… Ты не смогла по-
любить, но это не преступление; преступление – притворяться, что влюблена из честолюбия, корысти, из- за нездорового желания власти…
- Но во мне ты не мог заметить никогда ничего подобного…
- По отношению ко мне – нет… Отталкивая меня, ты была верной. Считаю, что за это я должен
даже поблагодарить тебя.
82
- Джонни…
- Если это – все, что ты хотела узнать, ты этого уже достигла.
- Я не хочу, чтобы ты держал на меня зло.
- А я и не держу. Ты хочешь от меня еще что-нибудь?..
- Нет, Джонни, ничего… Если бы я раскрыла твое сердце, твое благородное, великодушное
сердце, я бы попросила, чтобы ты заступился за Деметрио перед дядей Теодоро.
- За Деметрио, или за тебя?
- Ну, хорошо… за нас обоих. В этом случае наши интересы совпадают.
- Я так не думаю. Напротив…
- Почему ты так говоришь?..
- Потому что я не верю в искренность твоей любви к нему.
- Джонни!.. Ты сошел с ума?..
- Я думаю, что ты не способна никого полюбить, и самую большую милость, которую ты нико-
гда не оказывала мужчинам, ты оказала мне, оттолкнув меня!..
После этих резких, грубых слов, Джонни почти припустился бежать, а расстроенная Вероника
пытается его остановить.
- Джонни!.. Джонни!..
Она побежала вслед за ним и через несколько шагов остановилась, поняв, что добежала до бо-
ковой решетки. Она обхватила руками виски, в которые мучительно бьются тоска и тревога. И снова
любимое имя того, кого все отталкивают от себя с неприязнью, срывается с ее губ, как единственное
утешение…
- Деметрио!.. Кажется, что будет преступлением – любить тебя!.. Преступление, которое никто
мне не прощает!.. Но это неважно, я люблю тебя… Люблю!
***
- Деметрио!..
- Вероника!.. Что ты здесь делаешь?..
- Я поджидала тебя…
- Что-то произошло?.. Может быть твой дядя…
- Мой дядя – в своем кабинете, думаю, он тебя ждет… Хотя еще нет трех часов, и Джонни вме-
сте с ним.
- Джонни!..
- После завтрака они вместе закрылись. Это сказала мне Мария, потому что я не была за столом, понимаешь?..
Деметрио стоит у парадного входа в особняк семьи Кастело Бранко, и пока привратник запира
ет широкую решетку, через которую он только что вошел, Вероника хватает его за руку, чтобы отвести
под усыпанное цветами труднопроходимое прикрытие почти у основания мраморной лестницы, где
фонтан рассыпает прохладное кружево своих вод на обнаженное тело статуи.
- Здесь нас не увидят… Мы можем поговорить.
- Еще один из твоих потайных уголков.
- Я понимаю, это – глупо… Тебе покажется очень неправильным, как я поступаю, но я не пони-
маю, что происходит… В этом доме все так странно перевернулось из-за меня…
- И ты не догадываешься о причине, верно?..