- Кто это?..
За дверью звучит тихий голос Игуасу…
- Патрон Деметрио…
Деметрио неохотно открывает дверь, и появляется темная, словно вырезанная из старого крас-
ного дерева голова индейца…
- Что ты хочешь, Игуасу?..
- Пирога готова, патрон Деметрио. Самое время отплывать…
- Прозвучал колокол… Который час?..
- Половина пятого, белая королева.
- Да что такое ты говоришь?..
- Простите, патрон Деметрио. Твоя белая женщина, как королева.
- Я не думаю, что ты должен высказывать о ней свое мнение… Ступай к своей проклятой пиро-
ге и жди нас. Мы выйдем через полчаса. Ну, давай же, шагай.
- Уже сейчас, патрон Деметрио… Мне хотелось бы сказать твоей белой женщине, что в пироге я
подготовил для нее навес.
- Спасибо, Игуасу.
- Иди сейчас же!..
- Как прикажешь, патрон Деметрио.
Игуасу тихо вышел. Деметрио с трудом сдерживает свой гнев.
- Бóльшая наглость недопустима!..
- Почему?.. Что сказал этот несчастный, что ты пришел в ярость?
- Он не должен разговаривать с тобой!..
- Даже позаботившись о том, чтобы солнце палило меня чуть меньше, правда?..
- Он не должен вмешиваться в то, что его не касается, делать то, что ему не приказывали, не
отвечать и не смотреть на тебя…
126
- Даже индеец тупи может иногда совершить джентльменский поступок.
- Пусть он прибережет их для своих женщин, с которыми обращается непременно плетьми!..
- Такой в Матто Гроссо обычай?..
- Да.
- Я начинаю понимать, почему тебе так нравится этот край.
- Ты ничего не понимаешь, но очень быстро узнаешь, чему следовать.
- Уверяю тебя, что этого-то я и желаю. Довольно тяжело чувствовать, что с тобой обращаются
как с преступницей, не имея ни малейшего понятия, какое преступление ты совершил.
- Ты и в самом деле не имеешь ни малейшего представления? Твоя совесть так спокойна, так
мертва?..
- Думаю, ты не хочешь сделать меня ответственной за несчастное поведение Джонни и за то, что они с Хулио Эстрада могли сказать тебе на свой страх и риск…
- Я не настолько глуп, чтобы обвинять тебя в этом. Однако мне было полезно пообщаться с ни-
ми и посмотреть на них, чтобы понять до какой степени твое влияние на мужчину может заставить
его потерять разум, чтобы увидеть, до какого предела ты покоряешь и завораживаешь их одной лишь
улыбкой… а то и без нее…
- Что ты хочешь сказать?..
- Думаю, ты не расточала улыбки ни индейцу, ни французу, но им достаточно было увидеть те-
бя!..
- И это то, в чем ты меня упрекаешь? Об этом ты говоришь мне прямо в глаза, как о преступле-
нии? Неужели моя вина в том…
- Продолжай… Договаривай, спроси меня, виновата ли ты в том, что являешься самой красивой
девушкой Рио-де-Жанейро, как писали все пошлые бульварные газетенки и льстивые журналы, засы-
панные деньгами Кастело Бранко!..
- Это то, о чем ты подумал, прочитав их?.. Как жаль, что ты не сказал мне этого в Рио…
- Чтобы ты не вышла за меня…
- Возможно…
- Меня радует, что ты начинаешь раскаиваться, идешь на попятный…
- Что?..
- У тебя была возможность, для тебя же хуже, что ты вовремя ей не воспользовалась. Я очень
ясно сказал тебе: “Уезжай”.
- Ну да, да, ты сказал мне это, но каким образом?.. Сжав в своих объятиях, задушив поцелуя-
ми… рассказав о своей любви и своей бедности… Тогда ты был другим. Ты был человеком, способ-
ным заставить искреннюю женщину обожать тебя. Ты был мужчиной, за которым я могла последовать
в самое сердце сельвы, с которым могла разделить всё: беды и неудачи, превратности судьбы, нужду, черствость, равнодушие и недоверие людей… Я не колебалась, разделив все это с тобой, потому что я
любила тебя, Деметрио, я сошла с ума,ослепла, я доверчиво отдала тебе свое сердце и жизнь. Когда я
влюбилась, я доверилась тебе так, как доверяются мужчинам истинные женщины, когда любят… а ты, ты…
- Что я?.. Я вел себя как подлец, сволочь, как грубый неотесанный дикарь?..
- Нет, просто как дурак.
- Вероника!..
- Гораздо больший, чем я подозревала.
Деметрио сжал кулаки, его сотрясает яростная дрожь, и в то же время он испытывает дикое
удовольствие, видя Веронику стоящей перед ним, выпрямившись, как в тот вечер, когда они скрести-
ли шпаги. Как и тогда, он испытывает отчаянную тревогу ранить ее, погубить эту красоту, пронзив
смертельным ударом не то сверкающее шелковое сердце, вышитое на белом нагруднике, а чистое, ис-
креннее, пылкое и благородное сердце этой женщины.
- Очень скоро ты убедишься в обратном!.. Дураками были те несчастные, которые до этого мо-
127
мента были в твоем распоряжении… Отныне и впредь я буду приказывать и распоряжаться, а ты бу-
дешь слушаться и повиноваться по доброй воле, или насильно!..
- Насильно?.. Индейцы уже обучили тебя своим методам?..
- У тебя есть десять минут, чтобы собраться!.. Я буду ждать тебя за дверью. Ты выйдешь отсю-
да, не перемолвившись ни с кем и словом.
- Под угрозой револьвера,.. похищенная.
- Под угрозой скандала!.. Если хочешь, можешь его устроить. Это – единственное, что оконча-
тельно избавило бы тебя от меня. Кричи, зови на помощь месье Бело. Он, конечно, будет достаточно
галантен, чтобы отвезти тебя на своем моторном катере в Рио-де-Жанейро, но, разумеется, ты отпра-
вишься туда одна… цену за проезд он должен будет оплатить мне своей жизнью!
- Деметрио!.. Ты будешь на это способен?.. К какому концу приведет тебя глупейшая, нелепая
ревность?
- Ревность?.. Ну хорошо, пускай, возможно ревность… Ревность к загорающимся, глядя на тебя, глазам, ко взглядам, скользящим по твоему телу, к неуклюжим любезным словам, обволакивающим
тебя, к цветам, брошенным к твоим ногам… К этим проклятым цветам, да, к ним!..
Он сбросил на пол вазы с цветами, топча ногами розы и орхидеи, пока Вероника, не отрываясь, смотрит на него…
- Вот тебе ковер, о котором говорил месье Бело, по нему ты пройдешь, не чувствуя твердость
земли. А в пироге мы тоже обзаведемся цветочным ковром и золотыми веслами для гребли, как на ко-
рабле Клеопатры, плывшим по Нилу… Так тебе нравится?.. Ты же так надеялась путешествовать?..
- Деметрио, ты в своем уме?..
- Вот только рядом со мной ты так не попутешествуешь. Ты скреплена со мной оковами этих
рук, которые не выпустят тебя так легко, потому что ты – моя… Моя, моя!..
Он сжал ее в своих руках, обезумевшую, ослепшую, отчаявшуюся, задыхающуюся в огне его
поцелуев, чтобы тотчас же выпустить ее почти бездыханную.
- Одевайся немедленно… У нас нет времени, чтобы его терять!..
***
- Пошли?..
- Идем.
Неожиданно на лестнице появляется месье Бело, торопливо приближаясь к ним.
- Добрый день, мадам Сан Тельмо… Лет пять-шесть не вставал я в такую рань, но я не мог поз-
волить Вам уйти, не попрощавшись…
- Зачем Вы так беспокоились?.. Это очень любезно, но…
- Вы называете беспокойством удовольствие видеть Вас хотя бы миг… Внизу накрыт для зав-
трака тот же самый столик, месье Сан Тельмо. Раз уж Вы плохо спали, по крайней мере поешьте хоро-
шо…
Изящная янтарного цвета ручка оперлась на предложенную французом руку. Пока Вероника и
месье Бело, удаляясь, вместе идут по широкой галерее, Деметрио, стиснув зубы, сжал свои крепкие
кулаки, сдерживая приступ животной ревности.
Справившись с нервами, с видимым хладнокровным спокойствием на лице, очень медленно он
направляется, наконец, вслед за ними, думая про себя: