деянной.
- Вы намекаете, что Сан Тельмо был способен ударить ее?..
- Я никогда не вмешивался в ссоры между мужем и женой, не впутывался в семейные дрязги. К
тому же я достаточно стар, чтобы дать Вам совет, несмотря на всю Вашу ученость и благоразумие. Я
скажу Вам, чтобы Вы тоже не вмешивались, потому что в таких делах – кто вмешивается, тот
единственный и теряет. Пошли в столовую, у меня есть первоклассный коньяк.
Вильямс Джонсон покраснел от негодования и гнева. Внезапно неистовая ярость воспламеняет
его молодую кровь. Стоя в дверях, он смотрит на чудесную фигурку лежащей на диване женщины, сейчас такой подавленной и слабой, неподвижной, как мотылек с ушибленными крылышками, как
сломанный хрупкий цветок, которому снесли голову ударив его об пол…
- Если этот человек оказался таким мерзавцем, он заслуживает смерти!..
***
- Ох-ох-ох!... Уж эта Ваша рука. Хорошо хоть левая. С той мазью, что я Вам наложила через
два-три дня Вы поправитесь… Можно поддерживать руку этой косынкой, которую я повязала Вам на
шею. Если рука будет висеть и воспалится на лечение уйдет больше времени. Я знаю это тоже по опы-
ту.
- Вы слишком волнуетесь из-за меня, сеньора Ботель.
- Никоим образом… Я чувствую невозможность позаботиться о вас, как хотелось бы. Я прямо
сейчас прикажу разместить в гардеробной хорошую кровать для Вероники. По мне, так я с удоволь-
ствием оставила бы вас в собственной спальне, но мой Хайме такой особенный…
- Что ты сказала обо мне?.. Ты и слова не можешь сказать, не приплетая и не упоминая меня
своим треклятым языком?..
Как только вошел Хайме Ботель, Деметрио поднялся и уставился на него тревожно-
вопросительным взглядом.
- Могу я войти посмотреть на жену?..
- В данный момент оставьте ее. Реверендо уже позаботился о ней, уложил ее поудобней среди
подушек и укрыл ее, укутав потеплее, словно младенца… Этот поганец проделал все ловчее сиделки.
Ох уж эти плаксивые, изнеженные рыцари, это они портят женщин…
В это время в дверях появляется пастор.
- Вы говорили обо мне?..
- Ничего подобного… Я рассказывал о Ваших способностях и умении сиделки.
- Подавай коньяк, дура! – грубо проговорил Ботель, повернувшись к своей жене.
- А что, не хватает? – отзывается та.
- Тащи другую бутылку…
- По мне, так хватит. Стакана воды будет достаточно…
Реверендо выпил, не спеша, словно ища на дне спокойствие, необходимое, чтобы хладнокров-
но продолжить. Затем его обвиняющий, жесткий от негодования и возмущения, взгляд устремляется к
лицу Деметрио.
- Сеньора Сан Тельмо кажется мне очень подавленной. Ей необходимо много заботы и внима-
ния… Достойно сожаления, что закон не карает подлость и низость некоторых типов, которые не ко-
леблясь, злоупотребляют своим положением и силой перед бедной женщиной.
Лицо Деметрио сделалось жестким, похожим на камень, челюсти бешено сжались, глаза его
сверкают и мечут молнии, но губы по-прежнему плотно сомкнуты. На его плечо вкрадчиво и с неж-
ной теплотой опускается рука Аеши.
140
- Патрон Деметрио… Аеша отведет тебя в комнату патрона Ботеля, чтобы вымыть и причесать
твои волосы… Идите… Идите же…
- Оставь меня!..
Разъяренная Аеша выходит одна, меж тем, как Ботель насмешливо хохочет…
- Отличный прицел! Ваши стрелы попали в яблочко, Реверендо… Адела, что происходит?..
- С Вашего позволения… Пойду, займусь жилищем Вероники.
- Вы тоже можете пойти отдохнуть, если хотите, доктор Ботель. Я останусь рядом с сеньорой
Сан Тельмо.
- Как Вам угодно…
Реверендо вернулся к Веронике… Как она красива, даже в этот миг!.. Сомкнутые под грузом
густых, черных ресниц веки, полуоткрытые цветущие, прохладные губы. Утомленная Вероника тяже-
ло вздыхает во сне, и грудь ее трепещет. А эта тонкая, изящная ручка цвета янтаря, рука, давшая по-
щечину Деметрио, поверх темных одеял, словно необыкновенный цветок с шелковыми депестками…
- Господи, если она всего лишь твое творение, то как может твоя Всевышняя доброта допустить
такое?..
Глава девятнадцатая.
- Патрон Деметрио… Патрон Деметрио…
- Да, что?..
- Сеньора Ботель говорит, что ты выпьешь кофе у нее дома.
Деметрио тряхнул головой, уставившись в смуглое лицо индеанки так, словно впервые видит
его, пробудившись от летаргического сна.
Светает. Неясный утренний свет выделяет тонкую, хрупкую фигурку с ожерельем из кораллов, оправленных в серебро, в облегающей пестрой тунике, с длинными черными косами, свисающими на
спину, со стройными смуглыми ногами и совершенными, как у танагрянки*, руками…
- Сеньора Ботель…
- Ты не знаешь, кто это?..
- Ну конечно же знаю. Только я еще раньше сказал тебе, чтобы ты оставила меня в покое.
- Это она приказала мне позвать тебя. Ты всю ночь смотрел, как горит твой дом, всю ночь не от-
дыхал, не ел… Так ты заболеешь, хозяин Деметрио…
- Нет никакой опасности, я не заболею.
Место, где возвышался бывший дом Рикардо Сильвейра, теперь представляет собой лишь про-
странство, покрытое дымящимся пеплом, обугленной древесиной и сломанной домашней рухлядью.
- Почему ты грустишь из-за кучки старых бревен и сгоревшей одежды?.. сеньора Ботель и
падресито сказали, что ты очень богатый… у тебя есть четыре мешочка золота, надежно хранящиеся в
доме Реверендо.
- Золото!.. Золото!.. Проклятое золото!..
- Проклятое?!.
- Да, проклятое. Потому что за него заплачено кровью и слезами. Ради него продается совесть, совешаются самые худшие позорные и бесчестные подлость и гнусность, из-за него одна женщина…
- Одна женщина – что?..
- Ничего. Уходи и оставь меня!.. Оставь меня в покое!
- Я так и должна передать сеньоре Ботель, чтобы она оставила тебя в покое?..
- Нет!.. Ты не должна повторять мои слова… Скажи ей, что я очень благодарен, но ничего не
хочу.
- Хорошо, патрон Деметрио…
- Подожди. Ты пришла из дома Ботелей, правда?..
- Да, хозяин…
- Что они делают?..
- Доктор Ботель храпит с открытым ртом в своем гамаке на веранде…
141
- Как?!
- Он никогда не спит в своей комнате. Сеньора какое-то время поспала, а сейчас поднялась и
приказала мне, чтобы я тебя нашла.
- Тогда они оставили Веронику одну!
- Нет, патрон… Твоя белая женщина спит, а рядом с ней находится падресито.
Деметрио, не отвечая, сжал губы. И как будто угадав все проходящие перед его мысленным
взором и терзающие его видения, нежная и тихая девчушка подходит к нему еще ближе…
- Ты поругался также и с падресито, хозяин Деметрио?.. Ты ревнуешь потому, что он ухаживает
за твоей белой женщиной?..
- Что ты несешь, дура?..
- Не сердись на бедняжку Аешу, она хочет только помочь тебе. Куда ты пойдешь, если ссо-
ришься с падресито и тебе не нравится дом Ботелей?.. Разве только в таверну?..
- Быть может, я поселюсь и в таверне. Это будет единственный способ выдержать дни, которые
меня ожидают.
- Хозяин, сеньора Ботель хочет помочь тебе, а Аеша будет твоей рабыней… Хочешь, я принесу
тебе что-нибудь поесть прямо сюда?.. Не говори, что не хочешь, я пойду поищу…
- Нет, оставь… Аеша!.. Аеша!..
Деметрио сделал несколько шагов вслед за убежавшей, не слушая его, девушкой, но внезапно
остановился. За кучкой кустарников возникает высокая, худощавая, благородная фигура Реверендо
Джонсона, направляющаяся к нему спокойным, неторопливым шагом…