бы не эта девчушка, ваш муж умер бы от голода, поскольку нет способа усадить его за стол поесть, как следует…
- Я хочу ее видеть, эту самую Аешу. Почему она не заходит прибрать эту комнату, если она –
наша служанка, как Вы говорите?
- Уроженцы племени Аеши довольно самобытны.
- Сделайте одолжение, выйдите на веранду позвать Аешу.
- Думаю, ничего не удастся, но попробую… Аеша!.. Аеша!.. Сеньора Сан Тельмо зовет тебя…
Аеша!.. Я не тебе говорю?... Быстро же она сбежала…
- В чем дело?.. Что происходит?.. Тебе что-нибудь нужно?..
Деметрио торопливо вошел в комнату, устремив тревожный взгляд сначала на Веронику, за-
тем, на миг – на сеньору Ботель, и снова – на то лицо, на которое он так пламенно и страстно жаждал
смотреть. Глядя на это лицо, его зрачки расширяются, словно желая впитать, вобрать в себя этот во-
жделенный образ. Глаза Деметрио скучали по красоте Веронику, и теперь невольно сияют от удоволь-
ствия видеть ее.
- Что тебе нужно принести?.. Зачем ты звала Аешу?..
- Вероника просто хотела ее увидеть… Мы столько говорили об этой Аеше, она – очень своеоб
разная девушка.
- Она и в самом деле очень забавна… У этой девушки хорошая память. Не нужно забывать, что
она была служанкой моего брата Рикардо…
Суровый, проницательный взгляд Деметрио вновь наблюдает за невозмутимым под маской хо-
лодного достоинства лицом Вероники.
- 145 -
- Иногда простолюдинам свойственны трогательные верность и преданность.
- Мой милый Сан Тельмо, оставьте Ваши фантазии об этой Аеше. Она – не более чем невоспи
танная нахалка, не умеющая себя вести!.. Но, Боже ты мой, сейчас должен прийти мой Хайме лечить
Веронику. Пойду подготовлю пинцет и бинты, возможно он прямо сейчас снимет ей швы.
- Адела…
- Я скоро вернусь… А пока воспользуюсь тем, что Вы в такой хорошей компании.
Адела ушла, оставив супругов наедине. Несколько мгновений они молча смотрят друг на
153
друга. Наконец, Вероника произносит с горьким сарказмом:
- Нет необходимости, чтобы ты жертвовал собой, ты можешь возвращаться к своим прогул-
кам…
- Пренебрегая добрыми намерениями сеньоры Ботель?.. Подтверждая свою репутацию непочти-
тельного и грубого мужа…
- Полагаю, ты хочешь иметь такую репутацию, она тебя удовлетворяет.
- Возможно, а ты довольна своей ролью жертвы…
- Я не играю никаких ролей!..
- Я уже знаю, что ты посылала за преподобным Джонсоном, у которого весьма кстати появились
дела в нескольких километрах вверх по течению, и он до сих пор не явился на твой зов.
- Теперь я вижу, что ты живешь, шпионя за мной.
- Я никогда не опускался до этого, но поскольку ты все еще остаешься за пределами реального
мира, в котором мы живем, я тебе напомню, что в этих деревянных домах слышно все, что говорят.
- Особенно, если кто-то пристраивается под раскрытым окном, слушая все, что происходит
внутри комнаты.
- Эту комнату, о которой ты говоришь чета Ботель предоставила нам двоим. Но, чтобы не вол
новать тебя, я повесил свой гамак на веранде. Думаю, ты не собираешься заставлять меня спать под
деревьями.
- Меня мало интересует, где ты спишь, а что касается небезысвестной тебе комнаты, то очень
скоро она будет только твоей.
- Что?..
- Сегодня мне снимут швы… С завтрашнего дня Адела освободится от обязанности ухаживать
за мной, я останусь одна и пойду туда, куда захочу и где мне понравится…
- Извини, что заставлю тебя спуститься с небес на землю. В Порто Нуэво, кроме личных домов, больше нет места для гостей, если только на верхнем этаже таверны. И ты можешь представить, како-
го сорта люди, и особенно женщины, селятся в подобного рода местах.
- Я и не думаю оставаться в Порто Нуэво.
- А я думаю. И твой долг – следовать за мной.
- Мой долг… Мой долг!.. Хватит меня смешить своими глупыми разговорами…
- Вероника!..
- Да, глупыми разговорами, похвальбой, пустословием, словно ты стал хозяином Вселенной, и
трава должна просить у тебя разрешения расти, а звезды – вращаться. Вполне возможно, ты впал в
безумие, считая себя полубогом. Скажи спасибо мешкам золота, преподнесенным тебе чужими усили-
ями!..
- Вероника!..
- В чем дело?.. Тебе пришлось не по вкусу – отведать горькую правду?..
- Подумай о тех вещах, что я мог бы сказать тебе, если бы не решил провести день спокойно!..
- Почему же ты не говоришь их мне?.. Начинай, я хочу выслушать тебя… В чем ты упрекнешь
меня?.. Какой-нибудь политический крах твоей партии, какой-то подвиг моего отца, навредивший
твоим интересам, или интересам твоей семьи?.. Если нет ничего такого, я не понимаю, что ты должен
получить от этой мести.
Деметрио усмехнулся столь жестоко, безжалостно и горько, что черты его лица исказились,
придав ему дьявольское выражение.
Невольно Вероника содрогнулась от ужаса, но гордость ее сильнее страха, сильнее необычной
жалости, вызванной отчаянием на лице Деметрио. Вероника пристально смотрит на мужа. Она мол-
чит, пока с губ Деметрио бурным, стремительным потоком льются презрительные, полные горького
сарказма, слова.
- Какая чудесная актриса!.. Как жаль, что сцены всего мира потеряли тебя… Но я не доставлю
тебе такого удовольствия, чтобы ты смогла отрицать свой позор и бесчестье!..
- Деметрио!
- Прости меня… Я тоже планировал не оскорблять тебя, а оставаться невозмутимым, ожидая
154
твоего раскаяния…
- Моего раскаяния?.. Мне не в чем раскаиваться.
- Продолжай!.. Продолжай упорствовать, стоять на своем, тем хуже для тебя!.. Но выслушай
мои последние слова: “Чтобы уехать из Матто Гроссо, чтобы вернуть себе свободу, расторгнув узы
брака, разорвав проклятую цепь, связывающую нас, ты должна признать свою вину, должна унижать-
ся передо мной, должна рыдать и умолять меня, потому что только из жалости, да… из жалости я буду
способен простить тебя!..”
- Инженер Сан Тельмо, пожалуйста!.. Подумайте о том, чтобы помириться… И, кроме того,
сейчас здесь находится Реверендо Джонсон. Он говорит, что Вероника посылала разыскать его… Я…
я…
- Скажите, чтобы он проходил.
Обеспокоенная Адела выходит, а Деметрио вновь оборачивается к Веронике…
- Вот он и здесь. Он обернулся всего за два дня. Но знай, что тебе не сильно-то поможет то, что
этот несчастный может сделать для тебя… Нет иного пути, чтобы выбраться отсюда, и я только что
указал его тебе: раскаяние, унижение, искупление вины болью и слезами!.. Рано, или поздно этот день
наступит… Я сломлю твое высокомерие, растопчу твою дьявольскую гордость. А сейчас – встречай
своего преподобного Джонсона! Да будет тебе толк от него!..
Он выскочил из комнаты. Вероника рывком приподнялась и спрыгнула с кровати.
- Вот и Реверендо, Вероника… успокойтесь пожалуйста.
- Вы просили позвать меня, сеньора Сан Тельмо?..
- Да, Реверендо… Простите, что осмелилась побеспокоить Вас.
- Я всего лишь выполнил свой долг. И я здесь для того, чтобы быть Вам полезным, если Вы
нуждаетесь во мне.
Вынуждая себя быть строгим, хладнокровным и сдержанным до угрюмости, Джонсон стоит
подле кровати Вероники, едва смотря на нее.
- Я слушаю Вас, сеньора Сан Тельмо…
- Реверендо Джонсон… Мне не хотелось бы злоупотреблять Вашей добротой, и не хотелось бы
вносить в Вашу душу еще больше сомнений, боли и тревог. Я отлично понимаю, что Вы будете стра-
дать в такой обстановке, как эта, где нет бóльшего закона, чем сила, и нет иных способов общения, кроме грубости и жестокости. Я отлично сознаю и ценю, что здесь Вы должны бороться в одиночку