- Нет… Я никогда не думала, что тетя мне напишет.
- Возможно, Ваш дядя приболел…
- Он не подписал бы конверт.
Она прочла письмо, сначала очень торопливо, глотая взахлеб эти ребяческие строчки. Затем
раз и другой, медленнее, уже не торопясь, отведав своей ранимой, чувствительной душой весь тон-
чайший яд, излитый в строчках этого письма дьявольски ловкой и изворотливой Вирхинией.
168
- Вероника!.. Какая-то плохая новость?.. Заболели Ваши родители? Что с ними случилось?..
- Ничего… все совсем наоборот. Это письмо полностью меня успокаивает относительно здоро-
вья моего кузена и счастья всех тамошних обитателей…
- Отлично. Но Вы не кажетесь слишком довольной…
- Лишь будучи большой эгоисткой, я могла бы остаться ею, Реверендо. Но это письмо пришло
очень вовремя, оно спустило меня на землю, вернуло в реальность, которую я позабыла в какой-то мо-
мент затмения…
- Реальность?..
- Вчера вечером я струсила. Меня охватил детский страх. Я поступила плохо, прибежав сюда. Я
вынудила Вас противостоять Деметрио, когда сама должна была противостоять ему. Но с сегодняшне-
го дня я так и буду делать!..
- Вероника!.. Я Вас умоляю…
- Не волнуйтесь за меня, Реверендо. У меня был миг слабости, но он уже прошел…
- В таком случае позвольте мне попросить Вас запечатать это письмо и отослать его.
- Нет, Реверендо. Я никогда не должна была его писать.
- Но что такое могло рассказать Вам полученное письмо?..
- Ничего… Прочтите его сами. Всего несколько строчек, на которые я, кстати, отвечу, чтобы у
них были новости обо мне, но я не торолюсь. А также нет необходимости отправлять ответ немедлен-
но, специально для этого гоняя Игуасу… Я напишу письмо завтра, или послезавтра.
Вероника механически поднялась и вышла, двигаясь, как лунатик. Она прошла перед индейцем
Игуасу, даже не взглянув на него. Удивленный индеец выходит следом за Вероникой, наконец осме-
лившись обратиться к ней.
- Ты не посмотрела на свои подарки, белая королева?.. Патрон Бело передал их для тебя.
Вероника не отвечает. Кажется, она даже не слышит индейца. Под обжигающим, палящим по-
луденным солнцем ее глаза устремлены на холм.
- Мое место – там!.. Да, там – мой дом, мужчина, выбранный из всех. Все остальные должны
думать, что это – счастливейшее место для меня, будь там даже только ад, в котором мучается, стра-
дая, моя душа…
Вероника порвала на тысячу мелких кусочков письмо, написанное дяде… Ну нет, она не сбе-
жит, не станет просить о помощи. Хладнокровно и отважно, лицом к лицу, она встретит свою судьбу, и встретит ее одна. Она чувствует себя более сильной и решительной. Сейчас она знает, что Деметрио
де Сан Тельмо любит ее также сильно, как и ненавидит. Теперь Вероника поняла, что бесполезно вы-
прашивать нежность и ласку, но ее красота является ужасным орудием против той его страсти. Это –
палка о двух концах, обоюдоострый клинок. Она должна или убить им, или погибнуть от него.
- Вероника… Вероника…
Реверендо Вильямс тоже вышел, прогоняя удивленно взирающего на Веронику индейца. Она
настолько выбита из колеи и так ушла в себя, что пастор хватает ее за руки в безнадежном порыве без-
удержной мольбы…
- Вероника… Вероника… Я Вас умоляю…
- Простите меня, но это бесполезно… Как ясно различимы вещи при свете дня!.. Как отчетливо
я вдруг все поняла! Нет, я не сбегу!.. Я буду драться до конца…
- Но я не могу допустить этого… Мой долг защищать Вас.
- Я прошу, прошу Вас, простите меня. Я принесла Вам больше зла, чем добра. Поклянитесь мне, дайте честное слово, что абсолютно ничего не станете делать ради меня. Возвращайтесь в свою
церковь, к своей спокойной жизни, ко всем несчастным беднякам, которые так нуждаются в Вас и
кого Вы оставили из-за меня… Прощайте, друг мой…
***
- Твоя большая комната уже готова… Хочешь пойти посмотреть, какой она стала красивой, хо-
зяин?..
169
Теплая, тонкая рука Аеши проскользила по голой руке Деметрио и задержалась на широком
запястье. Деметрио стоит, прислонившись к забору и мрачно взирает на деревню.
- Почему ты не заходишь отдохнуть?.. Сеньора Ботель прислала маленького жареного кабанчи-
ка, а я отправила двух человек, чтобы они принесли для тебя самые лучшие фрукты… Ты и сейчас не
хочешь есть?.. Не хочешь, чтобы я тебе прислуживала?..
- Думаю, что, в конце концов, так будет лучше всего. Ботель уже пришел?
- Патрон Ботель ушел к руднику. Пришел индеец Педро и сообщил прекрасную новость: много
золота, хозяин… очень-очень много золота… Патрон Ботель так обрадовался, что обнял и поцеловал
сеньору Ботель и заставил ее выпить бутылку вина… Почему ты не заходишь в свою комнату?.. Ты
приляжешь на диване. Я сниму с тебя сапоги и потом принесу тебе обед. А если хочешь, ты можешь
также вымыться… на кухне есть горячая вода. В пакетах, сложенных в твоей комнате есть чистая оде-
жда.
- Оставь меня… Что еще надо!..
Обхватив себя за плечи руками, поникший Деметрио еле идет по просторной прихожей. Она
стала лучше новой, а просторные и чисто прибранные комнаты дают странное ощущение покоя. В
них почти нет мебели, но они застелены яркими разноцветными циновками…
- Ботель захотел, чтобы я положила твои свертки с одеждой не в большую угловую комнату, а в
другую, самую крошечную, что находится рядом со столовой…
- Да, это были мои указания, Аеша…
- В той большой угловой комнате сложены все чемоданы, баулы и коробки, привезенные ин-
дейцем…
- Это одежда жены. Оставь ее там…
- И эта большая красивая комната – комната белой женщины?..
- Так было задумано. Но, скорее всего, она никогда не переступит порога этой комнаты.
- Это правда, патрон Деметрио?.. Она никогда не придет?
Деметрио буквально рухнул в ближайшее кресло, жестоко борясь с самим собой. Словно ост-
рые стилеты пронзают его простодушно-злорадные слова индеанки. Он вновь прикрывает лицо рука-
ми и чувствует, как эти мужские слезы, самые горькие и самые жгучие за всю его жизнь, застилают
глаза и туманят взор. Изумленная Аеша присаживается на корточки, она чувствует себя счастливой.
- Белая женщина уезжает с Игуасу… Она отправляется в Куйабу, хозяин… Аеша остается с то-
бой. Я перенесу твою одежду в большую комнату. Аеша останется в этой крошечной комнатке. Ты
отдашь мне одежду, которую белая женщина оставила здесь?.. Ты подаришь мне Молнию?.. Я поеду с
тобой к руднику?.. Белая женщина никогда не ступит в этот дом…
Вероника незаметно входит в дверь…
- Сожалею, что это расходится с твоими словами, Аеша, но белая женщина уже здесь.
- Вероника!.. Ты!.. Ты!..
- Тебя раздражает мое присутствие?..
- Раздражает меня?.. Что ты говоришь?..
- Думаю, что – да… почти точно так же, как нежную, ласковую Аешу.
- Вероника… ты пришла… Пришла!..
Едва справившись со своей безумной, глупой радостью, Деметрио вскочил на ноги. Он чув-
ствует, что его душа воскресла, возвращаясь к жизни и трепеща от никогда прежде не испытанного
чувства. Ему безразлично, что губы Вероники иронично кривятся, и не важно, что ее глаза жестко
смотрят в лицо индеанки, словно бросая вызов. И плевать ему, что голос Вероники вновь звучит вы-
зывающе.
- Я смотрю, здесь еще многое нужно сделать. Сожалею, что не могу позволить Аеше остаться с
тобой, но она необходима в моей комнате и на кухне…
- Белая женщина!..
- Сеньора, вот как ты должна называть меня отныне, Аеша. А сейчас приготовь ванную для се-