фией!..
- Но кто тебе это сказал?.. Неужели Рикардо?.. Ты увидел мою фотографию?..
- Нет, я не видел твою фотографию, но другие ее видели. И не Рикардо сказал мне это… Он был
слишком благороден. И губы его тоже не могли говорить, они уже были запечатаны смертью. Но было
нечто, указавшее мне след, по которому я мог искать тебя и найти…
- Нечто?.. Ты говоришь – нечто?..
- Хочешь на это посмотреть?.. Хочешь узнать?.. Подожди… подожди!.. Вот оно, здесь!.. Гляди
на это, отрицай, несмотря на все, если осмелишься!..
Деметрио швырнул ей в лицо кружевной платочек, который дрожащие пальцы Вероники едва
поймали, тот самый платок, столь долгое время хранившийся на его груди…
- Это было сокровищем для бедного мечтателя, вручившего тебе свою жизнь. На него он проли-
вал свои слезы, в него испустил свой последний вздох в предсмертной агонии. И мне тоже хотелось
бы умереть на этом проклятом лоскутке!..
- Деметрио!..
- Да... да… потому что я люблю тебя. И я тоже люблю тебя, как безумный. Я люблю тебя так, что забываю о памяти брата, топчу свои воспоминания, растапливая душу и разжигая страсть любви и
желания!.. Из-за тебя!.. Из-за тебя!..
- Деметрио!..
- Но все бесполезно!.. Я тебя ненавижу!.. Ненавижу!.. Я ненавижу тебя так же, как люблю! Я
вырву глаза, которые так загораются, глядя на тебя. Я вырву этот язык, который только и знает, что
твердить твое имя, я отрежу эти проклятые руки, дрожащие от страстного желания ласкать тебя, рас-
топчу это предательское, малодушное, упрямое сердце, которое только и знает, что биться ради тебя!..
- Деметрио!..
- Уходи!.. Уйди из этого дома!.. Ты желала уехать… ты свободна!.. Уезжай со своими!.. Я про-
шу тебя, умоляю!.. Все так, как ты хотела… Я на коленях прошу тебя, чтобы ты бросила меня, чтобы
навсегда ушла из этого дома…
Деметрио упал на колени, кусая кулаки, задыхаясь от рыданий, разрывающих его сильную
грудь. Нетвердой походкой Вероника идет к двери, и уже оттуда через силу, против воли оборачивает-
ся…
- Деметрио де Сан Тельмо!.. Все, что тебе наговорили – это ложь!.. Ложь!.. Ложь!.. И я докажу
тебе это!.. Докажу… Клянусь тебе!.. Как бы то ни было, я докажу это всему миру… Ложь!.. Вранье!..
Пошатываясь, Вероника вышла.
180
Глава двадцать шестая.
Жгучий, знойный полдень… Таверна пуста и безлюдна, церковь закрыта. Немногочисленные
белые из Порто Нуэво ищут тенёк и покой в глубине своих домов… Лишь группка местных индейцев
направляется к причалам…
- Месье Бело!..
Белый мужчина спрыгнул на плохо скрепленные доски пристани, в то время, как слуги, при-
плывшие с ним, швартуются к причалу. Сверкающая, выкрашенная в белый цвет моторная лодка, как
цапля с изящными поблескивающими боками. На узкой корме горделиво развевается французский
флаг.
- Мадам Сан Тельмо!.. Вы – восхитительны!..
- Бело… Друг мой!.. Вы приплыли… Вы…
Вероника, всхлипывая, бросилась в объятия этого странного, почти незнакомого человека…
Но разве он – не единственный, оставшийся у нее друг?..
- Моя подружка, дочка моя!.. Но что с Вами случилось?..
- Сам Бог послал Вас в эту минуту!..
- Благодарю… Благодарю… Но, ради Бога, не плачьте Вы так!.. Где Ваш дом?.. Куда мне Вас
отвести?..
- Далеко отсюда… далеко!
- Далеко?..
- Куда-нибудь, но ни в один из домов, ни в одно из мест этой деревни!..
- Милое создание, что они Вам сделали?..
- Мне нужно вернуться в Рио-де-Жанейро! Вы сказали, что были мне другом, сказали, что сде-
лали бы что-нибудь для меня…
- Разумеется, я сделаю все, что захотите… Вот видите, наконец-то я Вас увидел… Но, успокой-
тесь… Расскажите мне!..
- Нет времени!.. Увезите меня отсюда, месье Бело!..
- Но от кого Вы убегаете?.. Быть может, от Сан Тельмо?..
- Я ни от кого не бегу. У нас с Деметрио все кончено навсегда!.. Я – свободна!..
- Ох, черт побери!..
- Но мне обязательно нужно вернуться в Рио-де-Жанейро. Только там могла зародиться ложь, только там могли ее придумать. А мне нужно это узнать, узнать и сделать так, чтобы весь мир узнал!..
- Мадам Сан Тельмо, клянусь, что я не понял ни единого слова!..
- Теперь не называйте меня так. Вероника де Кастело Бранко – вот мое имя…
- Я понимаю, разумеется, мадам… то есть, я говорю мадмуазель… Я говорю, ладно… я не
знаю… но, честное слово, хотел бы узнать.
- Простите, простите меня!.. Если бы Вы знали, в какой момент захотела привести Вас судьба.
Если бы я только могла рассказать Вам об этом, но я ничего не могу рассказать… Простите меня, я со-
шла с ума… простите и оставьте меня…
- Вот это никогда, мадам… Да, никогда, Вероника. Вы позволите мне называть Вас так?..
- Думаю, это – единственное, что остается мне на земле – мое собственное имя!..
- Простите… Но, кроме этого, у Вас остается еще верный друг, способный увезти Вас на край
света, если Вы попросите, не спрашивая ни о чем, если Вы не хотите отвечать.
- Вы уверены?..
- Достаточно Вам моего слова кабальеро?.. Есть вещи довольно компрометирующие, но… здесь
находится моя шлюпка, на которой я стану для Вас лишь тем, кем Вы захотите, не более того. Залог
этому – честь французского флага.
- Спасибо… Благодарю Вас!..
- Довольно благодарностей. Вы – приказываете, я – подчиняюсь… Что я должен делать?..
- Вы можете отвезти меня в Рио-де-Жанейро?..
- Прямо сейчас?..
181
- Сию минуту!..
- Больше – ни слова. Откуда должны забрать Ваш багаж мои парни?..
- Ни багажа, ни денег… нет ничего,.. ничего, кроме этого…
- Платок?
- Да, платок!
Впервые Вероника, не торопясь, разглядела его. И выражение ее лица изменилось. Ее бледные
щеки раскраснелись, губы дрожат, в ее черных глазах бушует огонь извергающегося вулкана.
- Это – платок женщины, оклеветавшей меня, замаравшей мое имя, разрушившей всю мою
жизнь!..
- Но как?.. О ком Вы говорите?..
- Эта женщина носит мою фамилию, в ее жилах течет моя кровь и имя которой, по безжалост-
ной насмешке судьбы, начинается с той же самой буквы, что и мое… Вирхиния де Кастело Бранко!..
Это была она, только она могла ею быть!.. Но она ответит за то, что сделала. Она вернет обратно мою
попранную честь, даже если одной из нас двоих это будет стоить жизни… Везите меня, друг мой…
Мы плывем немедленно!..
***
Деметрио де Сан Тельмо медленно поднялся, будто получив сзади жестокий удар кувалдой,
раздробивший все его силы. Он дышит с трудом… В груди давит и щемит сердце, и он ощущает по-
чти физическую боль.
Он потерял представление о времени, не имеет понятия о часах и минутах, проведенных им,
стоя на коленях, закрыв лицо руками, наконец-то дав полную волю своей боли…
Он как-будто вернулся в реальность адского мира, и его серо-стальные глаза, теперь подерну-
тые глубочайшей болью, внимательно осматривают комнату, словно ища женщину, которую он сам
умолял уйти.
- Вероника!..
Деметрио вышел на веранду через ту же дверь, через которую вышла Вероника, окидывая все
вокруг тоскливым взглядом, словно ничего не понимая…
- Вероника!..
- Хозяин Деметрио…
У его ног – Аеша. Она подкралась незаметно и мягко. Ее глаза, наполненные слезами, выража-
ют такую по-собачьи безутешную боль.
- Хозяин Деметрио… Убей меня, избей, растопчи меня!.. Белая женщина ушла… Это я винова-