Рэйчел Гибсон - Ложь, опасность и любовь

– У нее были мягкие рыжие волосы, которые всегда ореолом лежали на подушке вокруг лица, когда она спала. Порой я специально засиживался допоздна, чтобы полюбоваться ею.

Люси нахмурилась, в голове звучала мелодия «Аэросмит». Это либо самые красивые слова, что она слышала в жизни, либо он играет на чувствах. В последнем случае он мерзавец, каких мало.

– А как ее звали?

– Милли. Мы начали встречаться в выпускном классе.

– Так вы еще со школы любили друг друга?

– Да, но однажды мы надолго разругались, потому что я был полным кретином. – Куинн пожал плечами, но глаз так и не поднял. – Мне было двадцать три, и я считал, что имею право встречаться с другими женщинами. Мне понадобился лишь месяц, чтобы я понял, что лучше Милли мне не найти. – Он кашлянул и продолжил так, будто ему было трудно говорить: – Она была моей половинкой.

И опять он либо показывал свою романтическую натуру, либо нагло врал. Люси склонялась к тому, что он все же врет, ведь должно быть что-то ненормально с парнем, который, обладая превосходной внешностью, ищет себе подругу через Интернет. Какая-то скрытая червоточина.

– Может быть, ты еще не готов встречаться?

– Нет-нет. – Куинн посмотрел на Люси, их взгляды встретились. – Мне надо взять себя в руки и налаживать личную жизнь. Я не ищу замену жене, но иногда просто хочется выбираться из дома. Порой невыносимо сидеть вечерами перед телевизором и смотреть «Час суда» на пару с собакой.

Он смотрит «Час суда»? Это же ее любимое шоу. Она не могла пропустить ни серии.

– «Час суда», значит? А по какому каналу? По Си-би-эс или кабельному?

– По кабельному. У них не бывает подставных дел.

– И я тоже смотрю это шоу по кабельному. А вчера ты смотрел?

– Это где они обнаружили тело в спортивной сумке? – Куинн навалился на спинку стула и сложил руки на груди, отчего плечи округлились, натянув кожу куртки. – Да, смотрел.

– С этим делом им повезло.

Куинн сполз немного со стула, чтобы их глаза были вровень.

– Наконец-то полиция догнала по оснащению преступников.

– Что верно, то верно. Сейчас вообще удивительно, как кому-то может сойти с рук правонарушение. – Люси глотнула кофе. Она бросила попытки определить, в чем изъян Куинна, Это в общем-то не так важно, учитывая, что она больше никогда его не увидит. – И все же многие преступники уходят от наказания. Наверное, они действительно умные ребята.

Он задумчиво нахмурился.

– Как считаешь, может быть идеальное преступление?

Как она считает? В ее романах тайное всегда становилось явным на последних страницах. Виновных предавали справедливому наказанию. Но так ли в жизни?

– Я думаю, если злодей умен и тщательно подготовился, то он может совершить идеальное преступление. Но даже если оно не такое уж идеальное, то он все равно может уйти от правосудия.

Куинн некоторое время пристально смотрел на Люси, затем спросил:

– Как это?

– Большинство преступников попадаются, потому что сами болтают о том, что сделали. Кроме, пожалуй, серийных убийц. Они никому о своих преступлениях не рассказывают.

– А как ты думаешь, почему?

– Должно быть, потому, что у них нет совести. Люди совестливые кому-нибудь да расскажут о содеянном. Им нужно выговориться, чтобы стало легче.

– А ты считаешь, что серийным убийцам это не нужно?

– Разумеется. Им становится легче, когда они убивают кого-нибудь. – Люси обожала коротать время за разговорами о преступном мире. Когда они с подружками собирались вместе, то разговаривали о литературе. Но они говорили больше о процессе. Каждая писала в своем жанре, так что подробности они не обсуждали. Кроме разве что Мэдди. Она в деталях описывала все мерзости, да еще за обедом, пока ее кто-нибудь не обрывал. Неужели она встретила собеседника, который не станет морщиться от таких разговоров?

– А помнишь, как-то показывали шоу, где героиня отравила пятерых мужей? – спросил Куинн.

– Бонни Суит? Да, я видела это шоу. – Бонни Суит стала прототипом героини ее четвертого романа, «Чай по доверенности». Бонни заваривала в чае ландыши, отчего гот становился отравленным, и подавала его исключительно в дорогом фарфоре. – Она любила копаться в саду… – Со стороны такой разговор на первом свидании, за чашкой кофе мог показаться странным, но это было куда лучше, чем выслушивать ремарки о его стерве бывшей, россказни о его мотоцикле или байки о том, как он охотился на Аляске. После этой встречи в «Старбаксе» Люси больше не увидит Куинна, так какая разница, о чем они говорят? – Бонни заслуживает уважения хотя бы за стиль.

Куинн посмотрел на нее так, словно готов был поспорить. Но все дело в том, что как писатель, Люси очень тщательно подходила к каждому новому произведению. Она проводила исследование предмета.

Он выпрямился и положил руки на стол.

– Нужно быть очень хладнокровной, чтобы отравить того, кого любишь. Если, конечно, любишь.

И это было истинной правдой. Все женщины серийные убийцы были хладнокровными стервами. Все до единой. А еще они были куда аккуратнее, умнее и, как заметила Люси, куда интереснее своих коллег мужского пола.

– Да, но это делает их привлекательными.

– Привлекательными? – Куинн покачал головой, усмехаясь. – Слава Богу, что вокруг не так много таких «привлекательных» дам.

– А может быть, их полно вокруг, просто мы об этом не знаем. – Люси улыбнулась и наклонила голову. – Может быть женщины-убийцы умнее мужчин и потому не попадаются?

– Может быть. – Он пристально смотрел на нее, и Люси пришла в голову мысль, что он пытается понять что-то относительно ее. Но вот что именно, она не знала.

Куин открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что за соседним столиком раздался сдавленный хрип. Люси повернула голову и увидела Майка с блондинкой. Майк вцепился руками в столешницу, а лицо и шея у него покраснели.

– О Боже! – Люси вскочила на ноги. – Klondikernike поперхнулся. Кто-нибудь, помогите ему!

– А ты не поможешь?

Она посмотрела на Куинна, тот тоже встал.

– Я?

– Ты же медсестра.

Медсестра?

– Что? – Вот черт!

Все верно. Она же солгала, когда заполняла анкету. Поскольку никто ничего не предпринимал, она подошла к Майку и, не придумав ничего лучше, хлопнула его по спине промеж лопаток. Ничего не изменилось, и Люси хлопнула его еще раз, только посильнее.

Подруга Майка закричала.

– Звоните 911! Человек подавился и умирает, – закричали за соседним столиком.

Голоса в «Старбаксе» из гула переросли в крики. Люди повскакивали с мест.

– Да, Бог ты мой, – вымолвил Куинн.

Он одной рукой приподнял Люси за талию и убрал с дороги. Затем обхватил Майка сзади за грудь и резко сдавил. Кофейное зернышко выскочило из горла Майка и угодило прямо в лоб изумленной блондинке. Майк вдохнул и закашлялся.

– Спасибо, – прохрипел он.

– Нет проблем, – кивнул Куинн.

Голоса слали еще громче, все хотели удостовериться, что с Майком все в порядке. Куинн стоял поодаль, уперев руки в бока. Он хмуро смотрел на суматоху вокруг. Люси показалось, что он пробормотал что-то похожее на: «Медсестра она, как же».

Legaviy: ищу девицу легкого поведения, чтобы поразвлечься…

Куинн Макинтайр засунул руки в карманы джинсов и медленно выдохнул. Пар повис перед лицом. Он смотрел, прищурившись, как удаляются в направлении Фэрвью огни серебристого бумера Люси. Она прихватила с собой чашку. Забыла поставить ее на стол, и он ничего не мог с этим поделать.

Дождь перестал, когда он подъезжал к «Старбаксу», но кляксы облаков закрывали полную луну почти целиком. Куинн сошел с тротуара и направился через парковку к черному фургону. Люси была такой же медсестрой, как он водопроводчиком. Но это он знал с самого начала их переписки. Он знал, что она солгала в анкете практически в каждом пункте. Он знал также, чем она зарабатывает на жизнь. К моменту их встречи сегодня, он знал куда больше о ней, нежели она о нем. Он знал, что она блондинка, что рост у нее пять футов семь дюймов, а вес – сто тридцать фунтов. Он знал, что она родилась в больнице в центральной части города, а росла в Норт-Энде, где и жила до сих пор. Он знал, что отец бросил их, когда Люси было одиннадцать, и, вероятно, это во многом определило ее отношение к мужчинам. Он знал, что она получила образование и продала первый детективный роман шесть лет назад. А еще он знал, что за последние пять лет ее трижды штрафовали за превышение скорости и дважды за то, что она проехала перекресток на красный сигнал светофора.