Рэйчел Гибсон - Ложь, опасность и любовь

– Никогда бы не п-подумала, что Синтия П-пул убийца. – Люси поежилась под одеялом. – Она т-такой вежливой всегда была. Да и т-теперь, когда призналась во всем, и п-после… Она была такой спокойной. Ужас. Только в к-конце самом, к-когда совсем с катушек слетела…

Звук сирен стал ближе, Куинн прижал Люси к груди.

– Теперь ты в безопасности, – прошептал он ей на ухо. – Все кончено, и у тебя все будет хорошо.

На улицу под вой сирен и визг покрышек влетели три патрульные машины. Они затормозили у дома. За ними следом подъехала «скорая» и остановилась перед джипом Куинна.

Люси тут же сопроводили в машину, надели кислородную маску, застегнули на запястье прибор, измеряющий давление. Только спустя несколько минут она успокоилась, и весь ужас произошедшего дошел до нее. Это она могла быть мертвой сейчас, а не Синтия. Ее могла заколоть психопатка.

Нет. Она бы сопротивлялась. Невозможно представить, что все могло закончиться так печально. Ведь она из тех женщин, что и яд из раны отсосут, и акуле дадут по носу. Странно, но именно сейчас она ощутила всю прелесть жизни.

Она посмотрела на полицейских в форме и детективов в штатском, на кордон, выставленный, чтобы держать любопытных подальше от места преступления. Куинна нигде не было.

Она всюду высматривала его, пока детектив Гонзалес вел ее к машине. Наконец, когда ее уже увозили, она заметила его. Он стоял рядом со своей машиной и разговаривал с Куртом Вебером. Он поднял голову, и их взгляды встретились на долю секунды, прежде чем он отвернулся. Она увидела в его глазах необъяснимую грусть, от которой у нее защемило сердце.

В участке Люси допрашивали чуть больше двух часов, а когда все закончилось, она почувствовала, что устала до чертиков. Ей хотелось добраться до дома и прилечь на диван в обнимку с котом. Завтра она позвонит родным и друзьям и расскажет, что случилось. А сегодня она хотела лишь помыться, надеть свою фланелевую пижаму и выпить чашку чаю. Куинна лучше подождать дома. Она попросила детектива отвезти ее к себе домой, а не к Куинну.

Когда детектив Гонзалес остановил машину у ее дома, она задала ему единственный вопрос, который вертелся на языке:

– А где детектив Макинтайр?

– Я думаю, в настоящий момент он беседует с парнями из отдела служебных расследований.

– Спасибо, что подвезли, – сказала Люси и вылезла из машины. Она вошла в дом и заперла за собой дверь. Малыш вышел из кухни и громко мяукнул, приветствуя хозяйку. Люси поставила сумочку на журнальный столик и взяла кота на руки. Затем она опустилась на колени и расплакалась.

– Малыш, ты и представить не можешь, как мне было страшно, – всхлипывала она. Люси не знала, сколько просидела так на полу, обнимая урчащего кота. Наревевшись, она покормила его и пошла в душ. Люси была совершенно измотана.

После душа она надела фланелевую пижаму с розовыми собачками. Сварила куриный суп с лапшой и сталa ждать Куинна. В десять она посмотрела новости. В одном из сюжетов показали дом Синтии и снующих вокруг полицейских. Люси заметила Куинна. Он стоял у машины хмурый.

До извещения родственников имя Синтии не разглашалось, хотя в новостях и сообщили, сославшись на пресс-службу полиции, что ее считают виновной в смерти четырех жителей Бойсе. Люси назвали «горожанкой», зато Куинна назвали по фамилии и сказали, что именно он застрелил подозреваемую.

После выпуска новостей Люси вместе с котом пошла в спальню. Возможно, Куинн приедет к ней лишь утром. Прилив адреналина лишил ее и сил, и эмоций, за исключением того, что касалось Куинна. О нем она могла думать без конца.

Включив торшер. Люси забралась в постель. Куинн ведь сказал ей, что они будут встречаться и после того, как все закончится. Но чем дольше она сидела под одеялом, тем больше сомневалась, правильно ли поняла его. Он не сказал, что любит ее. В последнее время они жили в таком хаосе, что, возможно, он захочет отдохнуть от нее. Люси от Куинна не устала, но если он того хочет, она не станет противиться.

Она взяла с полки последнюю книгу Клер, однако, перечитав одну страницу в третий раз, бросила это бесполезное занятие. Во втором часу ночи зазвонил телефон, и Люси сняла трубку.

– Я стою снаружи, – сказал Куинн. – Я бы позвонил в дверь, но не хотел пугать тебя.

Люси улыбнулась, сердце ее учащенно забилось.

– Сейчас спущусь. – Она не стала надевать халат и не стала смотреть в глазок.

Открыв дверь, Люси увидела Куинна в свете фонаря. На нем была та же рубашка, которую она застегивала этим утром. Неужели этим утром?

Его мягкое «привет» согрело душу.

– Здравствуй, Куинн.

Он молча смотрел на нее несколько минут.

– Как ты? – спросил он наконец.

– Нормально. Дала показания.

– Хорошо.

Он стоял на пороге и как-то неуверенно смотрел на нее.

– Может, зайдешь? – спросила Люси.

– Нет. Не сейчас. – Он покачал головой. – Меня ненадолго отстранили от службы. Так что со временем стало полегче. – Куинн стоял и не двигался с места. Теперь уже Люси почувствовала себя неуверенно.

– И надолго тебя отстранили?

– Точно не знаю. Но об этом мы еще успеем поговорить. Я хотел спросить тебя кое о чем. Это важно.

– О чем?

Куинн сглотнул.

– Ты пойдешь со мной?

– Куда?

– На свидание.

Люси улыбнулась и почувствовала легкое головокружение.

– Сейчас?

– Я думаю, сейчас в самый раз.

– Ладно. – Она посторонилась, и Куинн прошел в дом. Люси закрыла за ним дверь и привалилась к ней спиной. – Мне переодеться?

Куинн покачал головой:

– Мне нравится то, во что ты одета. Предложение такое: берем твоего кота и едем ко мне.

– Так Малыш тоже приглашен?

– Да. Он тоже приглашен. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, а твой комок шерсти как раз то, что нужно.

– А я хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Тогда поехали. Пора Малышу познакомиться с Милли.

Люси закусила губу.

– Ты назвал моего кота по имени?

Куинн усмехнулся.

– Должно быть, я влюбился в тебя, – сказал он. – Меня больше не выворачивает наизнанку от его имени.

На глаза навернулись слезы, Люси сморгнула их, чтобы Куинн ничего не заметил.

– Что ж, должно быть, я тоже в тебя влюбилась, потому что не обижаюсь на то, как ты говоришь о моем коте.

Куинн хмыкнул:

– Наверное, звучало не очень романтично.

Люси кивнула и не сдержала слез.

– На открытках такого не прочтешь.

Первая слезинка потекла по щеке. Куинн вытер ее.

– Я люблю тебя. Когда я оказался в доме и увидел эту женщину на тебе, у меня все внутри оборвалось.

Люси поцеловала его ладонь.

– Я люблю тебя, Куинн. Я влюбилась еще тогда, когда считала, что ты водопроводчик и оплакиваешь покойную жену. Я пыталась разлюбить тебя, когда узнала, что ты полицейский и что Милли – это твоя собака. Но ты все время врал мне. Мне казалось, что раз я так быстро тебя полюбила, то и разлюбить смогу так же легко. Но это было глупо, потому что влюбилась я по уши.

Куинн обнял Люси за талию и посмотрел ей в глаза.

– Я не мог устоять перед тобой даже тогда, когда был уверен, что ты задушишь меня. Я никого и ничего не хотел так сильно, как тебя. И я никого не любил так сильно, как тебя. Ты ворвалась в мою жизнь, как солнце врывается в дом по утрам. Я почувствовал, что одинок. Я не хочу более вести такой образ жизни. – Он поцеловал ее в лоб. – Я буду любить тебя до последнего вздоха.

Слезы полились по щекам Люси.

– Это лучшее свидание в моей жизни.

– Нет, это лишь первое свидание. – Куинн поднял ее на руки. – Лучшее свидание еще впереди.

Лучшее свидание выпало на восемнадцатое августа. На невесте было платье из белого атласа с кружевами, а на женихе, как и полагается в таких случаях, черный смокинг и белая рубашка. Люси Ротшильд пообещала любить Куинна Макинтайра в болезни и здравии, а он пообещал беречь ее и заботиться о ней до конца своих дней. Куинн изо всех сил старался быть паинькой до окончания церемонии, но все же не удержался, чем доставил невесте несказанное удовольствие.

Новобрачных окружали родные и друзья, а также несколько тысяч белых и красных роз. Мама Люси и три ее подруги помогали организовать столь значимое событие. Мэдди, Адель и Клер раскритиковали только платье, а в остальном все остались довольны.