Шарлотта Армстронг - Лучезарно-голубое

Джордж Раш повернулся на стуле (футбольный матч к этому времени уже закончился).

– Да нет, давай поговорим. – Он прикрыл глаза. – Что этот Барти сделал тебе, парень?

– Обманщик проклятый, – ответил Джонни, – увел девушку за моей спиной. – В этот момент Джонни очень легко было быть убедительным.

– Обычное дело для Барти, – с готовностью подхватил Раш. – Он выйдет сухим из воды, даже если убьет кого-нибудь.

Джонни затаил дыхание.

– Его все время интересовали только чужие девушки. Он всегда был таким, – продолжал Раш. – Ты, например, устанавливаешь какое-нибудь правило, так Барти непременно надо нарушить его или обойти. Может, так он пытается что-то доказать самому себе. Я не знаю.

– Ты знаешь, где он сейчас? – резко спросил Джонни.

– Нет.

– Я скажу тебе. Он носится со своим виноградником.

– А-а. Я читал, что старик умер. Поверь мне, Дик отделается от всех остальных родственников, кто бы они ни были. Я думаю, этот парень в конце концов получит миллион долларов. Тот просто свалится ему в руки.

– Возможно. Послушай, а ты помнишь убийство?

– Какое убийство?

– В семье Барти. Дик тогда был в школе.

– Ну?

– Кто-то залез в сейф?

– Ну? – Раш постепенно замыкался в себе.

Но Джонни продолжал:

– Держу пари на пять долларов, что именно Барти влез в этот сейф.

– Ты так давно знаешь его? – спросил Раш с подозрением.

– Чуть ли не с рождения, – мрачно заявил Джонни. – Наши матери дружили и лезли со своими проклятыми глупостями: маленькие мальчики должны быть друзьями.

Раш хохотнул. Через минуту он с любопытством спросил:

– Почему ты думаешь, что это Дик открыл сейф?

– Доказательств у меня нет, – с вызовом ответил Джонни.

Раш вертел в руке свой стакан.

– Он умел открывать сейф. Это-то я знаю, – сказал он с явным удовольствием.

– Это важно, – Джонни осушил свой стакан и заказал еще. Раш больше не захотел.

– Я бы все отдал, чтобы испортить этому Барти всю музыку, – со злостью сказал Джон.

– Не обманывай себя, – мрачно посоветовал Раш. – Есть такие люди, которым все сходит с рук. Хотя бы и убийство.

– Ты уже говорил это, – Джонни посмотрел пьяным, как он надеялся, взглядом.

– Ну и говорил.

– Ты имеешь в виду это убийство?

– Я? – Раш смотрел на него с какой-то неприятной улыбкой.

– Мы частенько выбирались из школы по ночам, – произнес Джонни через мгновение. – И никто не догадывался. Вы, наверное, тоже?

– Возможно, – признал Раш.

– Думаешь, он мог убить эту женщину? – настаивал Джонни.

– Какую женщину? – Раш сделал вид, что не понял.

– В доме Барти.

– Если Дик был в доме и она перешла ему дорогу. Ему на все наплевать. И вот что я скажу тебе: если он и убил, то это не сильно его обеспокоило, – Раш задвигался на стуле. – Это я тебе просто так говорю. Ведь настоящего-то убийцу поймали.

– А Барти выходил из школы в ту ночь? – Джонни с трепетом ждал ответа.

Раш не ответил.

– Все еще боишься, что тебя исключат? – насмешливо поинтересовался Джонни.

Раш ответил:

– Насколько я знаю, он был в кровати, как сказал полковник. – Он поднял стакан.

– Насколько ты знаешь? – воспользовался его промахом Джонни. – Значит, ты не можешь присягнуть в этом?

– Я ни в чем не собираюсь присягать, – с раздражением ответил Джордж Раш, – и не понимаю, зачем тебе это? Смирись, у этого Барти есть что-то, чего нет у несчастных слюнтяев, вроде тебя и меня. Просто поцелуй ее на прощание.

Джонни посмотрел на его безвольное обиженное лицо и не мог не вспомнить улыбающегося светловолосого человека со светскими манерами.

– Сколько ему было лет? Пятнадцать? Что он делал, когда удирал из школы? Ходил на свидания? С какими девушками он встречался?

– Посмотри в телефонной книге, – ответил Раш. – Он был шести футов роста, косая сажень в плечах. Да, он ходил на свидания, и у него была машина. Отец покрывал его. Ты знаешь об этом? В школе ничего не знали о машине. Поэтому я и говорю, что он всегда выходит сухим из воды. А попробовал бы ты заставить моего отца хоть раз солгать ради меня.

– Но ты тоже покрывал его? – спросил Джонни.

Джордж Раш соскользнул со стула.

– Нет, – ответил он, – я покрывал самого себя. Если бы меня исключили, отец содрал бы с меня три шкуры.

Джонни сказал:

– Значит, и ты отсутствовал в ту ночь? Подожди, подожди… послушай…

– Я тебя не знаю, – сказал Раш, – но я знаю Дика Барти. Поэтому и не мечтай, братец. – Он нагнулся, дыша перегаром в лицо Джонни. – Если бы я мог доказать, что он отсутствовал в ту ночь, его неприятности стоили бы моих неприятностей. Понял? – он обнажил зубы. – Мой совет: брось эту затею! – Раш залпом опрокинул стакан и ушел.

Джонни еще немного посидел в баре. Что-то не так было с алиби Дика Барти. Этот Джордж Раш был злобным, завистливым человеком и ненадежным свидетелем, второго такого поискать. Но одному Джонни поверил. Если бы Джордж Раш мог причинить Дику Барти неприятности – семнадцать лет назад или сейчас, – он сделал бы это с радостью.

Похороны Эмили состоялись в понедельник во второй половине дня. После похорон Джонни пошел вслед за Чарльзом Коплендом на стоянку. Тот помогал сесть в машину стройной загорелой женщине, которая, широко раскрыв глаза, огорченно произнесла:

– Пожалуйста, Чарльз, не задерживайся сегодня долго. Хорошо?

– Я должен вернуться в контору, – ответил Копленд. – Ты пообедай и постарайся отвлечься.

Когда Копленд обернулся, Джонни спросил его:

– Можно мне пойти с вами, сэр?

– Вы Джон Симс, не так ли? Очень жаль Эмили. Похороны всегда огорчают мою жену.

– Я поеду за вами, сэр.

Поверенный посмотрел на серьезное лицо Джонни и ничего не сказал.

У себя в конторе Копленд распорядился, чтобы его никто не беспокоил.

– Я вас слушаю.

– Я встречался с Клинтоном Макколи.

– А… – Поверенный ссутулился, и сразу бросились в глаза его седые волосы, слишком светлые для его загорелого лица. – Я думал об этом с той самой минуты, когда наш корабль вошел в порт. Значит, Эмили обратилась за помощью к вам? Что говорит Макколи?

– Что вы думаете об этой помолвке? – спросил Джонни.

– Я в ужасе, – тихо ответил Копленд.

– Вы считаете, что Барти убийца? Вы думаете, Макколи прав?

– Нет. Но это не имеет никакого значения. Все равно, я в ужасе.

Джонни почувствовал доверие к этому человеку. Тем не менее он спросил:

– Тогда зачем же вы их познакомили?

– Я не мог избежать этого, – ответил Копленд. – Сейчас я все объясню вам. Как-то прошлой осенью в конторе появился Дик Барти. Он привез письмо от деда. Это была наша первая встреча. Он был мил. Я был вежлив. Вот и все. Примерно два месяца назад он появился снова. Хотел получить информацию о некоторых деловых людях в городе. Пока мы разговаривали в этом кабинете, вошла Нэн Паджетт с какими-то бумагами. Вы знаете, что она работает у меня стенографисткой и одновременно является моей протеже. Она спросила что-то вроде: «Вам нужны были эти бумаги, господин Копленд?», а я ответил: «Спасибо, мисс Паджетт». Больше не было сказано ни слова. Ну, наверное, Нэн, как и полагается, улыбнулась гостю своего начальника. Я не представлял их друг другу.

В тот же день Барти пригласил меня с ним пообедать. Я сказал, что у меня совершенно нет времени, только если он согласен быстро перекусить в моем обычном месте… Он не возражал, и мы пошли в ресторан через дорогу. Там было много народу, но у меня всегда заказан столик. Мы шли мимо длинной очереди и в толпе заметили Нэн и Дороти Паджетт. Барти остановился и будто бы произнес: «Неужели эта молодая леди останется голодной? Может быть, и для нее найдется местечко за нашим столиком?» И прежде чем я успел что-то ответить, он поднял бархатную веревку, и Нэн с Дороти, смеясь, поднырнули под нее.

Вы, наверное, знаете, что я девушкам вроде дядюшки. Они довольно часто обедали за моим столиком. Как мне надо было поступить в такой ситуации? Сказать: «Сегодня вам нельзя обедать вместе со мной?» Разве я мог объяснить почему? Мог ли я сказать: «Потому что я не хочу, чтобы вы знакомились с этим молодым человеком?» А как сказать, в чем же причина? Говорю вам, меня загнали в угол. Все произошло слишком быстро. Я растерялся. Поэтому я сделал единственное, что было можно выданной ситуации. Я познакомил их, и мы все четверо пообедали. Мне показалось, что на Дика Барти девушки не произвели слишком большого впечатления, хотя он, по-моему, положил глаз на Дороти.