Шарлотта Армстронг - Лучезарно-голубое

Служанка впустила его в дом. В гостиной уже сидели четверо или пятеро незнакомых людей. Кругом были цветы. Перед камином – небольшой аналой. Старая дама, укутанная в мягкую розовую шаль, держалась как королева среди придворных.

Один из мужчин представился:

– Я – доктор Дженсон. Мы гости со стороны жениха. А вы, полагаю, со стороны невесты?

Джонни ничего не ответил. Еще представления, рукопожатия. Джонни издали кивком поздоровался со старухой.

Из столовой в гостиную вошел Барт.

– Симс?

– Доброе утро.

Барт внимательно посмотрел на него и тихо проговорил:

– Кажется, вы остались при своем мнении.

– По-моему, я уже стал чем-то вроде Кассандры, – Джонни усмехнулся, и ему показалось, что улыбка разрывает его лицо.

– Теперь одна из булавок принадлежит Нэн. – сказал Барт.

Джонни сжал губы.

– Та самая, которая считается булавкой Кристи, – быстро заговорил Барт. Джонни хотел что-то сказать, но Барт продолжал: – Я не знаю, что мы можем сделать. У вас нет никаких доказательств.

– А что заставило вас изменить свое мнение об этом деле?

– Я считаю, что Дик слишком быстро начал выяснять перспективы займа под обеспечение наследством Нэн. Но я не могу доказать это.

– И тем не менее вы предоставили для этой свадьбы свой дом? И согласились быть посаженым отцом? – У Джонни потемнело в глазах.

– Тогда бы они обвенчались тайно. Что я могу? – спросил Барт. Он держался гордо и надменно, но казался беспомощным. – Устроить скандал?

Они печально посмотрели друг на друга. Потом Барт добавил:

– Мисс Дороти в столовой. Пройдите туда.

Дороти была одета в розовое платье с бело-розовым корсажем. Держась неестественно прямо, она стояла около одного из тяжелых резных стульев.

– Джонни! – воскликнула она. – Зачем ты пришел? С твоими чувствами тебе лучше этого не видеть! Не может же она иметь все!

– Я не знаю, каковы теперь мои чувства, Дот, – тяжело проговорил Джонни. – А у тебя все в порядке?

– У меня? Да. – Она казалась удивленной. – Я размышляю о том, кто же такая я.

– В каком смысле?

– Нэн оказалась Мэри Макколи. Может, и я тоже не Дороти О'Хара?

– О'Хара? – рассеянно переспросил он. – Дот, ты знаешь, Барт поверил мне.

– Я тоже, – ответила Дороти. – Но сколько бы мы ни говорили обо всем этом Нэн, она все время будет принимать сторону Дика, и значит…

– Это будет настоящая трагедия.

– Ты хочешь сказать, что рано или поздно ты все докажешь? И что тогда?

– Тогда у Нэн будет муж, осужденный за убийство. Может быть и так, – сказала Дороти, – но трагедия не в этом. – Джонни с удивлением посмотрел на нее. Ее голубые глаза были ясны и спокойны. – Трагедия в том, – продолжала она, – что Нэн влюбилась в это чудовище.

– Ты права, – согласился Джонни. – Мечта – в этом-то все и дело. Благодаря ей он разбил меня по всем пунктам. Ты-то не веришь, что дерзкий пятнадцатилетний подросток хоть раз обратил внимание на трехлетнего ребенка?

Дороти грустно покачала головой.

– Память сердца! – Джонни горько усмехнулся. – Но она верит этому! Если бы мы только могли разрушить эти чары, сделать так, чтобы она поверила…

– Что ему нужны ее деньги? – Дороти поняла его с полуслова. – Я пыталась объяснить ей.

– Ты сама догадалась об этом? Как?

– Дело в том, что, когда мы только познакомились с ним, у него была какая-то причина… причина выбрать из нас двоих именно Нэн. О Джонни, я уверена в этом. Я же видела его глаза. Он просто намеренно… Понимаешь, он до сих пор неравнодушен ко мне, и я сказала об этом Нэн.

– Говорят… – Джонни посмотрел на эту великолепную девушку, – Дотти, ты ведь знаешь, когда ты нравишься кому-нибудь, правда?

– И когда нет, тоже, – ответила Дороти, у нее на глазах заблестели слезы. – Конечно, знаю.

– Тогда почему же Нэн этого не знает?

– Да потому, что она росла в тепличных условиях, – ответила Дороти. – Ей постоянно внушали, что рано или поздно у нее будет роман, что это случится само собой. Но так ведь не бывает. Разве ты не знаешь, что тетя Эмили и твоя дорогая мама отдали ей тебя, Джонни, в качестве подарка? Просто ни за что. И ей никогда не приходилось бороться за внимание какого-нибудь парня. Ее никто не научил, что вовсе не обязательно каждая девушка кем-то любима и даже просто пользуется успехом. Что этого нужно добиваться. Что нужно думать, как этого достичь. Внимание и восхищение не даются просто так. Их необходимо заслужить. Нужно обращать внимание на то, что нравится другим людям. Но Нэн оберегали от всего этого. Дику было очень легко ее обмануть. Господи, ну что я говорю? – Дороти посмотрела на удивленное лицо Джонни и сказала: – Какой смысл ворошить прошлое? Извини, я не хочу обвинять во всем этом тебя. Я и сама во многом виновата. Нужно остановиться и подумать, прежде чем приносить себя в жертву кому-нибудь. Прошу, Джонни, не огорчайся так сильно. Если ты и избаловал Нэн, то только потому, что ты такой добрый и надежный!

– Ты размажешь всю краску, – сказал Джонни, заметив, что Дороти готова заплакать. – Ты права, нужно остановиться и подумать…

«Нужно остановиться и подумать, прежде чем гордо выполнять какое-нибудь глупое обещание», – закончил про себя Джонни.

– Надеюсь, здесь нет привидений, – Дороти поежилась. – Не хочется, чтобы призрак Кристи наблюдал за этой свадьбой. – Она повернулась к Джонни: – Господи, ну что же нам делать? Если бы мы могли увезти ее силой! Как-то расстроить все это, но… – Она была так трогательно растеряна, что изболевшееся сердце Джонни потеплело.

– Право выбора принадлежит Нэн, – сказал он. – Я не знаю, что можно предпринять, Дот. Я не детектив и не психолог. Я преподаю биологию. Я больше ничего не в состоянии придумать.

– Ничего не поделаешь, – Дороти опустила руки. – Я лучше пойду. Они были уже почти готовы. Ты знаешь, что они придумали в качестве «чего-то старого родного»? Эту булавку! Старуха достала ее и отдала Нэн. А Нэн приколола ее к платью. – В голосе Дороти снова зазвучал гнев.

– «Что-то старое родное»?

– Все были почти одеты, когда неожиданно вспомнили этот суеверный стишок: «Что-то старое родное, что-то новое такое». Для «нового такого» Бланш одолжила Нэн совершенно новый носовой платок. Теперь все бегают по дому в поисках «лучезарно-голубого». Если нашли, то Нэн уже готова.

Дороти с тоской подняла глаза на Джонни.

Джонни взглянул на нее с высоты своего роста.

– «Лучезарно-голубое»?

«Я же преподаю биологию», – неожиданно пронеслось у него в голове.

– Ну, ты же знаешь этот глупый детский стишок, – Дороти в отчаянии закрыла глаза. – Слишком поздно. Я знаю. Пусть идет себе с Богом. И поделом ей, – скорбно подвела она итог. – Хотя мне это и не нравится.

– Мне надо видеть Нэн, – неожиданно заявил Джонни. – Прямо сейчас.

– Джонни, тебе никто не позволит увидеться с невестой.

– Нет, позволят! – Он схватил Дороти за руку и потащил в холл. «Это не ради Нэн. Пусть поступает, как хочет. И не ради Эмили. Ее уже нет в живых. Но Клинтон Макколи не заслужил этого!» – думал он.

– Джонни, что?…

– Иди за мной. Слушай меня. И верь мне, Дотти.

Он начал подниматься по лестнице, таща Дороти за собой. Они никого не встретили, и никто не остановил их, но на самом верху лестницы они столкнулись с Бланш.

– Дороти, дорогая! Мы готовы. Мистер Симс, пожалуйста…

– Я должен увидеть Нэн.

– Но это невозможно.

– Возможно, – громко сказал Джонни. – Я несу ей свадебный подарок.

– Не сейчас, мистер Симс, – Бланш кипела от справедливого негодования. – Прошу вас, немедленно спускайтесь вниз.

– Нет, миссис Барти, – стоял на своем Джонни. – Я должен ей кое-что сказать.

В это время из дверей холла показался Дик Барти. Его вид не предвещал ничего хорошего.

– В чем дело?

– Не знаю, – пролепетала Дороти.

Джонни повернулся к Дику:

– Барти, я принес свадебный подарок. Позвольте мне вручить его вам обоим прямо сейчас. Где Нэн?

– Нам не нужны ваши подарки, – грубо оборвал его Дик.

Дверь спальни открылась, и на пороге появилась Нэн в белом платье без вуали. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она – невеста. Юная, прекрасная и торжественная, с мечтательным выражением на лице.

Джонни не пытался подойти к ней, он просто окликнул ее:

– Нэн, позволь мне кое-что сказать вам обоим. Мои слова вас порадуют.