– Привет, я Миа.
Изабелла вцепилась в сарафан матери и закачалась на нем, перебирая ногами по земле. Я шуточно погрозила ей пальцем. Платье девочки было покрыто узором из радуг, что вполне подходило ей по возрасту, который, как я узнала во время поездки с Максом, равнялся четырем годам.
– Мне нравится твое платье.
Ее зеленые глаза потемнели.
– Я люблю ладуги. Они такие холесенькие.
– Да, согласна. А ты видела когда-нибудь настоящую радугу?
Я опустилась на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Она закивала с энтузиазмом, присущим лишь детям ее возраста.
– Я тоже. А ты знаешь, что говорят о радугах, да?
Ее милые глазки удивленно расширились, и она покачала головой.
– Ну, согласно ирландской легенде на конце радуги зарыт горшок с золотом. И этот горшок защищает лепрекон! Маленький веселый человечек в зеленом камзоле и островерхой шапочке!
Белл рассмеялась.
– Может, мы сможем найти такой, пока ты здесь? – спросила она замирающим от надежды голоском.
– По-моему, отличное приключение, – пожав плечами, ответила я. – В следующий раз, когда увидим радугу, отправимся на поиски. Мы с тобой. Ладно?
Изабелла схватила меня за руку. Синди и Макс смотрели на нас, державшихся за руки, сверху вниз. Судя по тому, что они пыталась заговорить, но без особого успеха, оба были крайне удивлены.
– Я покажу тебе дом, – заявила Белл. – Любишь оладушки? Ох! А как насчет мишек-малышек? Какой тебе больше всего нлавится?
Когда ребенок тащит вас куда-то за руку, вариантов остается немного, кроме как последовать за ним, что я и сделала.
– Ну, мне нравится Везучий Мишка, тот, что с лепестком клевера на животике. А оладушки – это вкуснятина. Особенно с шоколадным сиропом.
Остановившись, Белл развернулась, скрестила руки на груди и грозно топнула своей маленькой ножкой в сандалии.
– А почему у нас никогда не было оладушек с шоколадным силопом? – спросила она у родителей, явно считая, что этот вопрос заслуживает внимания любого существа, находившегося в пределах слышимости.
Синди и Макс рассмеялись, качая головами.
– Мы попробуем их по рецепту Миа завтра утром, Белли Бу, – ответила Синди, потрепав дочь по волосам. – А ты собиралась показать Миа ее комнату, помнишь?
Изабелла развернулась на носках и, хихикая, помчалась к лестнице.
– Идем, Миа! – крикнула она.
– Она всегда такая энергичная? – спросила я у ее мамы и папы, пока мы строем поднимались по лестнице следом за бойким ребенком.
– Да, – синхронно ответили они, и все мы дружно фыркнули.
– Я уже вижу, что это будет веселый месяц, – сказала я и обернулась, чтобы проверить, идут ли они за мной.
Макс потирал затылок и поглядывал на свою жену. Та смотрела в сторону, избегая наших взглядов.
– Мы рады, что ты здесь, Миа, – вот и все, что сказал Макс, но то, как он это произнес, вызвало во мне странную тревогу.
У меня возникло предчувствие, что в самом скором времени я изменю свое мнение на прямо противоположное.
Устроившись тем вечером в своей комнате, я вытащила телефон и позвонила Уэсу.
– Привет, милая. Как, устроилась на ночь? – без всяких предисловий спросил он.
Я улыбнулась и забралась поглубже под пуховое одеяло.
– Да. А ты?
– Еще нет, – зевнул он.
– Но голос у тебя звучит устало.
Уэс просто проворчал «м-м-м-м», и этот звук пронзил мое тело, расслабив и увлажнив так, как всегда получалось с ним. Предательское тело.
– Я устал. Это был долгий день. Но мне не хватает тебя. Мы были вместе меньше недели, а мне уже не хватает тебя в кровати.
Рассеявшись, я затеребила нитку, торчащую из шва пододеяльника.
– Тебе просто не хватает траха со мной.
– Верно. Есть такой побочный эффект у твоего присутствия в моей кровати, да еще в обнаженном виде. Приятно ложиться в постель вдвоем. Думаю, тяжелей всего будет пережить это, плюс еще те моменты, когда ты храпишь, поворачиваешься ко мне, и трешься ртом и носом о мою руку, и всю ее обслюнявливаешь.
– Я ничего не обслюнявливаю!
Он искренне расхохотался, и от этого смеха меня пробрало тоскливой дрожью – ведь я увижу Уэса только через три недели, да и то при условии, что он будет в городе, а не на съемках.
– Нет, не слюнявишь, но прижимаешься ко мне. Раньше мне казалось, что я терпеть этого не могу, а сейчас вот полюбил.
– Я люблю тебя, – брякнула я.
– Знаю, – вздохнул он.
В трубке раздавался звук его дыхания, и я представила, что сейчас я там, с ним: моя голова лежит на его обнаженной груди, и я прислушиваюсь к этому родному звуку, пока дыхание Уэса, как ветерок, ерошит мне волосы.
Развернувшись, я зарылась лицом поглубже в одеяло. Мне нравилась его мягкость и лавандовый запах стирального порошка.
– Так расскажи мне о своем новом клиенте. Ты уже поняла, зачем ему понадобилось, чтобы ты изображала его сестру?
– Не совсем. На пути из аэропорта он рассказал мне, что его отец, Джексон, недавно умер и завещал ему пятьдесят один процент акций компании, а остальное – сестре, с которой сам он никогда не встречался и даже не подозревал об ее существовании.
– Странно, – заметил Уэс.
– Ты тоже так думаешь?
– В любом случае согласно какой-то записке, которую его отец включил в завещание, у этой сестры то же имя, что у меня, и такая же дата рождения. Что тоже странно, хотя Миа – довольно распространенное имя. В моей детсадовской группе их было две. И фамилия Сандерс тоже обычная. Хотя, если верить Максу – это мой клиент – написано там все от руки и так, что вместо «а» вполне может быть и «о», что увеличивает количество потенциальных кандидатов. Он сказал, что найти меня – это было целое дело, и еще удачно, что меня можно нанять. Что бы это ни значило.
– Ха, просто странно, что у тебя такое же имя и день рождения, и что он тебя нашел. Кстати, как он вообще это сделал?
Отличный вопрос, но мне в голову он отчего-то не приходил.
– Не знаю. Но выясню.
– Что еще ты знаешь об этом типе?
Судя по тону Уэса, он собирался провести серьезное расследование. В глубине души это меня одновременно обрадовало и разозлило. Милли уже проверила Макса и сказала, что он безобиден. Супербогат, но волноваться не о чем – и определенно ничего такого, ради чего Уэс должен был затеять расследование.
– Уэс, – начала я грозным тоном, чтобы он сразу понял, что творится у меня на душе. – Послушай, этот парень на самом деле безопасен. Ему тридцать, он ковбой, живет на нормальном ранчо со всеми прибамбасами, которые может позволить себе богач. Его жена, Синди, очень красива и беременна вторым ребенком, сыном, и Макс от этого на седьмом небе от счастья. Их дочери, Изабелле, четыре, и она очень милая девочка. Они совершенно нормальные.
– Тогда зачем нормальной семье нанимать эскорта? Милая, это странно. Ладно, допустим, я понимаю этот фокус с именами, но он мог бы нанять кого угодно, чтобы выдать за свою сестру, особенно, если это затрагивает интересы его компании. Почему тебя? Зачем нанимать ту, у кого то же самое имя и дата рождения?
– Может, оно по-другому пишется, – начала я, но, судя по стону Уэса (обычно он стонал так, вцепляясь себе в волосы), не преуспела.
– Не дергай себя за волосы! – выпалила я.
– Откуда ты знаешь? – рассмеялся он.
– Когда ты раздражен или огорчен, ты всегда дерешь себя за волосы. Но мне нравятся твои волосы, и я хочу любоваться ими до конца своих дней или, по крайней мере, еще лет тридцать, так что перестань их выдергивать! Ты преждевременно облысеешь.
В трубке раздались раскаты громового хохота. Наконец, задыхаясь и не переставая хихикать, Уэс ответил:
– Ладно, ладно. Но, к твоему сведению, у моего отца волосы для его возраста очень даже ничего, так что тебе не о чем беспокоиться.
Когда я представила Уэса через тридцать лет, внутри у меня все растаяло от умиления.
– Не волнуйся за меня, хорошо?
– Невозможно. До тех пор, пока ты не окажешься дома и не будешь спать в кровати рядом со мной, я буду волноваться. Ох, и где, ты говорила, находится это ранчо?
На сей раз рассмеялась я. В мозгу у моего парня явно однопроцессорный движок. Я дала ему адрес и тут же услышала щелканье компьютерных клавиш.
– Ни фига себе, – шепнул Уэс.
– Что? – с внезапной тревогой спросила я.
– Его ранчо в паре шагов от дома моего друга. Точнее, мой друг – жена владельца, но она по полгода живет там. Я был на ее свадьбе на этом ранчо.