Он кивнул мне.
– Милая, я чувствовал связь с тобой с незапамятных времен. С того раза, как впервые встретил тебя, когда мы были еще маленькими.
Я подавила всхлип, который рвался из моих легких.
– Ты знал?
Он снова кивнул.
– Я вспомнил тебя, как только ты сошла с самолета, но тут есть нечто большее. Притяжение, если можно так выразиться. Как будто какая-то отсутствующая часть меня была далеко и бродила по миру. Часть, которой я не мог коснуться, не мог увидеть ее, но все равно знал, что она существует.
Я тряхнула головой и сильней сжала его руку.
– Не понимаю. Как будто я знаю тебя, хотя на самом деле не знаю.
Макс обнял меня за плечи и прижал к груди. Мир и спокойствие заполнили все мое существо, укутав теплым покрывалом.
– Все будет хорошо, – сказал он. – Мы со всем разберемся. Но сначала нам надо пережить этот день и эту встречу. Время действовать, милая.
Он подтолкнул меня к лифту. В голове у меня прошлое смешалось с настоящим.
Я на миг зажмурилась и представила мальчика из моих снов с глазами, так похожими на мои. Отбросив эти мысли, я вздернула подбородок и сжала зубы. Выставив вперед внушительную грудь и выпрямив спину, я приготовилась к сражению. Неважно, что связывало нас с Максом и насколько запутанным было наше прошлое, главное происходило сейчас. Его наследственное право, судьба компании, которой его семья владела несколько поколений и которую построила с нуля, зависели от того, поверят ли инвесторы в наше родство. Я крепко сжала его ладонь. Макс распахнул стеклянную дверь, ведущую в огромный конференц-зал, откуда открывался вид на цветущий ландшафт и кампус за рядами деревьев.
– Ну, в бой, – шепнула я, и он хмыкнул.
…Макс подвел меня к креслу в передней части комнаты. Вообще в зале осталось всего два пустых кресла, и по меньшей мере две дюжины были заняты людьми в костюмах. Через три кресла от того, которое Макс отодвинул для меня, сидела София Каннингем. Ее презрение и насмешка были ощутимы почти физически, но я невозмутимо расправила юбку и уселась, высоко подняв голову. Макс не стал садиться. Вместо этого он встал за своим креслом и положил руки на спинку.
– Господа и дамы, я созвал сегодня это совещание, чтобы донести до вас новости первостепенной важности. Как вы все помните, несколько месяцев назад мой отец, Джексон Каннингем, удивил всех нас своим завещанием. После его смерти нас уведомили, что он отписал сорок девять процентов Cunningham Oil & Gas моей единоутробной сестре, женщине на пять лет моложе меня, о чьем существовании я не подозревал.
По комнате, от одной небольшой группки собравшихся к другой, пробежал шепоток.
– Тише, прошу вас!
Макс раскинул руки, и разговоры смолкли.
– Записывая свою последнюю волю, отец указал имя и дату рождения женщины, кровно связанной со мной. Ее зовут Миа Сандерс. Она родилась четырнадцатого июля, через пять лет после того, как на свет появился я. Персона, сидящая слева от меня, и есть эта женщина. Я невероятно горд представить вам свою сестру, с которой познакомился лишь недавно, но уже чувствую с ней родственную связь – мисс Миа Сандерс. Встань, сестренка.
Я встала, и все взгляды устремились на меня. Послышались приглушенные комментарии.
«Они совсем не похожи».
«Есть что-то общее в глазах».
«Она красавица».
«Я замечаю сходство».
«Она не может быть его сестрой. Ты только посмотри на нее».
«У нее черные волосы. А он блондин. Они явно не родственники».
На сей раз Макс успокоил собравшихся мощным рыком:
– Довольно!
Лица сидевших у стола приняли раздосадованное и оскорбленное выражение. В конце концов, София подняла руку.
Максвелл кивнул.
– София? Ты хочешь что-то сказать?
София аккуратно положила руки на махагониевый конференц-стол перед собой – истинное воплощение рассудительности.
– Как член этой семьи и как инвестор замечу – ты не вправе ожидать, что все члены комитета и инвесторы в этой комнате поверят тебе на слово. На кону миллиарды и доброе имя нескольких поколений Каннингемов. Чем ты можешь доказать, что вы действительно кровная родня?
Я взглянула на Макса. Он сжал пальцы так сильно, что на черной кожаной спинке кресла остались полукруглые вмятины от его ногтей.
– Честного слова исполнительного директора этой компании и главы семьи тебе, стало быть, недостаточно? – сказал он, бросая Софии вызов перед целой комнатой своих деловых партнеров.
Ее глаза вспыхнули, а дьявольская ухмылка доказала то, о чем я уже догадывалась и раньше. Только твердое, неоспоримое доказательство заставит ее отступить. Эта женщина хотела крови и своей доли имущества компании. По моему позвоночнику пронеслась взрывная волна страха. Я судорожно сжимала и разжимала пальцы, пытаясь понять, как Макс собьет ее со следа.
Наклонив голову, он уставился на двоюродную сестру.
– Если тебе нужны доказательства, ты их получишь.
Он махнул рукой, и маленькая Диана, его жизнерадостная персональная помощница, резво вошла в зал, сжимая в руке пульт дистанционного управления. За ней в комнату вступила элегантно одетая афро-американка в белоснежном деловом костюме. Костюм так ярко сиял на фоне ее эбеновой кожи, что я ощутила укол зависти. У негритянок превосходная кожа, а эта женщина выглядела просто потрясающе. Ее волосы были заплетены в несколько тугих кос и собраны на затылке, откуда спускались черными канатами до самой задницы. Красота.
– Благодарю, Диана, – улыбнулся Макс.
Та просияла, похлопала его по груди и, направившись к двум креслам в углу комнаты, опустилась в одно из них. Черная красотка последовала за ней. Поставив портфель рядом с креслом, негритянка уселась, держась так прямо, словно проглотила шомпол. Когда она грациозно перекинула ногу на ногу, вызывающе-красные подошвы ее лабутенов с невероятно длинными шпильками ярко блеснули. Я бы не отказалась от горячей африканской «сестрички» в качестве подруги. Они всегда умеют шикарно приодеться. Я могла бы взять несколько серьезных уроков по стилю бизнес-шик у такой женщины.
Макс нажал пару кнопок на пульте, и по задней стене спустился LCD-экран. Свет блеснул на его матово-черной поверхности. Еще несколько нажатий, и на экране появилось изображение моего водительского удостоверения, выданного штатом Невада.
Макс, без всякого промедления, заговорил:
– Вам нужны доказательства. Итак, вещественное доказательство номер один. Водительское удостоверение Миа Сандерс демонстрирует, что не только написание ее имени в точности соответствует тому, что указано в завещании, но и дата ее рождения совпадает.
Это поставило меня в тупик. Вроде бы Милли и Макс говорили мне, что имя там указано нечетко, и нельзя толком разобрать, как оно пишется. Надо будет потом выяснить, в чем тут подвох.
– Этого тебе достаточно, или нужно еще? – спросил Макс, обращаясь к Софии.
– Любой может подделать водительское удостоверение, – ответила она, пренебрежительно махнув рукой в сторону экрана.
Впрочем, судя по выражению лица, она несколько приуныла.
– Что ж, хорошо. Тогда вещественное доказательство номер два. Карта социального страхования Миа Сандерс, доказывающая ее личность и гражданство. Мне продолжать?
– Всенепременно, – фыркнув, надменно ответила София. – Ты просто прекрасно справляешься. Правда, пока я не увидела ничего такого, что нельзя было бы оспорить в суде.
От следующего слайда у меня перехватило дыхание. На глазах выступили слезы, грозя пролиться. Промокнув уголки глаз, я уставилась на экран, поглощенная ураганом воспоминаний.
– Это фотография из архива моего отца, где изображена моя мать, держащая меня на руках. Рядом фотография Миа. Сходство поразительное, – хрипло произнес Макс и откашлялся.
Но как такое может быть? Изображение на экране полностью походило на мою мать, конечно, намного моложе, но все равно это была она. И на снимке она держала на руках малыша, возможно, годовалого мальчика. Золотистые локоны ореолом окружали головку ребенка. Я тряхнула головой, и слезы хлынули градом.
Шум в зале достиг максимальной громкости. Голос Софии звучал натянуто, но тем не менее она упорно продолжала гнуть свою линию. Следовало признать – эта женщина сама дотошность.
– Многие люди похожи друг на друга, Макс.
– Верно, – кивнул он, – но этим дело не ограничивается.