Алена Нефедова - Лучшее средство от любви

— Ты там что, какой-то спектакль для нас готовишь? — заржал парень.

— Да не, просто, боюсь, подружка твоей подружки соскочит, если увидит меня, пока мы будем на земле.

— А-а-а, понял, дружище. Но тогда за тобой будет должок!

— Не переживай. Уж за мной в этот раз не заржавеет, — хохотнул в трубку я. — И я пущу вас, загорелые кролики, в твою любимую каюту.

— Ладно. Сейчас захвачу документы и сделаю все в лучшем виде.

М-да, привлекать загонщиков к охоте не мой стиль. Но уж больно, как говорится, рыбка хороша, хоть и крут бережок. Зато теперь брыкливой жертве особо деваться будет некуда.

Заприметив в бинокль знакомый яркий джип перед воротами в яхт-клуб, я завел двигатель, который сегодня уже протестил пару раз на всякий случай, отдал носовые концы, оставив только кормовые, которые, с одной стороны, удержат мою ласточку у причала эти несколько минут, а с другой, Касперу будет легко отшвартоваться. Еще раз перепроверил настройки своего Гармина[1], поставил на накрытый белоснежной скатертью стол запотевшие бутылки минеральной воды, вазу с фруктами и две сиреневые кувшинки для девушек. Надеюсь, аборигену Сейшел удастся объяснить моим соотечественницам, что только в матушке России четное количество цветов — дурной признак, а здесь вообще не имеет никакого плохого значения.

А вот теперь пора и нырнуть в укрытие.

Я позволил себе еще пару мгновений полюбоваться на приближающуюся к моему логову беззаботную, ничего не подозревающую добычу и плотно закрыл дверь в жилой отсек.

— Ну вот, прекрасные леди, это и есть мой обещанный сюрприз, — раздался голос приятеля, первым спрыгнувшего на палубу. — Вам лучше разуться перед трапом. Этот белоснежный красавец предпочитает целовать ваши изумительные босые ножки, а не подошву, оскверненную пылью земной тверди. К тому же босиком по нему ходить намного безопаснее.

— Боже, какая прелесть! — взвизгнула блондинка, приземляясь на корме. — Каспер, я тебя обожаю! Прогулка на яхте! Ты все-таки смог договориться с тем своим вечно занятым другом?

— Да, конфетка. Это было непросто. Наш капитан редко соглашается покатать кого-либо на своем любимце, но для нас он сделал исключение, — самодовольно подтвердил парень.

Ну да, ну да, непросто — не то слово. Если бы Полина не жила с его подружкой или не согласилась принять участие в этой прогулке, фиг бы кролику Касперу удалось покрасоваться перед своей длинноногой крольчишкой.

— Какие изумительные цветы, — пробормотала совсем рядом моя белокожая цель.

Еще бы, детка. Я за эти две водяные лилии кучу бабок отвалил садовнику из отеля.

— Зайчик, а зачем здесь два руля? Ой, а тут еще какие-то экранчики рядом с каждым! Ух ты! А это что? А сюда можно нажать? А можно вперед пройти? А когда мы поплывем? А как тут держаться? А-а-а, надо же срочно сфоткаться и выложить в Инсту! Ой, как все прикольненько!

Прикольненько?

Вот поэтому я и не особо люблю приводить на ласточку девиц. От их дебильных восторженных писков голова кругом идет. Они умудряются и до, и после секса завалить миллионом дурацких вопросов и реплик, на которые хочется реагировать одним единственным образом — скинуть за борт. Но, с другой стороны, в моем арсенале обольщения эта белоснежная сорокафутовая красотка[2] — самый безотказный инструмент.

— А уже можно раздеваться и загорать? Полинка, тебя намазать? У меня с собой такой классный кремчик есть — просто супер! Как раз для твоей белой кожи!

Э-э-э, нет, крольчишка! Эту работу оставь мне! С удовольствием окажу необходимую помощь белокожей красавице, дабы не сгорела под лучами жаркого страстного солнца. Я буду очень нежен, очень внимателен ко всем изгибам и впадинкам этого лакомства из взбитых сливок — именно такое впечатление и предвкушение возникло вчера у меня при взгляде на неприступную красавицу.

Хей, мужик, угомонись пока, сиди спокойно, не рыпайся. Нам вот-вот выходить на люди, а ты тут устроил восстание в ширинке.

— Леди, буквально несколько минут, и я буду в полном вашем распоряжении, — галантно ответил пикапер № 2 всея Сейшел, и я услышал, что он спрыгнул на причал, чтобы отдать швартовы.

— Зайчик! Вернись немедленно! Мне страшно без тебя!

Дружище мой озабоченный, я представить не могу, что должна вытворять эта девица в постели, чтобы ты согласился терпеть такие вопли.

— И вообще, где наш капитан? Кто нас катать будет?

— Конфетка, я твой капитан! И не только сегодня!

— Эм-м-м, ребята, так мы на этой лодке втроем? — как-то вяло пробормотала та, ради которой все это и затевалось.

— Нет, нет, капитан с нами, просто он прямо сейчас немного занят, а я не хочу терять ни минуты этого прекрасного солнечного безветренного дня, чтобы показать вам все наши местные красоты. Та-а-ак, самый малый ход, и — вуаля! Вот мы и плывем!

— Ой, зайчик! Я тебе говорила, что обожаю тебя?

Даже через закрытую дверь я услышал звук долгого поцелуя.

Как хорошо, что у меня арендовано самое удобное место в гавани, и выйти в открытое море, пардон, океан, может даже такой лошарик, как Каспер. Разумеется, при правильно настроенном автопилоте, где моему напарнику в благородном деле «эндорфинизации» прекрасных дам остается только делать вид, что он на самом деле держит штурвал.

Ну что ж, судя по легкой качке и звукам за окном, выпрыгнуть с яхты теперь можно только в воду.

Ваш выход, Маэстро!

Проснулась я еще до шести утра на удивление без малейших признаков похмелья. Вытащила из ушей беруши и прислушалась. Благословенная тишина в доме. Неужто эти влюбленные с неистощимыми какими-то источниками энергии в определенных местах угомонилась? Хотя уверена, что это ненадолго.

По дороге сюда я себе строго-настрого запретила даже думать о работе. Никаких выдуманных фантазий и красот, пока я нахожусь в их реально существующем средоточии. Все удовольствия исключительно в действительности и для меня, а не для вымышленных счастливиц из моих книг. Поэтому я забила на пробежку и осталась наглым образом валяться в постели, лениво следя за световыми бликами солнечных лучей на стенах. Для жительницы вечно дождливого и туманного Питера это само по себе удовольствие.

«Океанские волны угрожающе потемнели, став из бирюзовых мрачно-свинцовыми, и обзавелись клочками грязно-белой пены на своих гребнях. Они то и дело яростно бросались на вроде бы крепкую лодку-плоскодонку, норовя перевернуть ее. Единственная пассажирка мужественно сдерживала слезы страха, крепко вцепившись в один из бортов. Но как бы она ни храбрилась, темное отчаяние все больше охватывало душу девушки. Сколько бы она ни всматривалась в даль, спасительной суши не было видно, а буря и не думала утихать, словно глумясь над ней и беспомощностью слабого человечка. И как будто все и так не было достаточно плохо, с неба хлынул проливной дождь, промочив одежду бедняжки насквозь, сводя на нет и так отвратительную видимость, но что хуже всего — начиная медленно наполнять лодку.

— О, Господи! Ну за что мне это?! Что, начинать уже все грехи свои перебирать и молится о прощении?

Но единственным грехом этой невинной девушки было то, что она имела глупость и смелость довериться мерзавцу.

Слезы все же полились, смешиваясь с дождевой водой и окончательно лишая способности что-то разглядеть. Да и куда ей смотреть? Повсюду одно и то же: ревущие океанские волны, алчно ждущие скорой возможности поглотить ее.

Сквозь этот природный грохот и собственные рыдания девушка и не услышала, как к ее уже наполовину затопленной лодке приблизилось другое судно.

— Хватайтесь, я вытащу вас! — раздался над ее головой хриплый мужской голос, и перед лицом появилась загорелая едва ли не до черноты рука, а вздернувшийся рукав открыл вид на широкое запястье с большими черными часами.

— О боже, как я рада! Вы мой спаситель! — воскликнула жертва чужой подлости и своей наивности, вскакивая.

Лица мужчины было не разглядеть из-за низко надвинутого капюшона, но очертания подбородка, покрытого золотистой щетиной, говорили о силе и уверенности, тех самых, в которых она сейчас нуждалась сильнее всего.

— Ну раз рада, то давай руку и ухватись покрепче. У меня есть тут кое-что твердое и длинное, нуждающееся в крепком рукопожатии для начала…».