Мэри Патни - Лучший муж за большие деньги

– Вы абсолютно уверены, что хотите этого, Эмма? Мне нужно действовать быстро, но не вам. Вы молоды. Вы можете позволить себе потратить больше времени на поиск супруга, который лучше вам подойдёт, – он усмехнулся. – Помните старую пословицу: «Женился на скорую руку, да на долгую муку»?

Её взгляд устремился вдаль.

– Я могу потратить на это годы, но, в конце концов, это не будет гарантией лучшего выбора. Мужчина, пожелавший жениться на деньгах, во время ухаживания будет приятен во всех отношениях. Как я узнаю его истинное лицо? С вами, по крайней мере, я уже знакома, знаю, что вы приветливы со слугами и терпеливы с надоедливыми малышами, которые преследуют вас по пятам.

Ошеломлённый, он спросил:

– Я называл вас надоедливой малышкой?

– Да, хотя не со зла, – она улыбнулась. – Маленькие дети всегда больше знают о старших, чем наоборот. Неудивительно, что вы едва помните меня, в то время как мои воспоминания о вас весьма яркие.

Хотя Эмма обладала храбростью и честностью, тем не менее, он понял, что самооценка у неё занижена. Его потрясение, когда она предложила брак, ужасно её обидело. «Очевидно, она даже не думала, что мужчина сможет на ней жениться по какой–то другой причине, кроме денег, – его внимательный взгляд пробежался по её полноватой, женственной фигуре. – Хотя он и предпочитал хрупких блондинок, разделить ложе с Эммой будет нетрудно. Совсем нетрудно. Если он удовлетворит её в постели и всегда и всюду будет оказывать ей уважение, она будет довольна этим браком. А что касается него, то у него будет Кенфилд».

Он помедлил, зная, что скоро жизнь его навсегда изменится самым невероятным образом, которого он не мог даже предполагать. Затем он взял холодную ладонь Эммы в свои и официальным тоном произнёс:

– Моя дражайшая кузина, не окажете ли вы мне честь, став моей женой?

Побледнев, она ответила:

– Это вы оказываете мне честь, Энтони.

Дело было сделано. Возникла неловкая тишина. «Согласие пожениться есть, а что дальше?» Энтони произнёс:

– Теперь я должен обратиться к вашему поверенному и обсудить финансовые вопросы. Мне также нужно посетить коллегию юристов для получения специального разрешения и позаботиться о церемонии на послезавтра. У вас есть какие–нибудь пожелания насчёт места и времени?

Она покачала головой.

– Как вам будет удобно. Я остановилась в отеле: «Гриллон». Вы можете сообщить мне о ваших планах туда, – она достала лист бумаги и карандаш из сумочки и написала фамилию и адрес. – Мой поверенный, – отдав ему записку, Эмма поднялась. – Мне пора. У вас ещё много дел.

«Она была права, а ему придётся делать всё, страдая от немыслимого похмелья». Энтони стоял, размышляя, что такое судьбоносное событие должно запомниться чем–то другим. Он взял её руку.

– До нашей свадьбы, Эмма.

Она вздрогнула, когда он прикоснулся губами к её руке. «Интересно, была ли она одной из тех женщин, которые по своей природе не приемлют физическую близость. Ну, об этом уже слишком поздно было волноваться». Он надеялся, что его проверенное мастерство в обращении с прекрасным полом не подведет его.

Он повёл её к входной двери. Некоторые из его друзей начали просыпаться, как всегда сопровождая пробуждение низкими стонами. «Его камердинер Хокинс мудро поступил, расставив миски около страждущих. Эмма прекрасно держалась, игнорируя всё и вся. Действительно, очень здравомыслящая женщина». Он многозначительно сжал её ладонь перед дверью, и она покинула его с застенчивой улыбкой. На полпути назад к его спальне один из его проснувшихся друзей, Мэттьюз, пробормотал:

– Это, наверное, самая уродливая шлюха в Лондоне. Ты очень верно поступил, прогнав её.

Волна неожиданного гнева поднялась в Энтони. Он наклонился и схватил Мэттьюза за грудки, наполовину подняв его с пола.

– Ты говоришь о моей будущей жене, – сказал он самым угрожающим тоном. – Я ясно выражаюсь?

Мэттьюз так вытаращил глаза, что те стали похожи на налитые кровью ягоды крыжовника.

– П… прости, Верлэйн! Я не хотел никого оскорбить, честное слово, нет, правда!

Он все ещё лепетал извинения, когда Энтони бросил его обратно на пол. Верлэйн вернулся в свою спальню. Сочувствующий Хокинс оставил кувшин горячей воды на умывальнике. Пока Энтони плескал воду на своё лицо, его настроение всё повышалось и повышалось.

«Кенфилд был спасен. Пути Господни неисповедимы в том, как Он творит чудеса, а сегодня Господь превзошёл сам себя».

* * *

Двумя днями позже Эмма надела на свадьбу своё самое лучшее платье. Бекки предложила сделать более замысловатую прическу, но Эмма отказалась на том основании, что будет выглядеть глупо. Она с сожалением вспомнила свои детские мечты о романтических ухаживаниях, любящем женихе и церемонии в часовне Харли, где она была бы окружена любящими родственниками. Но всё это было неважно. Имело значение лишь то, что она выходит замуж за Энтони, факт столь замечательный, что она никогда об этом не мечтала, по крайней мере, не всерьёз.

Ровно в одиннадцать часов мистер Эванс приехал за Эммой и Бекки. Он согласился быть свидетелем на церемонии, а Бекки должна была быть подружкой невесты. Во время недолгой поездки к местной приходской церкви Эмма спросила:

– Что вы думаете об Энтони?

Поверенный высказался осторожно:

– Я не могу одобрить такую поспешность, но и плохого впечатления молодой джентльмен на меня не произвел. У него есть голова на плечах, и он весьма разумно рассуждал при составлении контракта. Действительно, очень разумно, – это – наивысшая похвала от адвоката.

Карета остановилась перед церковью, и Эмма вышла в моросящий дождь. «Было бы замечательно, если бы солнце показалось, – подумала она, желая этого больше всего на свете. – Всё в этой свадьбе было серым и поспешным, – повторяя себе снова и снова, что детали не имеют значения, она вошла в церковь, и увидела Энтони с другом, который должен был стать шафером. Элегантно одетый, в темно–синем пиджаке и безукоризненно накрахмаленном шейном платке, Энтони был настолько красив, что она чуть не сбежала из церкви. – Как мог гадкий утенок венчаться с прекрасным лебедем?»

Энтони увидел её и с улыбкой пошёл на встречу. Он нёс маленький букетик. Вручив его ей, он сказал:

– Я подумал, что вам они понравятся.

Цветы оказались крошечными зимними розами, белыми и бледно–розовыми, связанными вместе серебряной ленточкой. Бог знает, где он нашёл их в декабре. Изысканные цветы перечеркнули все несуразности предстоящей церемонии.

– О, Энтони, – выдохнула она. – Они прекрасны.

Сомнений как и не бывало, она взяла его руку, и они вместе пошли к священнику. Этот брак был правильным. Она знала это точно.

Молодожёны впервые поссорились сразу же после свадебного завтрака.

Мистер Эванс и шафер Энтони оставили их после того, как разделили с ними великолепную трапезу в личных апартаментах в отеле: «Гриллон». Поскольку холостяцкие покои Энтони были едва ли подходящим жильем для молодой жены, он снял в отеле номер с двумя спальнями. Резервируя комнаты, Энтони здраво рассудил, что наименьшее, что он мог сделать с деньгами Эммы, так это – устроить её с удобствами. После того, как его камердинер и её горничная перенесли все необходимые личные вещи в номер, их отпустили до конца дня.

Энтони сопровождал Эмму к номеру и размышлял, переносить её через порог или нет. «Он решил, что не стоит, ведь это – не их дом, и к тому же, этот жест казался слишком интимным для существующей стадии их отношений. Какая ирония – испытывать такие чувства к жене в их брачную ночь». Промелькнула ещё одна мысль, на сей раз о Сесилии. Он размышлял о брачных ночах лишь однажды, когда думал, что они поженятся. Она была изящной белокурой красавицей, полной противоположностью Эмме. Он немедленно подавил эту предательскую мысль.

Когда они вошли в свою красивую гостиную, он весело сказал:

– Добро пожаловать в наш временный дом, Эмма Вон Стоун Вон, – он улыбнулся, – леди Верлэйн.

Улыбаясь, она сняла шляпку.

– Не слишком ли много Вонов?

– В самый раз, – он вытащил несколько листов из внутреннего кармана пиджака. – Это, Эмма, так сказать, свадебный подарок – оплаченные закладные на Кенфилд, – после быстрого осмотра она возвратила их ему.