— А она хороша, — через секунду заявляет Дэниел. — Ну так, в смысле побаловаться.

— Дэ… — встревает неожиданно быстро вернувшийся Дилан.

Я поднимаю руку, перебивая его, и, наклонившись в сторону Дэниела, переспрашиваю:

— «Побаловаться»? Какого хера ты несешь?

— Парни, эй, — с нажимом снова вклинивается Дилан.

Но Дэниел не собирается замолкать и продолжает, поставив локти на стол.

— Я про мимолетное удовольствие, о котором после насыщения практически сразу же и забываешь. Как кусок вкусного печенья. Как глоток энергетика. Симпатичная девчуля, неплохое тело… Побаловаться, говорю же.

Сам того не желая, я смеюсь над этим бредом, — Дэниел иногда такой ебанат — наконец подняв голову и глотнув пива. Но прямо напротив меня, наклонившись стоит Дилан с выражением на лице, красноречиво говорящим: «Заткни пасть». Он смотрит сначала на меня, а потом многозначительно мне через плечо.

Обернувшись, вижу в полушаге стоящую к нам спиной официантку, записывающую заказ у себя в блокноте. Откинув за плечо пшеничного оттенка хвост, она выпрямляется и, сделав глубокий вдох, засовывает ручку за ухо. Когда она поворачивается к нам, на ее лице прилеплена улыбочка, и мое сердце тут же ухает куда-то вниз.

— Два Руинейшна. Что-нибудь еще? — спрашивает она, и на ее щеке появляется ямочка, когда она сглатывает.

Все молчат, а мое сердце сейчас валяется где-то под стулом.

Лондон.

Лондон наша официантка.

Ее взгляд встречается с моим, и я немею. Без понятия, слышала ли она, а если да, то как много?

Слышала ли она о моем очевидном пристрастии к девушкам-барменам? А слова Дэниела? А — вот черт — мой смех в ответ?

— Нет, спасибо, — сдавленно отвечает Дэниел.

Кивнув и улыбнувшись, Лондон разворачивается и идет к бару.

Дэниел громко ржет и делает кислую мину.

— Упс!

— Чувак, — шипит на меня Дилан и качает головой. — Если она слышала вас, мудил, я буду страшно зол. Лондон хорошая, а вы просто ублюдки.

— Блядь, — шепчу я. — Бля-я-я…

Дилан продолжает разочарованно качать головой, глядя на меня, и его обычно добродушное лицо становится хмурым. Он разворачивается и снова уходит в сторону туалетов. Я чувствую себя конченым уродом.

Пожав плечами, Эндрю продолжает разглагольствовать про национальную сборную по водному поло, про Олимпиаду, про то, что все мы должны поехать в Токио посмотреть их игру, но единственное, на что меня хватает, — это пялиться на собственный стакан.

«Мы приперлись сюда, потому что там, куда я собирался всех позвать, ты, Люк, трахнул барменшу».

«Люк трахнул новую барменшу у Фреда? Вообще-то я про ту рыженькую из «Стоун» в Либерти Стейшен».

«А она хороша. Ну так, в смысле побаловаться».

«Да мы скоро вообще хрен найдем, куда выбраться, чтобы не столкнуться при этом с рыдающей в туалете из-за Люка девчонкой».

В фильмах такие моменты показывают в виде нарезки, и музыкальная тема нарастает с каждой фразой. И да, так бывает и в жизни, — когда голоса вокруг стихают, а сердце грохочет где-то у барабанных перепонок. Но ощущения тревоги я не ожидал. Панику, что она, наверное, все слышала, а я, скорее всего, ранил ее чувства. Ужас, ведь по сути я подтвердил все, что она про меня думала.

И проблема в том, что все это — чистейшая правда.

За столик возвращается Дилан и оглядывает бар за моей спиной — думаю, в поисках Лондон — нахмурившись от досады. Как только он начинает вставать, решив пойти поговорить с ней, я резко подскакиваю и, жестом показав ему, что сам разберусь, вытерев ладони о бедра, иду к бару.

Сегодня вторник, и еще довольно рано; в клубе никого нет, кроме нас пятерых и нескольких человек у диджейского пульта. Лондон кажется погруженной в собственные мысли, когда открывает два пива и ставит их на поднос другой официантки, поэтому она не замечает, как я подхожу, пока не останавливаюсь прямо напротив нее и стучу костяшками по стойке.

Вздрогнув, она поднимает взгляд.

— Привет.

— Привет, — сунув руку в карман, я стараюсь выглядеть не так, будто подошел оправдываться по поводу услышанного, а словно просто поздороваться. — Хорошо проводишь вечер?

Лондон пожимает одним плечом, не переставая вытирать стакан.

— Ага. А ты?

— Тоже, — я улыбаюсь, но поскольку она на меня не смотрит, все слова вмиг испаряются у меня из головы. Ситуация неловкая, и она это понимает, но в своей типичной манере не собирается облегчать мне задачу. — Не знал, что ты тут работаешь.

Кивнув, Лондон ставит стакан и берет следующий.

— Недавно начала.

— А-а.

Вот что сейчас скажу: девушек нелегко понять. Она злится? Или просто занята? Или настолько сильно хочет меня поцеловать, что даже не может посмотреть на меня?

— Ты уволилась из бара Фреда?

— Нет, просто нужна подработка.

Лондон отворачивается и, взяв поднос со стаканами, начинает их расставлять на небольшой полке.

— М-м, Лондон…

— Хочешь выпить? — спрашивает она меня через плечо.

— Нет, я…

Ну и что я?

Понятия не имею, что сказать дальше.

Снова повернувшись ко мне, она терпеливо ждет. Мне спросить, слышала ли она? Или сказать, что я не считаю забавными слова Дэнни? Проблема в том, что да, я не считал сказанное забавным, но в то же время не относился к ним как к чему-то ужасному… пока не понял, что он говорил про Лондон, а она — что еще хуже — это слышала. Подошел бы я к ней сейчас, если бы она ничего не слышала?

Именно об этом она может меня спросить, и именно на это у меня нет ответа.

— Просто подошел поздороваться, — с улыбкой говорю я.

Мельком глянув мне на губы, она тут же отводит взгляд.

— Ну привет.

— Заедешь ко мне после работы? — это получилось так откровенно; никаких долгих бесед, никаких намеков. Мой голос даже сорвался на последнем слове.

Взгляд Лондон становится напряженным, но потом она смягчается и слегка мне улыбается. Она искренняя: с ямочками, — улыбка типичной американской девчонки.

— Но твои мальчики предпочитают, чтобы ты не трахал официанток, помнишь?

Бля-я-я…

— Лондон…

— Люк, — мягко перебивает меня она, будто даже после произошедшего не хочет ранить мои чувства. — Думаю, больше не стану это делать.


***


С ключами в руке я иду по плохо освещенной парковке, когда слышу, как меня окликает Дилан.

— Уезжаешь? — подбегает он ко мне. — Только что ведь пришел.

Почесав шею, я смотрю мимо него на свою освещенную светом фонаря машину.

— Завтра на работу, нужно кое-что успеть сделать.

— Послушай, — наклонившись в сторону, чтобы привлечь мое внимание, говорит он. Его плечи слегка опускаются, после чего он повторяет: — Послушай, мужик. Я не в курсе, как хорошо ты ее знаешь, но Лондон не такая, — он смотрит мне прямо в глаза. — Она реально классная.

«Лондон не такая» в переводе означает: она не из тех, кого трахаешь и уходишь, не оглядываясь. Стоило бы сказать ему, что я понял это практически сразу, но это значит нагонять слишком уж много драматизма.

— Все нормально, Дил. Я только что говорил с ней.

— Надеюсь, она тебя отшила, — говорит он, и по его улыбке я понимаю, что он совершенно серьезен, хотя и не хотел так говорить.

— Она именно это и сделала, — я оглядываюсь в сторону клуба. — А ты, кстати, откуда ее знаешь?

— Через общих друзей, — обычно на этом объяснения Дилана и заканчиваются. Но если раньше мне большего и не было надо, сейчас мне стоит титанических усилий не задавать вопросов.

— Ладно, — говорю я. — Увидимся.

— Пока.

Ехать в свой темный пустой дом и к ярко сияющему пустому холодильнику мне не хочется. Поэтому я сажусь в машину, включаю музыку и, отбросив подальше мысли обо всем случившемся, еду к своей сестре, по приезде воспользовавшись своим ключом.

На часах почти десять, так что Марго либо уже спит, либо еще в лаборатории, а ее соседка, по-видимому, осталась у своей девушки. В квартире царит благословенная тишина, а холодильник благословенно полон.

Почти закончив мастерить себе внушительный сэндвич с индейкой, я слышу шаги в коридоре.