Джуд Деверо - Лёд и Пламя

— Ну хорошо, — сказала Блейр, когда Хьюстон наклонилась над розовым кустом в садике на северо-западе их владений. — Я хочу знать, что происходит.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— О Кейне Таггерте.

Хьюстон ответила не сразу.

— Я встретила его в галантерее Вильсона, а потом он с нами поздоровался — это ты и сама видела.

— Ты что-то скрываешь.

Хьюстон повернулась к сестре.

— Наверное, мне не следовало этого делать, но мистер Таггерт казался очень рассерженным, и я пыталась предотвратить скандал. К сожалению, я задела при этом Мэри Элис.

Она рассказала Блейр о комментариях мисс Пендергаст.

— Мне не нравится, что ты в это ввязываешься.

— Ты говоришь, как Лиандер.

— В данном случае он прав.

Хьюстон рассмеялась:

— Стоит отметить этот день в семейной Библии. Клянусь тебе, Блейр, что с завтрашнего дня я даже имени мистера Таггерта не упомяну.

— Почему с завтрашнего?

Хьюстон достала спрятанный в рукаве листок бумаги.

— Посмотри, — нетерпеливо проговорила она. — Это принес посыльный. Мистер Таггерт приглашает меня сегодня к себе на ужин.

— Но ты ведь сегодня идешь куда-то с Лиандером, разве не так?

Хьюстон пропустила мимо ушей ее замечание.

— Блейр, ты, похоже, не понимаешь, какой переполох в городе вызвал этот дом. Нет человека, который не пытался получить приглашение посетить его. Со всего штата приезжали посмотреть на него, но никого так и не пригласили. Однажды мистеру Таггерту сказали, что проезжающий мимо английский герцог хотел бы остановиться в его доме, но мистер Таггерт даже и слушать не стал. И вдруг он приглашает меня.

— Но ты ведь уже приглашена на сегодня. Там будет губернатор. Это ведь гораздо важнее, чем любой дом.

— Ты не понимаешь, — сказала Хьюстон, глядя вдаль. — Год за годом мы наблюдали, как на поезде привозили вещи. Мистер Гейтс говорил, что владелец не подвел к дому линию железной дороги только для того, чтобы все это носили к нему в дом на глазах у всего города. Ящики со всего мира. Блейр, я уверена, что там была мебель. И ковры! Ковры из Брюсселя.

— Хьюстон, ты не можешь находиться в двух местах одновременно. Ты обещала пойти на прием и должна сдержать обещание.

Хьюстон вертела в руках розу.

— В детстве мы могли находиться в двух местах одновременно.

Блейр не сразу поняла, что имела в виду Хьюстон.

— Ты хочешь поменяться местами? — изумленно спросила она. — Ты хочешь, чтобы я провела вечер с Лиандером, притворяясь, что хорошо к нему отношусь, а ты в это время пойдешь в гости к какому-то распутнику?

— Что ты знаешь о Кейне, чтобы называть его распутником?

— Уже Кейн? А мне казалось, что вы едва знакомы.

— Не уходи от разговора. Блейр, пожалуйста, давай поменяемся местами. Всего на один вечер. Я бы пошла в другой раз, но боюсь, мистер Гейтс не позволит, да и Лиандер будет против, а больше такого случая не представится. Последнее безумство перед замужеством.

— В твоих устах это звучит, как «перед смертью». Кроме того, Лиандер сразу догадается.

— Не догадается, если ты будешь правильно себя вести. Не забывай, что мы обе хорошие актрисы. Посмотри, как я каждую среду изображаю старуху. Все, что тебе нужно, это вести себя тихо, не спорить с Лиандером, не говорить о медицине и двигаться, как леди, а не делать вид, будто ты бежишь на пожар.

Блейр задумалась, и Хьюстон поняла, что сестра сдается.

— Ну пожалуйста, Блейр. Я редко тебя о чем-либо прошу.

— Если не считать того, что я по твоей милости месяцами торчу в доме отчима, которого не выношу. Что неделями терплю компанию этого самодовольного человека, за которого ты, похоже, все-таки выйдешь замуж. Что…

— Блейр, пожалуйста, — прошептала Хьюстон. — Я так хочу посмотреть его дом.

— Тебя интересует только его дом? Не сам Таггерт?

Хьюстон поняла, что выиграла. Блейр делала вид, что ей не хочется идти на то, о чем ее просят, но Хьюстон видела, что по каким-то ей одной известным причинам она готова согласиться.

— Господи, Боже мой, — сказала Хьюстон. — Я же была на сотне приемов, и со мной еще ни разу не случалось, чтобы хозяин вел себя не по-джентльменски. К тому же, там будут и другие гости.

По крайней мере, она надеялась на это. Ей не хотелось снова быть прижатой к стене.

Блейр неожиданно улыбнулась:

— Ты не против, если после вашей свадьбы я расскажу Лиандеру, что он провел вечер со мной? Я готова на что угодно ради того, чтобы увидеть выражение его лица в этот момент.

— Пожалуйста. Лиандер не лишен чувства юмора. Думаю, он сможет оценить эту шутку.

— Не уверена, но во всяком случае, ее смогу оценить я.

Хьюстон обняла сестру.

— Пойдем собираться. Я хочу надеть что-нибудь соответствующее этому дому, а ты надень голубое атласное платье от Ворта.

— Я бы надела свои бриджи, но это все испортит, как ты думаешь? — лукаво спросила Блейр, входя в дом следом за сестрой.

Поднявшись к себе, Хьюстон перевернула весь гардероб, изрядно пополнившийся в преддверии свадьбы, пытаясь выбрать что-нибудь подходящее.

Наконец она остановилась на платье из розовато-лиловой и серебряной парчи, отороченном горностаем, с открытым квадратным вырезом и короткими рукавами с буфами из такого же розовато-лилового шифона. Она решила спрятать платье в кожаный саквояж — он не привлек бы внимания, так как Блейр всегда носила с собой футляры, набитые странными по форме медицинскими инструментами, — и переодеться у Тайи.

Она не стала звонить по телефону, опасаясь, как бы ее не подслушали, а заплатила пенни одному из мальчишек Рэндольфа, чтобы тот отнес записку ее подруге Тайе Мэнкин, чей дом стоял недалеко от подъездной аллеи Кейна. В записке она просила Тайю говорить всем, кто будет спрашивать, что Блейр у нее.

Блейр снова начала сетовать на то, что Хьюстон задумала невыполнимый план. Двадцать минут она жаловалась на слишком узкий корсет, которым ей пришлось затянуть талию, чтобы влезть в платье от Ворта. Но когда Блейр взглянула на себя в зеркало, Хьюстон увидела, как заблестели ее глаза, и она поняла, что сестра осталась довольна своим внешним видом.

Несколько минут, проведенные в гостиной с матерью и мистером Гейтсом, доставили Хьюстон огромное удовольствие. В удобной одежде Блейр она чувствовала себя мальчишкой-сорванцом и без конца подкалывала мистера Гейтса.

Когда вошел Лиандер, она принялась изводить и его. Сохраняемое им хладнокровие злило Хьюстон. Создавалось впечатление, что ничего из сказанного ею не может нарушить его самодовольного спокойствия.

К тому моменту, как они подъехали к дому Тайи, Хьюстон была рада избавиться и от Лиандера, и от Блейр.

Тайя ждала ее в тени тополя. С черного хода они поднялись в ее комнату.

— Блейр, — прошептала Тайя, помогая Хьюстон переодеваться. — Я и понятия не имела, что ты знакома с нашим загадочным мистером Таггертом. Как бы я хотела пойти с тобой! Бьюсь об заклад, Хьюстон бы тоже не отказалась. Она обожает этот дом. Она тебе не рассказывала, как… Наверное, мне не стоит говорить об этом.

— Наверное, — сказала Хьюстон. — Мне нужно идти. Пожелай мне ни пуха, ни пера.

— Обещай, что завтра расскажешь обо всем. Я хочу знать все детали, — сказала Тайя, провожая подругу к выходу.

— Хорошо, — крикнула Хьюстон уже с подъездной аллеи Таггерта.

Неприятно было подходить к дому пешком, как беженка или нищая, вместо того, чтобы подъехать в роскошном экипаже. Но Хьюстон не могла рисковать.

Круговая подъездная аллея вела к парадному входу, по обеим сторонам которого поблескивали высокие белые флигели. Крышу окаймляла ограда, и Хьюстон подумала, что там, возможно, располагались террасы.

Парадная дверь была белого цвета, с двумя длинными стеклянными вставками. Всматриваясь внутрь, она поспешно оправила платье, постаралась унять охватившее ее волнение и постучала. Через минуту послышались тяжелые шаги, отзывающиеся по всему дому.

Кейн Таггерт, все еще в той же грубой одежде, улыбаясь, открыл дверь.

— Надеюсь, я не слишком рано, — сказала Хьюстон, стараясь смотреть на него, а не на интерьер.

— Как раз вовремя. Ужин готов, — он отступил назад, и Хьюстон впервые увидела внутреннее убранство дома.