— Не выключит. Я прослежу, — заверила меня Василиса. — Чао, маман. Дяде Славе привет!
— Передам.
Выскользнув из двери террасы в по-весеннему наш бедный сад, я спешно достигла машины и, благополучно выехав с участка, устремилась к шоссе. Глоток свободы был завоеван!
Ощущение это не покидало меня весь путь до Москвы. Машина моя, хоть и не новая, словно радуясь освобождению от тяжелой ноши, резво бежала по опустевшему к праздничному вечеру шоссе. Мотор тихо и мерно урчал, в опущенное окно врывался теплый вечер, и на душе стало радостно. Кто знает, вдруг у нас действительно что-нибудь со Славой срастется. Вон Василиса прямо жаждет заполучить в его лице нового папу! И впрямь, купит он квартиру, а я тогда в другой салон перейду. Ваську, пожалуй, для начала с родителями оставлю. Не надо спешить. Притремся со Славой друг к другу, и Васька еще подрастет, и постоянный мамин пригляд перестанет ей требоваться. Хотя со Славой у них хорошо. Может, наоборот, лучше сразу втроем жить начинать.
Ой, что это я делю шкуру неубитого медведя! Между нами вообще ничего нет. Вот уедет в свою Тюмень и забудет о моем существовании. Однако женская интуиция мне подсказывала, что в ближайшие два дня Слава должен определиться.
Едва войдя в квартиру, я тут же набрала его номер.
— Слава, я приехала. Мне нужен час, чтобы привести себя в порядок. Так что звони Равилю, и договариваемся, где встречаемся.
— А что ему звонить! — бодро и радостно воскликнул Слава. — Равиль с Гулей уехали, как собирались. Ты разве не поняла? Мы сегодня с тобой вдвоем гуляем.
Я растерянно помычала в ответ. Это было для меня новостью. Мне-то казалось, мы вчетвером собираемся провести время, но, видно, не так поняла.
— Ты не рада? — В Славином голосе послышалась тревога.
— Да нет. В общем, рада…
— И замечательно. Слушай, а ты не могла бы ко мне приехать? А то я тут важный звонок городской жду. Ты приедешь, надеюсь, мне к этому времени отзвонятся, а там и решим, что дальше делать.
— Может, лучше пусть отзвонятся, а потом встретимся? — предложила я.
— А если он позже позвонит? Что нам зря время терять. Я соскучился. У меня тут все есть. Посидим пока.
— Ну ладно. Приеду. Где ты живешь?
— Да у знакомого квартиру снял. Сам он тоже в Тюмени работает, но в Москве жилье держит.
Слава продиктовал адрес.
Я залезла под душ и, пока отмокала под теплыми струями, думала, каким образом могла не понять, что Равиль все-таки уедет? Ситуация складывалась двусмысленная. А точнее, совсем недвусмысленная. Мы остались со Славой один на один. Ах, будь что будет. В конце концов, мне не тринадцать лет.
Я тщательно приоделась и, посмотревшись в зеркало, осталась довольна собой. Хорошо выгляжу, ничего не скажешь.
Возле дома я поймала машину: гулять так гулять!
Слава обитал в новом монолитном доме, в однокомнатной квартире на пятнадцатом этаже. Внутри оказался полный холостяцкий набор: диван, телевизор с дивиди-проигрывателем, музыкальный центр и холодильник, набитый выпивкой и закуской.
— Тебе уже позвонили? — поинтересовалась я.
— Увы, — выдохнул Слава. — Народ пошел непунктуальный.
Впрочем, он, вопреки логике, выглядел не слишком расстроенным.
— А мы сейчас шампанского за встречу! Ох, как я рад, что ты вырвалась! Так волновался. Вдруг не выйдет.
— У меня-то вышло. А вот ты освободиться не смог.
— Накладочка. — Он развел руками. — Каюсь, но клятвенно обещаю загладить вину.
— Да уж, постарайся.
Он провел меня в комнату, где на журнальном столике уже стояло шампанское. Лед и две бутылки лежали в кастрюле.
— А где же серебряное ведерко? — полюбопытствовала я.
Слава смутился:
— Да хозяин еще не купил. Пришлось по-простому. Но ведь важнее не форма, а содержание. Ты лучше накладывай, накладывай. Салатики объедение. Тут рядом кулинария классная. Отлично готовят.
Я думала, он меня опять в ресторан поведет. Однако, судя по количеству выставленной на стол закуски и Славиному настроению, важного звонка нам придется ждать еще долго.
Слава уже разливал шампанское.
— За нашу сегодняшнюю встречу и первый вечер вдвоем. — А ты что не пьешь? — недоуменно поглядел он на меня.
— Да, собственно…
Я из вежливости сделала небольшой глоток. Слава тут же дополнил мой бокал доверху.
— Для закрепления тоста.
И он опорожнил в себя свой, наверное, уже пятый по счету.
Ситуация мне все больше переставала нравиться. Нет, вел себя Слава пока вполне прилично и гостеприимно, но что-то в его поведении настораживало.
Еще три бокала спустя он поставил какую-то романтическую мелодию и пригласил меня на танец. Ну вот. Сейчас приставать начнет.
Предчувствие не обмануло. Слава медвежьей хваткой прижал меня к себе, да так, что я едва дышала.
— Осторожнее.
— Извини. — Он немного ослабил хватку. — Я иногда такой неловкий бываю.
Сладенький мужской голос из музыкального центра заливался о потерянной любви. Слава топтался со мной по комнате. Сперва он жарко дышал мне в ухо, а затем в шею. Потом на шее оказались его губы.
Кажется, началось, а я так и не могла для себя понять, приятно мне это или нет. Слава, наоборот, явно решил все и, посчитав, что прелюдия состоялась, решительно прильнул к моим губам. Я по-прежнему ничего не чувствовала. Чужие жесткие губы. Чужой запах, не вызывающий никаких положительных эмоций.
Слава, наоборот, горел желанием. Это я чувствовала даже сквозь одежду. Я попыталась отодвинуться. Он расценил это по-своему.
— Что, Люба, давай еще выпьем?
А вдруг действительно поможет, понадеялась я. Ведь вроде нормальный мужик, все при нем. И у меня мужчины уже сто лет не было. Отчего же я как деревянная? Ну ровно никакого желания. Может, мы с ним слишком торопимся? Но времени действительно нет. Послезавтра уедет. Так хоть поймем, что к чему.
Так я себя уговаривала. А Слава в это время подливал и подливал мне шампанское. Пью я вообще-то мало, и шампанское весьма быстро туманит мне голову. Сейчас я пила его, как газировку, но оно меня не пьянило. И продолжать что-то со Славой совсем не хотелось. Я уже злилась сама на себя.
Что мне, в конце концов, надо? Столько лет мечтала о человеке, который станет за мной ухаживать, восхищаться. И вот сидит передо мной, смотрит на меня влюбленными глазами, горит от распирающих его желаний, а я сижу бревно бревном, и мне его почему-то не надо. То есть умом вроде как раз и надо, но тело мое мертво.
Может, потому, что у меня слишком давно никого не было? Как выражается наша Римка, без практики все заржавело?
Слава тем временем, переместившись ко мне на диван, вновь принялся страстно целовать. Его руки уже расстегивали на моей спине молнию платья. Нет, я пойду до конца, а там видно будет. Вдруг я, подобно мертвой царевне из сказки, пробужусь от поцелуя… принца?
Слава, спустив с моих плеч лямки, принялся целовать грудь, лихорадочно расстегивая собственную рубашку. Ох, до какой же степени у меня все атрофировалось! Я по-прежнему ничего не чувствовала! Он отбросил рубашку в сторону и сипло проговорил:
— Погоди секундочку.
Я посчитала, что он собирается справиться с брючным ремнем, однако сильно ошиблась. На моих изумленных глазах он бережно снял с себя нательный крестик, поцеловал его и, пробормотав: «Господи, прости», положил его на стол.
— Ты зачем? — спросила я.
— Что, зачем? — вытаращился на меня он.
— Ну, крестик снял.
— Так мы ведь сейчас того-этого… Неудобно как-то. Грех вроде… Я всегда снимаю.
Ох, что со мной сделалось! Кажется, я никогда в жизни так не хохотала. Меня скрутила настоящая истерика. Просто слезы из глаз лились.
Слава суетился вокруг меня и, приговаривая: «Ну что ты, ну что ты», пытался влить в меня шампанское. Мол, выпей, и сразу полегчает.
Я глотнула, поперхнулась. Польза была лишь одна: пока я кашляла, смех унялся. Я спешно натянула на себя платье.
— Извини, — обратилась я к Славе. — Боюсь, у нас ничего не выйдет.
— Ты разве не православная?
Ох, до чего же у него глаза, оказывается, выпученные, только сейчас заметила я.
— Слава, дело не в вероисповедании, — я старалась говорить как можно мягче. — Я-то как раз православная. Просто чувств у меня к тебе никаких нету. Я без них не могу.
— Да ты не поняла. Я ведь не на один раз собрался с тобой… У меня серьезно. Я вообще-то жениться хочу. И ты мне нравишься. Я люблю рыженьких и с фигурой.