Лилия Орланд - Люби меня через годы

Мурлыка запрыгнул на диван и начал тереться о мои руки и лицо, напоминая, что я не одна.

— Котёночек мой, — всхлипывала я, — сладкий, как же хорошо, что ты у меня есть, маленький.

А потом пришла Смерть. Она была в чёрном плаще с капюшоном. Протянула руку в чёрной перчатке.

Моя первая любовь поднялась с дивана. Сделала несколько шагов и оглянулась. У неё было моё лицо, мои заплаканные и опухшие глаза. Она смотрела на меня с тоской и надеждой, но я покачала головой.

— Нет, — твёрдо произнесла я, — уходи.

Моя любовь печально вздохнула и взяла Смерть за руку. Они пошли в сторону двери. А я ещё крепче прижала к себе Мурика и зажмурила глаза, чтобы не видеть, как умирает моя первая любовь.

Следующая неделя вылетела из моей памяти. Я не знаю, что происходило, где я была, с кем разговаривала. Просто вдруг наступил июнь.

Самым сложным было ходить в школу. Видеть каждый день Ярослава и при этом не смотреть на него. Не замечать его тоскливого взгляда, разрывающего мне сердце.

Я знала, он сожалеет о том, что произошло. Но не могла его простить. Он предал не только меня, он предал нас, а это было намного страшнее. Я больше не могла ему верить.

А ещё нужно было делать вид, что меня интересуют экзамены и последующее поступление в ВУЗ. Впрочем, это мне как раз удавалось неплохо, потому что, получив диплом, я смогу уехать и быть очень далеко от того, кто одним своим видом причинял мне боль.

Я уже знала, куда буду поступать. Институт кино и телевидения обучал фотоискусству, а здание находилось всего в двух кварталах от моего дома. Я и раньше задумывалась об этом ВУЗе, пока мы с Ярославом не начали мечтать о том, чтобы учиться и жить вместе.

Ещё один плюс заключался в том, что мой институт находится в Питере, в то время как Логинов собирался поступать в Москву.

Как всегда при мысли о Ярославе в груди кольнуло острым. И я поскорее переключилась на более нейтральную тему — нужно было ещё доделать портфолио для поступления.

Фотографии я отдавала всё свободное время. И вообще, старалась планировать день так, чтобы не оставалось и минуты для раздумий. Подготовка к экзамену — экзамен — фотография — подготовка к следующему экзамену — снотворное — сон.

Без таблеток я не спала. Просто лежала до утра, глядя в потолок. Пришлось соврать маме, что нервничаю из-за ЕГЭ. Но, как оказалось, мама мне не поверила.

Родители ждали меня после школы. Они сидели рядом на диване в гостиной. По их сосредоточенному виду я поняла, что разговор пойдёт обо мне. И этот разговор мне не слишком понравится.

— Дочь, мы волнуемся за тебя, — подтвердил папа мою догадку. — Что с тобой происходит?

— Ярослав бросил тебя? — проявила вдруг мама неожиданную осведомлённость о моей личной жизни.

Мы с отцом уставились на неё. Если бы речь шла не обо мне, я б, наверное, рассмеялась, представляя наши с папой удивлённые лица.

— Ярослав?! Логинов?! — а вот отец, похоже, ни о чём не догадывался. — Я же предупреждал, чтобы ты держалась от него подальше!

Я почувствовала, что глаза начинают щипать слёзы обиды. Вот поэтому и не хотела, чтобы отец узнал. Так и думала, что начнёт орать.

— Серёжа, перестань, нашей дочери и так тяжело сейчас. Её бросил любимый мужчина, — мама обняла меня и ласково погладила по голове.

— Вообще-то, это я его бросила, — хлюпнула носом и неожиданно рассмеялась. В первый раз за последние несколько недель. Мама рефлекторно улыбнулась в ответ, а потом поняла, что я сказала.

— Почему? — удивлённо посмотрела на меня.

Улыбка растаяла без следа.

— Он мне изменил…

Отец выругался, но мама даже не сделала ему замечания. Она снова прижала меня к себе. Я чувствовала тяжёлый вздох, вырвавшийся из её груди.

— Я поговорю с ним! — вдруг решил папа и поднялся с дивана.

— Серёжа, стой!

— Папа, не надо!

Мы одновременно ухватили его за руки — я за левую, мама за правую.

Папа остановился и посмотрел на нас, на наши переплетённые пальцы. Сел обратно на диван и придвинул нас к себе.

— Я люблю вас, девочки мои. Мне хочется вас защитить, но я не всегда знаю, как это сделать.

Не знаю, чего мне больше хотелось в этот момент, улыбаться или плакать, но, кажется, было всего понемногу.

Ситуацию спасла мама, которая, всхлипнув, предложила:

— Пошли обедать, солянка остынет.

Тогда я поняла, что бы ни случилось, у меня есть родные люди, которые любят меня несмотря ни на что. Даже если и ругаются.

Экзамены я сдала на удивление неплохо. Хотя до золотой медали Софии мне было как до луны.

На вручении аттестатов я очень нервничала, потому что знала — своих одноклассников я вижу в последний раз. Точнее одного одноклассника. Его. Даже про себя я старалась больше не называть его по имени. Просто «Он». Так было легче. Или мне просто казалось.

Он стоял позади меня. Почти вплотную. Сделай я маленький шажочек назад и прижмусь к его груди. Мне кажется, он намеренно встал именно так, чтобы дать мне возможность проявить слабость. Уверена, ему было так же плохо, как и мне.

Я шёпотом предложила Софии поменяться местами. Тогда она будет стоять рядом с Барчуком. Подруга с радостью согласилась. А я почти услышала разочарованный стон сзади.

Нет, дорогой Он, не стоит меня провоцировать. Ведь я всего лишь слабая женщина и вовсе не уверена, что смогу удержаться от соблазна. Но я не могу дать тебе второй шанс, как бы ни хотела, потому что больше не верю. И боюсь, что ты снова предашь меня и сделаешь больно.

После церемонии сразу поехала домой. На выпускной я не планировала идти, нужно было собирать вещи. Папа уже купил мне билет на самолёт.

Я уже сидела на велике и собиралась тронуться в путь, как кто-то ухватил меня за рукав блузки. Я обернулась. Ну конечно, это был Он.

Я не собиралась разговаривать с ним. Просто не знала, что сказать. Да и зачем? Уже ничего не вернуть. Мы оба это знали.

Но Он продолжал держать меня за рукав и вглядывался в моё лицо, как будто хотел запомнить каждую чёрточку, каждый изгиб.

Я смотрела в ответ, желая того же самого.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — прошептал Он.

Меня накрыло волной злости.

— А я хочу, чтобы ты был несчастлив! — процедила сквозь зубы. — Хочу, чтобы каждый день своей грёбаной жизни ты думал о том, какой ты козёл! И помнил, как больно мне сделал!

— Твоё желание исполнено, госпожа фея…

Он вдруг быстро наклонился и коснулся моих губ. Легко и нежно. Это было мимолётное касание. Он тут же развернулся и пошёл прочь, так ничего мне больше и не сказав. А я всё стояла, чувствуя, как горят мои губы. И как жжёт в том месте, где ещё совсем недавно находилось моё сердце. А теперь осталась лишь пустота…

Утром папа с мамой провожали меня на самолёт. Дома я выслушала множество советов и инструкций. По дороге в аэропорт прослушала их снова. Я не возмущалась, понимала, им тоже было страшно начинать новую жизнь без меня.

Обняла обоих и серьёзным тоном сказала:

— Ведите себя хорошо и не ругайтесь. Я буду звонить.

Мама всхлипнула, улыбаясь. Папа крепко прижал нас обеих к себе. Так мы и стояли, пока не объявили посадку. Я закинула на плечо свою сумку и двинулась за потоком пассажиров. Уже в дверях обернулась. Родители по-прежнему смотрели мне вслед. Махнула им рукой и подумала, как же всё-таки хорошо, что они снова вместе.

Самолёт поднялся в воздух.

Я не отрывала пристального взгляда от иллюминатора. Вот анапская бухта. Пляж, где мы праздновали мой день рождения. Где-то там мой дом, а ближе к центру — его. В больнице мы переживали за Герду. На Высоком берегу искали Милену…

Почти каждая улица здесь, каждая аллея, каждый камень на берегу связаны с ним. Он был моей первой любовью. Моим первым разочарованием.

Я приложу максимум усилий, чтобы забыть его и быть счастливой. Думаю, у меня получится. Самолёт набрал высоту, и я отвернулась от иллюминатора.

Четыре часа в небе, одна пересадка, и вот я на пороге новой жизни.

Да, думаю, у меня всё получится.

Конец первой книги.