Миа Виллано - Любить кандидата в президенты

- Какой-нибудь гей-бар?

- Смешно. Нет, я подумала об обеде в «Голубом Базилике». Я плачу.

Он улыбнулся и поднял большой палец вверх.

Я мчалась домой на полной скорости. После того, как переживания по поводу моего дела оказался позади, я смогла сосредоточиться на том, что случилось ранее. Я хотела попасть домой и увидеть Алекса. Он уже должен прийти в себя и готовить ужин для нас. Я въехала в пустой гараж. Его Мазерати там не было. Я снова попыталась дозвониться до него, но он не ответил. Я начала паниковать, когда увидела, что дома все так, как я оставила утром. Кофе высох на полу там, где был пролит. Чашка так и стояла на столе, а Беккет был готов лопнуть. Я выпустила его, накормила и позвонила Вине. Она уже ехала.

Я поднялась наверх и упала на кровать. Зарывшись лицом в простыни, вдохнула его запах и заплакала. Я снова звонила ему, но опять сразу включался автоответчик. Беккет почувствовал, что я расстроена, и лег рядом со мной на кровать.

Пришла Вина. Я услышала, как она зовет меня.

- Прюденс, - произнесла она, когда взбежала по лестнице и вошла в комнату. - Дорогая, что случилось? Что произошло?

Она забралась на кровать рядом со мной. Я все еще была одета. Мое лицо опухло от слез.

- Что за хрень произошла этим утром? – спросила она, лежа на моей постели.

Я рассказала ей, что произошло с Эшем и Алексом. Мои звонки натыкались на голосовую почту. Я звонила Марку, но результат тот же. Я хотела своего мужа, я хотела, чтобы он был рядом со мной. После того как я хорошенько выплакалась, на улице стемнело и я начала злиться еще сильнее. Вина старалась изо всех сил меня успокоить. Она спустилась вниз, сделала мне кофе и немного поесть. Я ничего не хотела. Через пару часов она поехала домой к дочке. Я оделась, взяла ключи и поехала к Марку. У подъезда было пусто. Парковочное место Алекса у его офиса, к моему большому разочарованию, тоже пустовало.

Исчерпав все возможности, я поехала домой, причем намного медленнее, чем уезжала оттуда. Следующие несколько дней были наполнены беспокойным сном ночами, но я умудрялась как-то жить и работать.

На следующей неделе Эш объявился в новостях, где он устроил целое шоу с моим так называемым "сексуальным предложением". Оказывается, я пыталась заманить его на сексуальное свидание. Он заверял журналистов, что Алекс приставал ко мне, когда мне было тринадцать, на глазах у моей мамы. Здесь мне вдруг захотелось, чтобы Алекс убил Эша. Слава Богу, у меня есть моя работа. Из-за того, что Алекс решил вести себя именно так, я начала работать еще больше и взяла следующее дело. Алекс решил пожить дома у Марка, пока не поймет, что делать дальше, а Марк тем временем приехал забрать Беккета.

- Охренеть, как замечательно. Я даже не знаю, какого черта он злится на меня, - кричала я, когда Марк подошел ко мне, чтобы обнять.

- Дай ему время, Прюденс. Он очень зол. Не на тебя, а на Эша и на ситуацию в целом. Эш был одним из тех, кто сливал соперникам информацию о том, что ты намного младше Алекса. Я никогда до этого не видел Алекса в таком состоянии. Он верил этому парню, подпустил его в ближний круг. Он не с каждым так поступает. Алекс знает, что ты не целовала этого придурка. Но его самолюбие все же задето. Дай ему время. – Из-за моих слез, рубашка Марка промокла.

- Он злится, а я просто в бешенстве. Мне никто не нужен кроме него. Я знала, что Эш плохой человек, - плакала я.

- Все пройдет, Прюд. Вы оба расстроены, и мне приходится разрываться между вами.

- Проследи, чтобы он нормально ел, Марк. И скажи, что я люблю его. Пожалуйста. – Я оторвала кусок бумажного полотенца и промокнула глаза.

- Обязательно. Все будет хорошо. – Он повернулся, чтобы уйти, забрав перед этим у меня большой пакет с кормом Беккета. Оба мои мальчика ушли от меня, оставив меня одну.

Мое сердце разрывалось из-за Алекса. Я очень страдала по нему, но моя работа была важнее. Томас, Вина и Бьюла пытались дозвониться до меня, но я ни с кем не хотела разговаривать. Каждый день я работала как лошадь. Как бы ни было тяжело, но моя карьера от этого развиваться не будет. Я нужна моим клиентам, и я обязана быть отличным юристом настолько, насколько возможно. Ночью, когда я оставалась одна, я чувствовала себя разбитой, и продолжала мечтать об Алексе. Все мое существо молило о его прикосновении, о его запахе. Я так хотела, чтобы он вернулся домой, ко мне. Каждая ночь приносила мне надежду, что следующей ночью он вернется. Каждое утро я была убита мыслью, что он так и не вернулся. Может следующей ночью, говорила я себе. Единственное, что заставляло меня двигаться вперед, это надежда, что он когда-нибудь сделает это. Мне нужно заставить его понять, что он единственный, кто мне нужен.

Виктория убила бы меня за такое поведение. Я превращалась в того, в кого поклялась не превращаться: в женщину, которая живет для мужчины, который держит под контролем ее чувства. Это был тревожный звонок, который заставил меня проснуться. Я должна стать сама собой. Жизнь Алекса вытесняет мою жизнь. Как мне это преодолеть? Моя любовь к нему была отравляющей, всеобъемлющей, и я решила положить этому конец. Я захотела больше никогда не любить его. Я захотела, чтобы он никогда не возвращался в мою жизнь так, как раньше. В ночь, когда мы поженились, он пообещал, что никогда не оставит меня. А сейчас я была более одинока, чем когда-либо.

Так много и горячо я никогда не молилась. Я умоляла Господа и всех, кто мог меня услышать, вернуть его домой. Измученная болью и депрессией, я хотела только одного, чтобы он вернулся назад. Моя бабушка была права: я была готова на все ради этого человека. Я клялась, что никогда не буду так поступать ради него или другого человека, и вот я уже готова все бросить ради него.

Целую неделю я возвращалась с работы, переодевалась в пижаму, не ела и не следила за собой. Кофе – единственное, что мне было нужно. Каждый день приезжал Марк, и каждый раз я думала, что Алекс приехал с ним, но только снова разочаровывалась. Мое сердце было разбито, мое тело измучено. Через две недели ко мне приехала Бьюла. Она вошла и потребовала, чтобы я поднимала свою задницу и тащила ее в душ. Она практически сделала это своими руками. Я была слишком слабой и изможденной.

- С меня хватит этого, поняла? – спросила она, сначала помогая намылить голову, а затем одеться. Я потянулась к пижаме, но она бросила ее в другой конец комнаты.

- Нет, это ты больше не наденешь. Эти вещи нужно сжечь. Значит так. Алекс в пляжном доме. У меня есть билет в Хаянис. Он там уже пару дней, и я обещала не говорить тебе, но мне приходится. Твой рейс через час. У меня больше нет сил терпеть это жалкое зрелище. Он разбит без тебя. Сейчас ты везешь свою тощую задницу к своему мужу. Ты сама не своя. Это должно прекратиться сегодня же. Я упаковала твои вещи и везу тебя в аэропорт. И ты не споришь со мной. Ты должна быть сильной, чтобы справиться с этим, - кричала она.

У меня не было сил бороться с ней, и я знала, что она права. Сидение на кровати и слезы ни к чему меня не привели. Как только я стала похожа на полноценного члена общества, она повезла меня в аэропорт.

- Спасибо, - сказала я потухшим голосом.

- Не надо меня благодарить. Спасай свой брак, а потом спасай себя. Не поступай как я, или еще хуже, как твоя мать. Вы двое были созданы друг для друга. Тоби в бешенстве от вас обоих. Я люблю тебя, Прюденс, и, похоже, Алекс единственный, кто может сделать тебя счастливой. Верни его, переживи это или покончи с этим и двигайся дальше.

Она поцеловала меня, и я села в самолет, чтобы лететь к своему мужу. Я и подумать не могла, что он уедет в пляжный дом. В надежде, что никто не узнает меня, я надела очки и шляпу. Целую минуту я плакала, а потом мне хотелось пристрелить кого-нибудь. Что если он не захочет меня видеть? Что если случай с Эшем разрушил мой брак?

Я взяла такси, чтобы добраться до дома моей бабушки. В задней части дома в темноте мерцал лишь один огонек. Волны набегали на берег, ночной воздух был холодным. Я поставила рядом с собой чемодан и поплелась по дорожке к двери. Когда я подошла к двери и постучала, мои ноги стали ватными.

Глава 16

Алекс стоял ко мне спиной, опустив голову. Когда он повернулся, его лицо сказало мне все. На нем были злость, любовь и тоска. Но больше всего на нем было заметно облегчение. На всем белом свете мне никто не был нужен, только он. Я хотела только его и больше никого.