Дана Алексеева - Люблю (ненавидеть) тебя

— Мисс Браун… — приветливо начала она, когда переступила порог.

— Зайдите позже! – раскомандовался Дэйв. – Пожалуйста…

Медсестра притормозила и, растерявшись от такой «любезности», поскорее удалилась. Связываться с богатым ублюдком – себе дороже.

— Вставай, поедешь домой!

— Мне нельзя…

— Выходить из больницы тебе было нельзя и ездить по мужикам. Сейчас же собрала свои шмотки, с врачом я уже договорился.

Я встала с кровати и принялась сгребать со стола все в сумку. Дэйв стоял над душой.

— Я ненавижу тебя, – остановилась и посмотрела на него.

— Взаимно. Давай, шевелись.

Когда я собрала свои немногочисленный вещи, врач расписал в карте все рекомендации и проводил меня сочувствующим взглядом. Вид у меня был измученный.  И я не старалась это скрыть, сил изображать что-то не было.

Когда мы приехали домой, я закрылась у себя в комнате. Со второго этажа было слышно, как Дэйв орал на охранников за то, что те не смогли уследить за мной. Вдоволь прочистив горло, он сел в машину и дал по газам. Увидев из окна, как машина скрылась из виду, я задернула шторы и забралась на кровать. Когда подушка стала сырой от слез, я перевалилась на матрац  и закуталась в одеяло. И не заметила, как уснула под собственные всхлипы.

Громкие стуки в дверь разбудили меня посреди ночи. Это ломился Дэйв.

— Открывай, пока я не снес эту чертову дверь!

Интонация была развязно-пьяной. Мне страшно ему открывать. Стуки в дверь становились сильнее, он способен ее выломать, если захочет. Стоит ли приводить в ярость дикого зверя?

Я спустилась  с кровати и щелкнула ручкой. Дэйв шагнул в комнату, покачнулся и облокотился на стену.

— Спишь что ли?! – запах алкоголя донесся до меня, и я поморщилась.

— Ночь на дворе.

Находясь от него на безопасной дистанции, я с опаской смотрела на него, предполагая для чего он пришел. Дэйв глухо посмеялся, оттолкнулся от стены и неуверенным шагом двинулся ко мне. Я отступала назад.

— Чего это ты от меня бежишь? Не ждала меня, а?

Он начал распускать свои руки, лапая меня за доступные части тела. Я отталкивала его, но он был напорист и сильнее меня.

— Не трогай меня!

— Не строй из себя недотрогу… Давай расскажи, как Мартин трогал тебя. Тебя ведь нравилось, да?

Он толкнул меня к стене, к которой начал прижимать и рвать на мне одежду. Я закричала. Дэйва завелся и закрыл мне рот ладонью. Его пальцы сильно сжимали мое тело, оставляя на нем синяки.

— Ори сколько хочешь, тебя все равно никто не услышит.

— Убирайся! Противный! Ненавижу! – закричала я, когда он убрал руку от моего рта, смотря на пальцы, на которых отпечатались следы от укуса.

— Ах, ты сучка, – он хлестнул меня по лицу наотмашь.

Я почувствовала, как из носа полилась кровь. Ваза, которая стояла на окне в качестве декора, послужила мне средством самозащиты. Я замахнулась ею на Дэйва.

Он перехватил руку и сильно сжал запястье. Я заныла от боли, и ваза упала на мягкий ковер.

— Хотела ударить меня? – он подобрал вазу и прислонил стекло к моей щеке, вдавливая в меня. – А что если эта ваза разобьется о твою голову?

Я сжалась и зажмурилась, ожидая удара. Тогда я не сомневалась ни в едином его слове. Меня переполнял страх.

Дэйв выкинул меня на кровать и начала стягивать колготки и трусы. Я извивалась, как змея…беззубая змея. Мои попытки сопротивления были ничтожны, Дэйв был дьявольски пьян и мог прибить меня, незадумываясь.

— Мартину можно, а мне нельзя… Как же, – он широко раздвинул мои ноги и притянул к себе. – Хорошо он тебя трахал, да? Отвечай!

Внизу все было сухо и сжалось. Дэйв сильно ворвался в меня, причиняя боль. Я рвала под собой простынь и рыдала уже без слез. Изверг безжалостно вколачивался в меня, а мне хотелось блевать от его запаха, который для меня хуже яда.

Когда он получил то, чего хотел, его мощное потное тело устало навалилось на меня. Я оперлась ладошками об его грудь  и попыталась спихнуть его с себя.

— Вот так надо, –хрипло усмехнулся он и перевалился на спину. – Можешь не благодарить.

— Проваливай из моей спальни, – я процедила сквозь зубы  и подобрала под себя все одеяло.

— Может, второй заход, а? – он дернул за одеяло, вселяя вменяя новый страх. – Ладно,  с тебя на сегодня хватит.

Он усмехнулся и встал с кровати. Когда его голое тело покинуло комнату, я вскочила с кровати  и закрыла дверь.

Я с опустошением внутри и болями внизу живота свернулась калачиком на кровати и дрожала. Мне было не холодно. Эта была дрожь моей души. Хотелось умереть.

Вспомнила Мартина, и сердце начало болеть сильнее. Все бы отдала за то, чтобы оказаться сейчас под его крылом и чтобы придушить Дэйва собственными руками и смотреть, как он будет мучиться, испуская свой последний дух.

Во мне играла злость и остервенение. Не знаю как, но он будет отомщен. Моя бедная подушка испытала на себе мой гнев и была взбита слишком сильно.  Обессилев окончательно, я отключилась, изредка вздрагивая во сне, когда слышала незначительный посторонний шум.

На следующее утро я столкнулась  с Дэйвом в гостиной. Он спал на диване. Мне противно было смотреть на него. Я налила себе чаю и пошла к себе в комнату.

—Оливия… — услышала я ненавистный хрип за спиной и остановилась. – Все, что было вчера, такого не повториться. Я сильно перепил.

Жалкие слова ублюдка. Его раскаяние ничуть не трогало меня. Я не обернулась к нему и продолжила подниматься по лестнице.

Через пару часов ко мне должна приехать Эйми и увезти меня в родительский дом для подготовки к завтрашней свадьбе. Я натянула водолазку, прикрывая синяки, который остались после «объятий» моего жениха. Свадебное платье предполагает кружевную отделку на руках, так что, последствия вчерашней ночи не будет видно. Прикрыть бы также чем-нибудь свою память, чтобы я смогла смотреть Дэйву в глаза на завтрашней церемонии.

Весь день был посвящен хлопотам, но я держалась в стороне. Я, не задумываясь, подтверждала каждое предложение касательно завтрашнего дня. Мне абсолютно все равно, какая на мне будет прическа или какого цвета будут салфетки на столах. Я хотела, чтобы завтрашний день поскорее закончился, как бы это не звучало.

Ночью перед свадьбой я не могла уснуть. Как только я закрывала глаза, и мне виделось лицо Мартина. Его рядом нет, но я виделв его. Слышала его голос и последние слова, которые он мне сказал: «Мы улетаем через два дня». Был ли в этом какой-то посыл или просто ответ на мой вопрос? Он не старался удержать меня, но я все время цеплялась за эту фразу. Зачем?

Я хотела знать, что я нужна ему. Если не услышать, то хотя быпрочитать в глазах. Я не увидела этого при нашей последней встрече. Он был холоден и резок, и это угнетало меня. У меня был вопрос к нему, который я так и не задала. Боялась, разочароваться в ответе. Ведь он мог соврать специально… Но даже зная о том, что это ложь, меня бы сильно ранили его слова.

«Что случилось той ночью, когда ты попал в аварию?», «Из-за чего это произошло?», —  ответы на эти вопросы сказали бы мне об истинных чувствах Мартина ко мне.

Но я предпочла неведение и собственные догадки.

И что я получила в итоге?

Отражение девушки с печальным бледным лицом, разодетой в свадебное платье. Я смотрела на себя в большое напольное зеркало и понимала, что нужно больше макияжа. Чтобы  скрыть морщины презрения к себе.

Идеально уложенная прическа, наточенный маникюр, макияж — фарфоровой кукла, безжизненная и без блеска в глазах. Единственное, что меня отличало от куклы – застывшей улыбки на лице нет и не будет, разве что, уголками вниз.

Разговоры подруг были слышны из-за соседней стены. Я попросила оставить меня одну собраться с мыслями.

—  Жалкая… — я сделала вдох.

— Трусиха… — выдохнула.

— Посмотри на себя… — встретилась со своим отражением.

— Противно…— с омерзением отвернулась.

— В кого ты превратилась?

— Затравленная собачонка…— я смяла лицо в отражении. – Разве этого ты хотела?!

—  Жалеть себя вздумала?!

— Никогда! Ненавижу тебя!

Я схватила тяжелую шкатулку со стола и бросила в зеркало. Отражение разбилось на десятки частей, и звонкий треск стекла раздался в комнате. Осколки разлетелись по полу вместе с украшениями из шкатулки.