Он стиснул зубы.

— Ты совершенно точно знаешь, что мне нужно.

— Нет, не знаю, — резко бросила она.

— Дело касается шкатулки из оникса. — Рука Роберта с изящным кольцом с изумрудом обхватила набалдашник трости, словно он был готов пустить ее в ход. Руки у него были сильными и немного мозолистыми оттого, что он много времени проводил за написанием писем и в поездках верхом.

— Тебе прекрасно известно, что у меня больше нет твоей шкатулки из оникса. Твой брат Уильям забрал ее у меня в тот день, когда мы встретились с ним в последний раз. Почему ты спрашиваешь о шкатулке?

— Тебе прекрасно известно, что существует не одна шкатулка, а несколько, — рассердился Роберт. — Почему ты помогаешь этому подонку Джорджу Энистону?

Внутри у нее что-то сжалось, но она не подала виду.

— Я не знаю никакого Джорджа Энистона.

— Знаешь. — Роберт действовал так быстро, что у нее не хватило времени броситься наутек. Он железной хваткой схватил ее за запястье и прорычал, сверкая глазами: — Не смей играть со мной в эти игры. Ты знала, что вторая шкатулка нужна моей семье, чтобы выкупить из плена нашего брата Майкла, и все же украла ее. А сделала ты это по наущению Джорджа Энистона. Я могу лишь благодарить Бога за то, что нам с братом удалось вырвать у тебя шкатулку.

Для нее это было большой потерей. Но она холодно пожала плечами:

— Шкатулка у тебя. Вопрос, стало быть, исчерпан.

— Это было бы правдой, если бы существовали только две такие шкатулки.

Она постаралась ответить самым что ни на есть равнодушным тоном.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Еще одна ложь. Я нахожусь здесь, потому что, по слухам, еще одна шкатулка из оникса — почти точная копия первой — может быть выставлена на торги. Моя дорогая, это не просто совпадение, не так ли?

— Ты видишь такую шкатулку среди этих предметов? Я не вижу.

Он нахмурился:

— Нет, но прошел слух, что она будет здесь. И мы оба это знаем. А теперь ответь мне: почему ты помогаешь в этих поисках Джорджу Энистону? Мне нужна правда.

Она сжала ладони в кулаки, чтобы он не заметил, как они вспотели.

— Мои отношения с Джорджем Энистоном тебя не касаются.

— Еще как касаются. Ведь мы оба охотимся за одним и тем же предметом. У меня уже есть две шкатулки из оникса. А теперь мне нужна та же вещь, что и ему, — третья и последняя шкатулка.

Она отдала бы все, чем владеет, за то, чтобы Джордж Энистон потерпел поражение. Никто не ненавидел его больше, и ни у кого не было больше причин нанести Энистону поражение в его игре.

Однако сначала ей необходимо выпутаться из создавшейся ситуации. Она взглянула на свое запястье, все еще зажатое в могучей руке Роберта, и сказала:

— Ты делаешь мне больно.

— Сомневаюсь. — Но все же немного разжал пальцы.

Она сморщилась. Но не потому, что он сделал ей больно, а потому, что знала его природную, внутреннюю порядочность. Хотя именно из-за этой порядочности она и оставила его. Он был человеком, который поступит правильно, несмотря ни на какие тяжкие испытания. К сожалению, она тогда не хотела, чтобы он был порядочным или поступал правильно. Для этого ее жизнь была слишком сложна.

Ей вдруг стало жаль, что судьба предала ее.

— Можешь меня отпустить.

Он удивленно посмотрел на нее, явно не доверяя.

— Я что, хотела ударить тебя, или попыталась сбежать, или оказала тебе сопротивление?

— Пока нет.

— У меня очень мало информации, но я расскажу тебе все, что знаю. Какое-то время, Недолго, я была посредником Энистона в деле, которое касалось мисс Бошан.

— Он ее шантажировал.

Это было именно так. Энистон использовал Мойру, чтобы продвигать свои грязные делишки. Ей было невыносимо передавать письменные угрозы мисс Бошан, знаменитой и талантливой актрисе. Мисс Бошан не была обычной наглой девицей, которые нередко встречаются в театре, а, наоборот, была скромной и спокойной леди. Было неприятно передавать ей отвратительные послания Энистона, но к тому времени Мойра уже сама слишком глубоко завязла в его делах и могла лишь сожалеть о том, что делает.

Но признаваться в этом Роберту не следовало, поэтому она лишь пожала плечами, будто не чувствуя его неодобрения:

— Я была не в курсе того, что он делает. Мне было приказано передавать и получать разные конверты, чем я и занималась.

— Мисс Бошан была уверена, что ты его боишься.

Неужели это было заметно? Это так потрясло Мойру, что она замолчала. Как удалось актрисе разглядеть то, что скрывалось за ее тщательно замаскированной бесстрастной внешностью? Может быть, увлекшись этой грязной игрой, Мойра потеряла часть своих навыков и умений? Если это так, то сможет ли она освободиться из лап Энистона?

У нее начались такие спазмы в желудке, что она испугалась. Она видела, что Роберт внимательно наблюдает за ней, и заставила свои сжатые губы хотя бы слегка улыбнуться.

— Он не очень приятный человек.

— Да. Зачем же ты на него работаешь?

— Он хорошо платит.

— Нет, дело не в этом. — Роберт еще немного ослабил хватку. Его пальцы все еще обхватывали запястье, но большим пальцем он гладил нежную кожу, будто лаская. — Ты талантлива и изобретательна и могла бы найти работу где угодно, стать кем угодно, если бы захотела. Энистон и тебя шантажирует?

Вот и вышло все на свет божий. И звучит так же гадко, как это и есть на самом деле.

Она с трудом сглотнула.

— Очень жаль, что ты и твои братья не упекли Энистона за решетку.

— Если бы мы его нашли, его арестовали бы. Но как насчет тебя, Мойра? — Роберт подался вперед. — Ты не ответила. Он и тебя шантажирует?

Он спросил это так мягко, что ее глаза наполнились слезами. Если бы она могла рассказать, все объяснить, опереться на него, довериться ему. Но она уже познала цену доверия — и не могла рисковать.

Все же на какое-то короткое мгновение она представила себе, как это было бы хорошо, если бы она смогла. В последнее время ей часто приходилось бороться с отчаянием. «Я так одинока. Если бы я могла поверить, что он не станет вмешиваться в мою жизнь, когда узнает правду. Не могу. Робертом движет совесть и гордость. С одним я, возможно, справилась бы. Но не с тем и другим. Придется справляться самой».

Она выдернула руку и отвернулась, чтобы вытереть слезы.

— Не говори ерунды. Чем Джордж Энистон может меня шантажировать? Что у него есть против меня? Мне не надо защищать свою репутацию, и у меня нет ничего ценного, что было бы нужно Энистону или кому-нибудь еще. Поэтому прошу тебя, перестань предполагать, что этот ужасный человек имеет надо мной власть. Повторяю, я на него работаю, и он мне хорошо платит. Очень хорошо. Вот и все. — Она заметила выражение презрения на лице Роберта и осталась довольна. — Больше мне нечего сказать. И я ничего не знаю о твоей драгоценной шкатулке из оникса, будь она проклята.

— В таком случае разреши мне освежить твою память. Шкатулок три. Третья отсутствует… пока. Первые две уже побывали в твоих руках. Одну из них, которую изъял у тебя мой брат Уильям, ты получила у мисс Бошан. Вторую я взял в твоей квартире в Лондоне.

— Так это ты… — сказала она и осеклась.

Его улыбку нельзя было назвать приятной.

— Да, это я украл шкатулку. А я это и не скрываю. Но только после того, как ты украла ее у кое-кого другого, а именно — у рассеянного профессора, исследователя артефактов Древнего Египта, который решил, что ты безумно в него влюблена. А ты завладела этим предметом его коллекции и скрылась под покровом ночи.

Черт возьми, ей следовало бы догадаться, что это Роберт украл шкатулку из ее квартиры. Однако она не могла себе позволить, чтобы он увидел, как она расстроилась. Вместо того чтобы отругать его, как ей этого хотелось, она вздернула подбородок и холодно сказала:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

В его лице что-то промелькнуло — может, разочарование?

— Я тебе не верю.

— Ну и хорошо.

— Ничего хорошего, миссис Макджеймс, — резко бросил он ей прямо в лицо. — Ты, возможно, вообще не помнишь своего настоящего имени, а я помню. Тебя зовут Мойра Макаллистер-Херст.

Она пожала плечами:

— Я не узнаю этого имени.

Он стиснул губы, и она поняла, что он с трудом сдерживает гнев.