– Вы? – пробормотал он.
– Вы? – прошептала она.
Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Мари вдруг бросилась ему на шею и поцеловала. Александр обнял ее, тоже стал целовать. Через мгновение оторвались друг от друга…
– Прощайте.
– Прощайте и вы.
Он пошел дальше как во сне.
Мари побежала в свою комнату, кинулась на постель, вся дрожа. Любовь с наследником престола! Последний поцелуй! Да прочитай она об этом в каком-нибудь романе – ни за что не поверила бы! А теперь у нее впереди – княгиня Мещерская не выдержала и проговорилась о своей встрече с госпожой Демидовой-Карамзиной – замужество с богатейшим женихом России!
Мари взвизгнула от восторга и покрепче прижала к груди подушку, словно свою счастливую судьбу…
Конечно, Александр ничего этого не знал. Он просто видел прощальный поцелуй во сне, а затем Мария Элимовна разжала руки и уплыла от него… Облик ее изменился, она была вся в черном и почему-то держала на руках ребенка. Ребенок исчез, а Мария Элимовна вошла в какую-то комнату, полную людей, и среди них почему-то оказался Никса.
Александр проснулся, вскочил, подошел к окну. Нашел ощупью имя брата на стекле… Сел к столу и быстро написал:
Милый па, пожалуйста, не думай, что это только пустые слова, я боюсь, что ты не будешь мне верить после всего того, что произошло в последнее время в Царском. Но я совершенно переменился и сам себя не узнаю.
После этого он успокоился и пошел досыпать. Завтра должно было все решиться.
Он думал, что отважится сделать Дагмар предложение, но времени для этого как-то не нашлось. Продолжалось веселье, завтракали в парке, за столом царила непринужденная атмосфера, а Дагмар смотрела так ласково, что он почувствовал себя увереннее. Кажется, ему здесь действительно были рады, а «пошлую газету», как говорил папá, забыли. Когда после завтрака пили вино и болтали обо всем на свете, Александр вдруг осмелел и рискнул дуэтом с братом спеть несколько куплетов из новой оперетты Жака Оффенбаха «Прекрасная Елена», которая еще не дошла до Дании. Его поразило, что Дагмар мигом подхватила мелодию и, хотя не знала слов, напевала вместе с ними. Владимир замолчал, и Александр удивился, как слаженно звучат их с Дагмар голоса. В этом он уловил особенный смысл. Как он мог даже на минуточку помыслить, что от нее можно отказаться?! Вот болван! Истинный болван! Как Мария Элимовна улетела от него во сне, так и наяву она начисто покинула его сердце и мысли под влиянием всепобеждающего очарования Дагмар.
Дни мелькали в поездках по стране и развлечениях. Во дворец вернулся Фредерик, приехал брат Алексей… В этой суматохе сделать предложение было некогда, к тому же Александр чувствовал, что его решимость ослабевает. А вдруг Дагмар только изображает, будто он ей по душе? А если ее привлекает лишь возможность стать императрицей?
Он все глубже погружался в меланхолию, словно не понимая, чего от него ждут.
– Почему он молчит? – возмущался король Кристиан вечером в своем кабинете. – Неужели не понимает, в какое нелепое положение ставит Дагмар?!
– Иногда мне хочется дать ему хорошего пинка, – мрачно отвечал Фредди. – Или вызвать его на дуэль!
– Почему он молчит? – в это же самое время терзалась Дагмар в своей спальне. – Он меня не любит. Я ему не понравилась при встрече!
– Иногда мне хочется дать ему хорошего пинка! – возмущалась Тира, обнимая сестру и не подозревая, что повторяет слова брата. – Он не понимает, что счастье само идет ему в руки! Надо только протянуть их и взять.
– Но он не хочет протягивать… – вздохнула Дагмар.
– Значит, надо его заставить! – Тира стукнула кулаком по спинке кровати, и Дагмар подумала с печальной улыбкой, что у лейтенанта Марчера не было никаких шансов противиться ее натиску.
Но русский цесаревич не лейтенант Марчер. И все же он мужчина, а они не всегда знают, чего хотят. Женщины существуют для того, чтобы указывать им путь. В конце концов, Кай тоже не знал, чего он хочет! Его пришлось силком возвращать домой.
На другой день, в субботу, 11 июня, Дагмар пригласила гостей посмотреть ее комнаты наверху. Пошли вчетвером: Дагмар, король, Александр и Алексей. Впрочем, король Кристиан и Алексей вдруг куда-то подевались.
Александр и Дагмар остались одни в ее комнате.
– Э-э… а где остальные? – спросил Александр, который вдруг испугался, оказавшись наедине с девушкой, и ринулся к дверям.
Однако они оказались заперты. Тира с торжеством показала Фредди ключ и заявила, что не откроет дверь до тех пор, пока этот русский медведь не сделает ее сестру своей возлюбленной.
– Откуда ты набралась подобных слов, Тира?! – ужаснулся Фредди, который даже не подозревал о том, что его сестра знакома не только с такими словами, но и с делами.
Тем временем Александр понял, что путь к отступлению отрезан. Пытаясь скрыть свое замешательство, он с преувеличенным вниманием осматривал комнату, а потом Дагмар показала подарки Никсы, его письма и карточки. Осмотрев все, начали перебирать альбомы с фотографиями. Александр листал альбомы и думал, как бы решиться начать с Дагмар самый главный разговор. Его руки задрожали от страха и волнения.
Дагмар сидела на подлокотнике диванчика, в котором Александр устроился, словно в окопе. И она никак не помогала ему. На нее тоже словно нашло затмение. Она будто не понимала, какое впечатление производят на Александра эти постоянные возвраты в прошлое, в те времена, когда она мечтала стать женой его умершего брата. Ревность к Никсе терзала его все сильнее.
«С чего я взял, что он нас соединил? – мрачно размышлял Александр. – Он просто так, без всякой цели, держал нас за руки. Он уже не понимал, что делает. Он разделял нас! И разделил. Она думает только о нем. Нарочно говорит о нем, чтобы дать мне понять: я ей не нужен!»
– Вы, наверное, не сможете никого любить, кроме моего брата! – вдруг выпалил он.
Дагмар вспыхнула и посмотрела ему в лицо.
– Никого, – кивнула она, и сердце Александра, кажется, перестало биться. – Кроме… его милого брата.
Смысл ее слов не сразу дошел до Александра.
– Если я… буду просить вашей руки, вы согласитесь? – испуганно спросил он.
– Да! – воскликнула Дагмар, бросаясь в его объятия и садясь к нему на колени.
У нее блестели глаза, да и Александр чувствовал, что его глаза полны слез. Теперь можно было целоваться. Они припали друг к другу и не слышали, как открылась дверь.
Тира с торжеством покосилась на Фредди. Тот усмехнулся, но тотчас принял торжественный вид. Король с королевой, очень вовремя оказавшиеся здесь, заливались слезами. Набежали родственники с шумными и радостными поздравлениями. А Александр думал лишь о том, что ему хочется взять Дагмар за руку, как это было у постели Никсы. Значит, он действительно соединял их! Он знал, что они предназначены друг для друга!
– Спасибо, брат, – прошептал Александр. В это время его как раз поздравлял Фредди, принявший эти слова на свой счет.
Впрочем, тот, кому они были предназначены, все же их услышал.
Из своих дальних далей и вышних высей Никса озирал собравшихся в этой комнате, простирая свой взор еще дальше, еще шире, и то улыбался радостно, то печалился. Там, где он находился, умеют провидеть будущее, а потому Никса знал, что веселая синеглазая принцесса Тира, которая так своевременно заперла дверь, вскоре обнаружит, что беременна от своего лейтенанта. Она уедет для тайных родов в Грецию, к брату, королю Георгу I, и там родит дочь. Отдаст на воспитание чужим людям, и девочка никогда не узнает, кто ее родная мать. Фредерик, возненавидевший лейтенанта за то, что он сделал с сестрой, бросит ему в лицо страшные оскорбления, и тот покончит с собой. Тира, любовь которой к нему уже пройдет, примет предложение кронпринца Эрнста Августа Ганноверского.
С особой нежностью Никса смотрел на Алексея. Его судьба сложится удачно, она будет посвящена русскому флоту, но и его сын вырастет у другого отца… Сашенька Жуковская так и не дождется разрешения от императора на морганатический брак Алексея. Она родит сына, Алексея Алексеевича, которому пожалуют титул графа Белевского, по имени родового имения Жуковских. Вскоре в Париже Александра Васильевна вышла замуж за барона Кристиана-Генриха фон Вёрмана, а великий князь Алексей Александрович так и не женился и вел жизнь бонвивана, полную амурных похождений. Он был не очень удачливым флотоводцем, и о нем сплетничали, что его жизнь состояла из «вертких дам и неповоротливых кораблей».