Но вот Светкины веки дрогнули, она распахнула свои серые глаза, встретила мой взгляд и широко улыбнулась:
– Ах, как хорошо поспала! Доброго утречка, мой суженый, – приветливо проворковала она и чмокнула меня в щёчку. – Не пора ли нам – пора?
– Вот и я говорю, – услышала наш разговор Фаина. – Вставайте, лежебоки. Я уж и завтрак приготовила.
Быстро накинув одежду, я отправился в туалет приводить себя в порядок, а когда вернулся, застал тёщу за уборкой нашей постели. Меня покоробило, когда она, демонстративно сдёрнув с кровати простыню, измазанную красными пятнами, потрясла ей в воздухе, как флагом, и горделиво бросила на меня многозначительный взгляд.
«Не валяй дурака, Наиночка! Меня не проведёшь, – подумал я про себя. – У меня за спиной семилетний опыт общения с женщинами, и я отлично знаю, что такое девственная плева. И Светка сглупила, подгоняя месячные к первому половому акту. Ну, зачем начинать совместную жизнь с обмана?».
Ах, как порой опрометчиво поступают девицы, пытаясь запудрить мужчинам мозги! Неужели они думают, что любой парень полный идиот в этом плане? Если так, то через пару – тройку лет вызреет прекрасный семейный букет: Муж – идиот, дети – дебилы, а жена?
С детства меня научили играть в карты. На чердаках и в стайках мы с увлечением резались в буру, очко, шестьдесят шесть, шубу, секу и в ещё целую охапку азартных игр. Это был самый короткий способ обогащения. Или разорения. Всё зависело от того, как ты умеешь управлять нервами. Покер для меня был недоступен, но уже тогда я был знаком с красивым словом «блеф». Уметь блефовать – целое искусство, мастерство, с которым ты должен убедить противника, что у тебя на руках прекрасные карты и тягаться с тобой бесполезно. Проиграешь.
В буквальном смысле блеф – это красивая на лице мина при плохой игре.
Вот эту самую мину я и демонстрировал за завтраком. Ни взглядом, ни жестом, ни неосторожным словом не выдал я своих мыслей. И настороженные вначале лица женщин постепенно оттаяли. Пусть думают, что пилюлю я проглотил. Не начинать же семейную жизнь со скандала…
Меня до чёртиков интересовали эротические впечатления Светланы. По всему было видно, что и ей хотелось пообщаться на эту тему. Мы ловили себя на том, что украдкой бросали взгляды друг на дружку и стыдливо отводили их в сторону, будто люди, случайно оказавшиеся свидетелями интимной сцены.
– У тебя всё в порядке? – вполголоса спросил я, когда Фаина на минуту исчезла за дверями кухни.
Светка залилась маковым цветом и коротко кивнула.
– Не боялась?
– Ещё и как! – ответила она с робкой улыбкой. – Очень боялась, что ты перепутаешь дырки…
Ответ нас развеселил, и мы сменили тему разговора.
За завтраком женщины в подробностях интересовались о жизни в Сиверской и, главное, где мы будем жить.
Этой проблемой был озабочен и я. В разгар дачного сезона найти пристанище в посёлке – задача не из лёгких, а казённой жилплощади в гарнизоне, я это точно знал, не имелось.
– Не пропадём, Фаина Дмитриевна, – с оптимизмом отбивал я атаки тёщи. – Мир не без добрых людей. Да и начальство в беде не оставит.
– Вам, молодым, виднее, – соглашалась она с неохотой.
– Это точно. Так что, Светочка, неделю тебе на сборы – и в путь.
– Так мало? Да у меня куча дел, – порозовела от удовольствия жена. – Успею ли?
– Успеешь. А где надо, и я помогу. Теперь нас двое.
Интересное кино получается: я, истребитель, теперь имел пару и по жизни, и оставалось только надеяться, что мой ведомый не подведёт. Если тылы крепки, то и на передовой порядок…
Первым, кого мы встретили, выйдя из вагона, был Лёха Мазуров. Очень подвижный и всегда весёлый острослов, он пользовался репутацией надёжного друга и человеком слова. Его любили за простоту и скромность, удивительную, прямо таки фантастическую целеустремлённость в достижении намеченной цели. Мало кто видел Лёху серьёзным. Обаятельная улыбка, казалось, навсегда приклеилась к его округлому лицу, придавая ему сходство с рубахой – парнем. У него была тайна, про которую знали все. Лёха мечтал стать лётчиком – испытателем. Будь судьба чуть – чуть благосклоннее, он бы непременно попал в отряд космонавтов. По – моему, я уже об этом говорил, но хотел бы уточнить.
Дело в том, что за месяц до нашего прибытия в полку отработала медицинская комиссия по отбору молодых лётчиков для выполнения особого задания. Какого конкретно – никто не знал, но тот факт, что каждый кандидат давал подписку о неразглашении, вызывал неподдельный интерес и всеобщее внимание. Для какой цели и по каким параметрам отбирались люди, оставалось тайной, но не для нас. По крупинке, по зёрнышку сложилось мнение, что истребители нужны для работы в космосе. Весть была настолько неправдоподобной, что большинство в неё не верило. Однако из десятка тщательно осмотренных и скрупулезно проверенных лётчиков серьёзная комиссия отобрала только двух. Но в Москве, после повторных исследований, одного не только не взяли в отряд космонавтов, но даже списали на землю. Оставили Герку Титова, кудрявого, приземистого и улыбчивого парня, чем – то похожего на прославленного Кожедуба. Герка учился в нашем потоке, но в связи с реорганизацией методики обучения закончил СВАУЛ на год раньше. С большой досадой каждый из нас сожалел, что не успел поймать за хвост улетевшую жар – птицу, и Мазуров – в особенности.
Лёха возник у меня сзади, как только мы сошли на перрон станции Сиверская, дружески похлопал по спине, и мы обнялись, словно братья после долгой разлуки. Через пару минут я был уже в курсе всех событий. Светлана, стоя рядом с чемоданами, с любопытством наблюдала за встречей друзей и ждала, когда обратят на неё внимание.
– А это что за изящество? Я всех гарнизонных красавиц наперечёт знаю, – убеждённо произнёс он, оценивая карими глазами Светкину фигуру. – Что, неужели женился?
Светка зарделась, как маков цвет, – протянула руку и представилась:
– Тогда принимайте пополнение.
– Рад, несказанно рад новому знакомству! Замечательных людей в полку много. Так что найдёте себе и подруг, и друзей по своему интеллекту. Обустроитесь, приходите в гости.
Лёха был женат и уже имел комнату в благоустроенном доме.
Не переставая улыбаться, он вскочил на последнюю подножку уходящего поезда и приветливо помахал нам рукой.
В общежитии в гордом одиночестве валялся на кровати Алексей Миронов, нелюдимый, мало разговорчивый, замкнутый в себе лейтенант. Но при нашем появлении лётчик поспешил встать, представиться и помочь занести весь багаж.
Холостяцкое убежище Светлане понравилось. Светло, чистенько, просторно и занавесочки на окнах. Много ли молодым нужно, если целыми днями пропадаешь на работе?
Я оставил жену под присмотром Миронова и отправился по делам. Прежде всего, к начальнику политотдела подполковнику Ковалёву. Мужик он был свойский, доброжелательно – покладистый. В души беспредметно не лез, незримого надзора не устанавливал и к каждому относился с уважением. Подчинённые платили ему той же монетой, по пустякам не тревожили, предпочитая решать мелкие проблемы своими мозгами. Однако жилищные вопросы решались под его руководством, и обойти его в этом плане было невозможно.
Мне подфартило: полётов не было, и мы встретились с ним у штаба полка. Подполковник только что отобедал, и я уже по опыту знал, что лучшее время для решения серьёзных вопросов с начальством, когда оно сыто и благодушно настроено.
Не заходя в кабинет, я тут же доложил о возвращении из очередного отпуска и об изменениях в семейном положении.
– Поздравляю! Но пока помочь ничем не могу. Время у тебя ещё есть. Так что бери супругу под «крендель» и подыскивай жильё. А я вас пока поставлю на очередь.
Комнату в частном доме мы отыскали на удивление быстро. Крохотная, в семь квадратных метров, она была заставлена кроватью, узеньким столиком у окна с видом на речку, шкафчиком для одежды, вешалкой и парой стульев. Минимально необходимым набором мебели для отдыхающей пары.
Дородная, молодящаяся хозяйка лет сорока сообщила, что есть и кухонька, а что касается удобств, то они, конечно, во дворе.
– Маловата комнатёнка для семейной жизни, – самокритично оценила она сдаваемое гнёздышко, – ну, в тесноте, да не в обиде. Дорого не возьму, так что пользуйтесь.
Я вопросительно взглянул на жену и понял, что она согласна.
– Тогда сегодня же и перебирайтесь, – посоветовала хозяйка. – До вечера–то ещё далеко.