— Ну а теперь, — сказал он, поглядев на нее в первый раз после начала процедуры, — нам нужна чистая повязка. Твоя рубашка как раз подойдет.
— Нет! — вскрикнула она.
— Да-да, — возразил он, порылся в ее вещах, вытащил рубашку и оторвал от подола несколько узких полосок.
Увидев, как мужские руки перебирают ее нижнее белье, Чериш покраснела от смущения. Она глубоко вздохнула и зажмурилась. Девушке послышалось, будто он посмеивается, и тут она разозлилась, широко раскрыла глаза и обиженно крикнула:
— Вы не смеете насмехаться надо мной!
— Ого! Даже у котенка есть когти, — с добродушной усмешкой заметил Слоун.
— Я просто не люблю, когда надо мной смеются, — сказала она холодно, радуясь, что он не может заметить в сумраке ее покрасневшее, как мак, лицо.
— Примите мои извинения, мисс Райли, и расскажите о себе, пока я буду шить для вас обувь.
Он достал шкурку и наметил что-то ножом, сначала померив ногу девушки.
Чериш сидела молча, стесняясь начать.
— Ну, давай, расскажи мне о своей жизни.
— А что, собственно, вы хотите узнать? — Она с трудом подбирала слова, они как будто застревали в горле.
— Расскажи о своем доме в Вирджинии. Ты жила в горах?
— В долине, у подножия горы, — ответила она, — в хижине с большим каменным очагом. А позади нее тек ручеек, и росли цветы. Я не хотела расставаться с нашим домом, но когда папа умер, Рой не смог получить права на наследство. Вот он и решил добраться до Кентукки. У него не было выбора, и Рой взял меня с собой. — А потом слова полились рекой. Чериш удивило, с какой легкостью она рассказывает Слоуну то, чего не открыла бы никому другому. Она поведала ему о своей матери, которая родилась в знатной семье, но полюбила ее отца, простого фермера, и вышла за него замуж. Мать научила Чериш читать и писать, вести себя как настоящая леди. Она умерла, когда девочке было всего десять лет, и на худенькие плечики легло все домашнее хозяйство.
Когда Чериш стала рассказывать о семье Бергесс, о том, как Рой не вернулся, отправившись на поиски другого лагеря, голос ее дрожал. Она вспомнила, как волновалась, когда брат долго не возвращался. Как подслушала разговор между Джессом Бергессом и охотниками и решила убежать от рабства.
И наконец, набралась смелости, чтобы задать страшивший ее вопрос:
— Вчера было пять дней, как ушел Рой. Думаете, он погиб?
Вместо ответа Слоун покопался в мешке, достал оттуда кожаный кошелек и кинул его девушке на колени. Она почувствовала тяжесть и услышала звон монет.
— Эта вещь могла принадлежать твоему брату? — спросил Слоун.
— Да, но почему… — Она подняла голову и внимательно посмотрела на него.
— Я сама сшила для него этот кошелек. Где вы нашли его? — Взгляд девушки стал испуганным.
Слоун подошел и взял ее руки. Обе они уместились в его большой ладони.
— Я нашел это у человека, которого похоронил вчера, — сказал он, участливо глядя ей в глаза. — Я обнаружил его труп в реке. Судя по всему, он пытался переправиться на другой берег, но его плот перевернулся. Он либо погиб от удара по голове, либо потерял сознание и захлебнулся.
У Чериш задрожали губы, глаза наполнились слезами. Слоун обнял плачущую девушку и привлек ее к себе.
— Прости, милая, мне очень жаль, — только и смог он сказать.
Чериш зарыдала. Она оплакивала своего молодого безрассудного брата, свой маленький домик в Вирджинии, отца и мать. Она плакала потому, что осталась на свете одна-одинешенька.
Костер догорал, а они оставались все в той же позе. Было так странно сидеть здесь, в объятиях человека, с которым она познакомилась только сегодня утром. Удивительно, почему именно с этим молчаливым незнакомцем она чувствовала себя так надежно, как никогда в жизни.
Вдруг Чериш очнулась и отпрянула от него. Слоун развернул шаль и укутал ею девушку, чтобы защитить от ночного холода.
— Нам надо поговорить, — спокойно сказал он.
— Да, конечно. Теперь я смогу взять деньги Роя и потратить на обратную дорогу в Вирджинию.
— Чтобы прийти к родственникам, которых ты даже не знаешь?
— Нет, — возразила она и, подумав, ответила: — Там остались соседи, кто-нибудь охотно возьмет меня к себе в дом.
— Конечно, найдется немало олухов, готовых жениться на такой красавице, как ты, — шутливо сказал он.
— А что же мне еще делать? — покорно вздохнула Чериш.
Повисло долгое молчание.
— Ты не сможешь дойти до Огайо одна.
— А вы не возьмете меня с собой?
— Нет, — сухо ответил он.
— А если я заплачу вам? — И она протянула ему кошелек.
Он только головой покачал.
Чериш была огорчена таким решительным отказом и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Помолчав, она тихо, но решительно сказала:
— Тогда мне придется идти одной.
— Ты рискуешь нарваться на людей куда более гадких, чем Моут и Сэтч.
— Так что же мне делать?! — в отчаянии спросила Чериш, пытаясь рассмотреть лицо Слоуна в отблесках затухающего костра.
— Ты можешь выйти замуж за меня.
Последовала долгая пауза. Девушке показалось, что она неверно расслышала. Вытянув шею, она ждала, что он решит сказать еще.
— Ты онемела от моего предложения? — спросил он насмешливо.
— Но мы ведь не знаем друг друга. Вам необходимо срочно жениться?
Он долго смотрел в сторону леса, в темноту, в недобро шумевшую чащу, словно высматривая там что-то необычное. Потом снова повернулся к девушке.
— Мне нужна женщина. Хорошая женщина, чтобы она могла заботиться о ребенке.
Чериш хотелось, чтобы Слоун сел от нее подальше. Его близость наполняла девушку теплом, она чувствовала себя уверенной и защищенной. Но теперь уныние охватило ее душу. От разочарования глаза ее потемнели и казались огромными на побледневшем личике. Такие слова не могли быть сказаны просто так. От неизвестности тягостно сжималось сердце.
— Откуда вы знаете, какой у меня характер? Что я ХОРОШАЯ? — сердито спросила Чериш.
В глазах Слоуна неожиданно сверкнули огоньки, а на щеках появились ямочки.
— Готов поспорить на что угодно, что это так!
— Нет, вы не знаете, может, я… вредная. Вот! — выпалила она и тут же пожалела, что сказала глупость.
Слоун засмеялся:
— Ну, если и вредная, то не больше, чем я. Ты так же добра, как и прекрасна, и свежа, как утренняя роса, — потом с улыбкой добавил: — И с коготками, как молодая кошечка.
Напряженное ожидание, повисшее над ними, давило на Чериш, словно стены тюрьмы, где она будет заключена, пока не примет решения. Лицо девушки пылало, а губы были не в силах вымолвить ни слова. Наконец она с трудом проговорила:
— А где этот ребенок?
— В двух неделях пути отсюда по хорошей погоде. Хотя сам я добираюсь быстрее.
— А каково жилище?
— Очень удобное.
— Вы будете обеспечивать меня, если я стану заботиться о малыше, не так ли?
— Безусловно, — ответил Слоун, глядя девушке прямо в глаза.
— Для этого вам не нужно обязательно жениться на мне, мистер Кэрролл, — голос Чериш был твердым, но подбородок дрожал, что не ускользнуло от внимания Слоуна.
— Я хочу жениться на тебе, — просто чсказал он.
— Но… почему?
— Ты мне нравишься, к тому же я способен содержать и охранять тебя. — Его взгляд стал жестким, голос изменился.
Чериш опустила голову. Как ей хотелось ответить «да!», но все мечты юной девушки о прекрасном возлюбленном, могучем и пылком, который вознесет ее к небесам, окутав облаком своей любви, рассеялись как дым. Мужчина просит ее руки не из любви, а чтобы заботиться о его ребенке. Как будто нанимает. Ей будет обеспечено жилье, еда, охрана в обмен на услуги с ее стороны.
— Вот так, совсем без любви? — Слезы засверкали на ее ресницах.
— Кто знает… — ответил Слоун, не поняв, что она имеет в виду, — может быть, со временем ты меня и полюбишь.
Чериш вздрогнула. Теперь она знала, что она не может быть его женой, как бы ей этого ни хотелось. Она не станет женой этого человека, если он не любит ее. Но что потом? Вернуться в Вирджинию? Ни дома, ни родных… И она больше не увидит Слоуна никогда. Странно, почему именно эта мысль больше всего обескураживала девушку.