— Тём… Блин, ты меня прости. У тебя самого проблем — по горло, а тут я нарисовалась — не сотрешь…

— Да брось ты. Мне, может, так даже лучше.

— Это чем же?

— Не мне одному херово. Это, знаешь ли, вдохновляет.

— Правда? — недоверчиво покосилась на собутыльника Ольга.

— Нет, конечно. Глупая. Я тебе счастья хочу. — Артем опрокинул в рот щедрую порцию виски и сжал на стакане красивые пальцы. — Иногда, конечно, и лимонов хочется прикупить, но это чисто для профилактики. Чтобы кое у кого в жопе не слиплось от вашего с Гдальским сиропа.

— А-а-а… Ну, это понятно. Вашему брату, со слипшейся жопой, куда? — на полном серьезе заметила Ольга, вызывая громкий, до слёз, смех Кормухина. — Ну, и чего ржешь? — обиделась она.

— Ты — чудо, Фадеева! Одна на миллион. И твой Гдальский, если не дурак, это понимает. А потому все у вас будет хо-ро-шо!

— Ты серьезно так думаешь?

— Думаю! Тут вообще гадать не о чем. Слушай, а ведь и правда! Что гадать? — оживился Тёма.

— О чем это ты?

— О том, что все наши проблемы — от недосказанности. Ну-ка! Собирайся, пойдем!

— Куда?!

— Сейчас все и выясним!

— У кого?

— У Гдальского! У кого ж еще?! Так прямо и спросим!

Ольга послушно встала из-за стола и поплелась вслед за другом в прихожую.

— А что спрашивать будем?

Артем не ответил, а Ольга почти сразу забыла о том, что вообще хотела узнать. Да и не имело это значения. С пьяных глаз план Кормухина показался ей идеальным. А что?! Взрослые они или не взрослые? Путаясь в длинных полах халата, то и дело теряя тапки и хохоча над глупыми Тёмкиными шутками, Ольга шлепала вверх по ступенькам. По ступенькам — потому что фитнес — это всегда полезно. А она — за здоровый образ жизни, не думайте!

Силы кончились где-то между шестнадцатым и семнадцатым.

— Все, пощади! Не могу больше, — взмолился Тёма, падая на ступеньки. Убирали в их новой элитной многоэтажке довольно неплохо, поэтому, чуть помедлив, Ольга присела рядом. И опустив голову, чтобы отдышаться, заметила:

— Все у нас будет хорошо.

— Ага. Будет, — кивнул Кармухин, обдавая теплым шумным дыханием.

— А не рискнем — не узнаем, — стояла на своем Ольга, как будто с ней кто-то спорил.

— Точно! Как в песне! Если у вас нету дома — пожары ему не страшны…

— И жена не уйдет к другому, — подхватила слова известной песни Аронова Ольга. И уже в два голоса они продолжили: — Если у вас, если у вас, если у вас нет жены! Не-е-ет жены!

На верхнем этаже открылась дверь. Из квартиры Гдальского вышел коренастый мужик в тонкой кожаной куртке, а следом выглянул и сам хозяин квартиры. Но, ясное дело, никто из участников ансамбля песни и пляски их появления не заметил, и концерт продолжался. Вскочив со ступенек и активно работая бедрами в такт песне, Ольга орала:

— Если у вас нет собаки, её не отравит сосед!

— И с другом не будет драки! Если у вас, если у вас, если у вас друга нет! Дру-у-уга нет! — присоединился к её оторванному твёрку Тёма.

Тихон перевел взгляд на своего прораба — хорошего, но неразговорчивого мужика. Тот даже застыл на месте, наблюдая с открытым ртом за творящимся на несколько ступенек ниже безобразием. А посмотреть, конечно, было на что. Гдальский и сам залюбовался. Тонкий шелк скользил по активно работающей попке Ольги, обнимал его и ласкал. Это выглядело горячо и… смешно. Очень.

— …иметь или не иметь! — закончили в один голос Артем и Ольга.

Иметь, — отозвалось в мозгу Гдальского. Вот прямо сейчас схватить, унести в берлогу и… иметь. Заразу такую. Стоит, а полы халата разъехались — того и гляди грудь покажется. А он, между прочим, тут не один! А с Пушкиным… И если на Тёму можно не обращать внимания по причине его колера, то прораб, небось, все глаза себя проглядел. Пялясь, мать его все дери, на его… Тихона Гдальского женщину!

А… нет. Нет… Пушкину, кажется, не до неё. Бедолага завис на Кормухине. Культурный шок у него, видать. Тихон даже сместился немного. Ну, мало ли, что взбредет прорабу в голову. Вдруг он гомофоб какой… Но тот, кажется, в драку лезть, защищая права гетеросексуалов, не собирался.

Гдальский чуть расслабился и зааплодировал. Ольга вскинула голову и — нет, чтобы засмущаться, дурашливо поклонилась. Низко. Задевая коленки носом. Этого уже Тихон вынести не мог. Спешно спустился вниз, вернул Ольгу в вертикальное положение, потому что и из того, в котором она находилась, было видно чуть больше тела, чем позволяли правила приличия, и его, Тихона, жадность.

— А мы к тебе, Тиша!

— Я так и подумал.

— Ну! Говори… — покачнулась Ольга.

Тихон бросил взгляд за плечо, где все так же переминался с ноги на ногу Пушкин. Посмотрел и на притихшего у окна Кормухина. Ну, и чего эти двое переглядываются? Неужто будут рожи бить?

— Что говорить?

— Бросаешь ты меня или нет!

Тихон хмыкнул. Смерил Ольгу смеющимся взглядом.

- Даже в мыслях такого не было, — честно признался он. Ольга деловито кивнула. Опустила взгляд на собственные руки. Потерла приклеенные к ногтю стразы. — Мы потом поговорим, да? — предложил Тихон, вновь окидывая взглядом собравшихся. Ну, не при них же им отношения выяснять! Ольга понятливо кивнула, как будто соглашаясь с его планом. Исподлобья, как заправский шпион, осмотрелась по сторонам. И еще ниже склонила голову. Неужто протрезвела? — подумал Тихон.

— А на звонки почему не отвечал? — Спросила громким обиженным шепотом. Эх! Какой там протрезвела? Стоит вот, пьяненькая, как есть… И такая смешная! Губы Тихона дрогнули. Он склонился к розовому Ольгиному ушку и заговорил таким же громким шепотом:

— У меня на объекте завал. Я чуток замотался. Вот, с прорабом обсуждали, как будем выходить из ситуации.

Не отрывая лица от его груди, Ольга кивнула.

— Ну, раз вы со всем разобрались, я, пожалуй, пойду! — подал голос Кормухин.

— Куда пойдешь? Пойдем, хоть такси вызовем… — возразил Тихон.

— Я могу подбросить… куда надо, — вклинился в разговор еще один голос. Низкий-низкий. Рокочущий. До мурашек просто… Игнорируя бегающих по телу тварей, Артем окинул надменным взглядом широченные плечи прораба. Интересно, каковы его шансы быть прикопанным этим медведем в ближайшем леске? Высо-о-кие, наверное.

— Эээ… Спасибо…

— Александр… Можно просто Саша.

Все интересней и интересней. И, кажется, не ему одному. Вон, Гдальский тоже во все глаза пялится. И Ольга, будто и впрямь протрезвев.

— Тиша… А этот твой… ик… прораб, он моего Тёмочку не обидит?

Хотя какой там «протрезвев»? Пьянь огородная. Кормухин закатил глаза к потолку:

— Чтоб я хоть когда-то еще с тобой пил!

Скосил взгляд и наткнулся на заинтересованный… Александра. Да ну, нет… Не может такого быть. Или… Язык будто прирос к небу. Артем, который обычно за словом в карман не лез, растерял все свое красноречие. Раньше всех сориентировался Гдальский. По привычке взяв командование на себя:

— Так, господа пьяницы, попрошу к лифту. Тебе ведь нужно вещи забрать?

— А? Да… Да, нужно… Телефон.

Тихон кивнул, перевел взгляд на Ольгу:

— А тебе тоже пора в кроватку.

— Ни за что!

— Душа требует продолжения банкета?

— Нет… — затрясла та головой, — ребятню нужно дождаться.

— Я дождусь за тебя, пойдем!

Вообще-то в доме Ольги были просторные лифты. Но Артему все равно не хватало пространства — широкая фигура прораба как будто занимала собой его все, и Кормухин то и дело на него натыкался. То взглядом, то коленкой, а то и рукой. Картина Репина «Приплыли». А может, «Не ждали». Да, так точнее. Не ждали и не хотели… Уже, наверное, нет. И это странное, зарождающее в животе чувство… Кому оно надо? Зачем? Ну, ведь битый уже, перебитый. Да и Саша этот… Где тот, а где он? Разные. Совсем разные. А вот потянулось что-то к нему. Глупо. Как же глупо, боже мой!

Будто сжалившись над Артемом, лифт остановился, распахнул с легким гудением двери. В тишине громыхнули ключи, Артем нырнул в прихожую вслед за хозяйкой. Телефон отыскался быстро, на барной стойке. Там, где он его и оставил. Но оттягивая время, Кормухин сунулся в ванную. Включил воду и плеснул в лицо щедрую пригоршню. Уставился на себя в зеркало. Яркий свет вмонтированных по кругу лампочек обнажил то, что обычно не бросалось в глаза. Не мальчик… Уже давно не мальчик. В их жестоком мире — отработанный материал. Но даже отработанному материалу хочется… все еще хочется близости. Хочется рядом плечо, на которое можно опереться.