— Это еще почему?

— Да потому, что ты всегда будешь на стороне Кати, а я — на стороне сына. Случись что между ними…

— Тшш… Ничего не случится. Я не позволю.

— Их отношения не в твоей власти.

— Зато наши — в моей. А они — взрослые. Пусть сами разбираются. Вдруг и правда у них любовь, а мы тут уже невесть чего напридумывали.

— Я не знаю, Тиш… Слишком все сложно. Мы ведь не таких отношений хотели, так? — Сердце Ольги тревожно билось. Она любила Гдальского всем сердцем, но было ли у них будущее? Еще вчера Ольга бы ответила утвердительно. Сегодня же её уверенности поубавилось.

— Я не отношений хотел, Оля. Я хотел тебя. И сейчас хочу. С утра ничего не поменялось. — Тихон поцеловал ее в лоб, как ребенка, будто подводя черту под разговором. — Все выяснили?

Ольга пожала плечами.

— Тогда пойдем. Там уже, наверное, и чай остыл.

Глава 20

Ольга не знала, что там остыло у Тихона, чай или что-то еще… А вот сама она словно в прорубь упала. И то, что раньше казалось таким простым, вдруг оказалось сложным. В ожидании возращения детей она сидела в собственной кухне и ковыряла вилкой торт. Гдальского Ольга выпроводила домой под каким-то надуманным предлогом. Может быть, это было неправильно. Может быть, сейчас им как никогда стоило друг за друга держаться. Секс, как известно, лучший способ уладить любой конфликт. Проблема в другом. Они вроде бы пришли к согласию, но осадок остался. И Ольга не знала, что с этим делать. В её душе как будто болотная муть плескалась. И хотя в чем-то она могла понять Тихона, главное от нее ускользало. Как они будут жить? Каждый день, как на вулкане? В ожидании, что еще преподнесёт им молодежь, и гадая, как это по ним ударит? Как-то совсем не этого ждешь от отношений в их возрасте. Ей уже по боку все эти страсти. Банально покоя хочется. А еще понимания. И хорошего секса, да. Но, похоже, покой им только снится…

Задумавшись, Ольга не заметила, как Пашка и Петька вернулись. Очнулась, лишь когда мальчишеские руки обхватили ее за плечи. А в ухо ударило дурашливое:

— Бу!

— Нагулялись? — подпрыгнула Ольга.

— Угу. Ты че, как?

— Нормально. А Ник с Катей?

— На борде еще гоняют. Ник пытается ее научить, но, по-моему, зря старается.

— Это еще почему?

— Катька и равновесие — вещи несовместимые. — Петька схватил вилку матери, отломил кусок бисквита и сунул в рот. — А что? Ты что-то хотела?

— Да так. Поболтать… — отмахнулась Ольга, которая так и не выполнила данное Тихону обещание поговорить с его дочкой.

— Вон они… — заметил Пашка, кивнув в окно, — Ник везет Катьку на буксире за руку. Видишь, мам! Еще не поженились, а она уже, считай, верхом на нем ездит. Тебе бы перенять опыт, — пошевелил бровями Петька.

— Ха-ха. Очень смешно, — фыркнула Ольга, ткнув сына в бок, и привстала, чтобы тоже полюбоваться происходящим.

Катя стояла одной ногой на борде, а второй отталкивалась от земли. Ник бежал следом, придерживая ее за руку. Он что-то кричал ей на ходу, подсказывал. Но наука покатушек на скейте Кате действительно не давалась. Не сумев сориентироваться, она подскочила на желобке ливневки и накренилась вниз. Ник успел подхватить девушку, да и она сама вовремя сориентировалась, выставив вперед руку. Ольга забеспокоилась — не ушиблась ли та, не ободрала ли себе что-нибудь. Но Катя лишь откинула голову и рассмеялась — все было в полном порядке. Ник обеспокоенно осмотрел ее ладони, поцеловал и, взяв перевернутый борд под мышку, повел невесту к дому.

Вот и скажите, что её Никуша — не самый лучший! Была бы у Ольги дочь — она бы молилась на такого зятя. А пока только носом шмыгала, расчувствовавшись. Все же хорошие у неё выросли пацаны.

— Эй, ма! Ты чего? — удивился Пашка.

— Ничего! Нормально все.

— Ага. А глаза на мокром месте чего?

— Ничего! Хорошие вы у меня. Вот…

Петька с Пашей переглянулись. Ладно, Ольга могла понять их недоумение. Не так часто она позволяла себе такие слабости, как слезы. А тут прямо нашло что-то. Моргнула, в попытке успокоиться. Да не тут-то было.

— Эй, ма… Он что, тебя обидел?

— Кто? — недоуменно моргнула Ольга.

— Гдальский!

— Вот еще! Меня обидишь! Ты как выдумаешь что-нибудь!

В прихожей послышался тихий смех, за ним последовала легкая возня, и почти тут же в дверях показалась их сладкая парочка.

— Мам, ты что, плачешь? Тебя этот обидел, да?!

— Ник! Ты чего? Папа никогда не обидит женщину!

— Никто меня не обижал! — одновременно с Катей возмутилась Ольга. И замерла от пришедшей в голову мысли. Ведь точно так же, как они с Тихоном могли ругаться из-за детей, их дети могли конфликтовать из-за родителей. Это уже происходит! Прямо на её глазах. И что теперь с этим делать? Расстаться — вот, что первое приходило на ум. Уступить молодым дорогу… Но стоило об этом только подумать, как у Ольги подкашивались ноги, и все внутри стягивалось в тугой давящий узел, который мешал дышать.

— Так, прекратить эти глупости! Придумали не весть что и раздули проблему. Лучше вот… торт режьте. Да чайник по новой наполните. А мы с Катей поболтаем. Пойдем, Кать…

Девушка кивнула и последовала вслед за Ольгой. Выглядела она так, как будто ее вели на расстрел. Плечи напряжены, глаза в пол опущены.

— Я не изменю своего решения! — выпалила Катя, когда Ольга закрыла за ними дверь спальни.

— Какого решения, милая?

— Мы все равно съедемся с Ником. Мы так решили.

— И что? Думаешь, я тебя сейчас отговаривать стану?

— А что? Нет?

— Нет, конечно! Глупая! Живите, если так хочется. Пробуйте.

Катя отвела взгляд от пола и удивленно уставилась на Ольгу. Моргнула:

— Да, да, конечно, — запнулась девушка.

— Твой отец просил меня поговорить с тобой о твоем здоровье. Он очень волнуется, понимаешь? В этом нет ничего такого, поверь. Тебе совершенно нечего стесняться… Ты можешь со мной обсудить все, что тебя волнует, и все рассказать.

Катя закатила глаза.

— Да я ж ему уже сто раз говорила, что все нормально! Три месяца гормон один нужно пропить — и все.

— Ну, ты пьешь?

— Да пью, конечно! Папа — он слишком ответственный, понимаете? Хочет все держать под своим контролем. А тут, ну, пустяк ведь! И такое раздул…

— Ну, и ладно! Пусть лучше так… — улыбнулась Ольга, — хуже, когда родителям до детей нет дела.

— Да уж. Мне есть с чем сравнить, — нахмурилась Катя, намекая, по всей видимости, на свою мать. Кстати, о ней…

— Кать, а ты маме сказала насчет ваших с Никушей планов?

— Нет! Вот еще…

— Ты не права. Тобой движут эмоции. Обида за любимого отца. Но ваши с ней отношения — это совсем другое. Она любит тебя, поверь… Это неправильно — скрывать такие вещи. Сама посуди… Раз уж вы принимаете такие взрослые, взвешенные решения. Вступаете во взрослую жизнь. Будьте взрослыми до конца. Ведите себя по-взрослому с теми, кто вам эту жизнь дал.

— Может быть, вы и правы… — нерешительно переступила с ноги на ногу Катя.

— Права, ты сама это скоро поймешь.

Катя еще больше смутилась, и чтобы как-то сгладить неловкость, Ольга позвала невестку пить чай. В тот день они еще недолго посидели в кухне, болтая то о предстоящих экзаменах, то о выпускном, посмотрели телевизор и разошлись.

Кормухин так и не объявился, из чего Ольга сделала вывод, что жизнь у него налаживается.

Ей бы выспаться, но почему-то совсем не спалось, и всякие мысли лезли в голову. Неизвестно, сколько бы она так еще ворочалась с боку на бок. Уже и Ник вернулся, проводив Катю до дома, и в спальне Петьки стихли звуки стрелялки. А потом, вдруг, вспомнила, что так и не сказала Тихону о состоявшемся разговоре с Катей. Взяла телефон, набросала в Директ:

«Поговорила с Катей. У нее все хорошо. Не переживай».

Практически в то же мгновение пришел ответ:

«Спасибо. И еще раз прости меня. Я вел себя как мудак».

«И не надейся, что я буду спорить», — улыбаясь, настрочила Ольга. Градус настроения медленно пополз вверх. Их проблемы все еще не решились, но если они научатся с ними справляться, находить общий язык, разговаривать о том, что волнует, то, может, из этого что-нибудь, да получится?

«И не надо. Лучше поднимайся ко мне. Я покажутебе, как раскаиваюсь».

«Ты серьезно?»

«Угу. Будем мириться и планировать будущее».

«Трахаться, что ли?» — съязвила Ольга, точно уверенная, что Тихон ее поймет. И даже, наверное, улыбнется.