Были недовольны в миссии и русскими:
- Сталин опять нас обманул, и СССР пока не оказывает никакой помощи в охране конвоев, хотя соглашением, подписанным лордом Бивербруком и Гарриманом в Москве, Великобритания и Соединенные Штаты обязывались только оказывать помощь в транспортировке грузов! - зло высказывались англичане.
- Северный флот имеет десятка два субмарин, эсминцы, несколько торпедных катеров, минные тральщики, которые нужны для охраны конвоев, но они высылают их только, когда наши корабли минуют остров Медвежий,- вторили им и американцы,- мы не только посылаем посылки, но и доставляем их к самой двери, взяв на себя роль почтальона!
Майклу была противна эта мышиная возня - он воевал бок о бок с русскими, часто бывал на аэродроме в Ваенге, общался с людьми, поэтому прекрасно знал, что напряжение всех имеющихся у них сил достигло предела возможного. И если отправить те немногие корабли, которыми располагал Северный флот в Заполярье на охрану конвоев, то грузы как раз бы прибыли в руки немцев, потому что берег некому стало защищать. Но что было об этом толковать с людьми, которые обо всем судили только с собственной колокольни?
- Я - боевой летчик-истребитель,- пожаловался он Паунду, когда того занесло по делам в Мурманск,- вся эта бумажная работа не для меня! Проследить за разгрузкой может кто угодно, имея в руках список оборудования! Я хочу вернуться в Полярный, а ещё лучше - в Ваенгу!
- Обращайся со своими желаниями ко мне, камрад,- жизнерадостно хлопнул тот его по плечу,- я выпишу тебе билет на тот свет безо всяких проволочек. Но с тебя зеркальная услуга!
- Какая?
- Ты познакомишь меня с той очаровательной евреечкой, которую мы видели в театре!
Майкла перекосило с досады.
- Я же тебе говорил...
- И бессовестно врал, дружище! Вас видели с ней под ручку в Полярном!
Вот ведь ещё и на его голову Пинкертоны нашлись!
- Мало ли с кем случайно встретишься на улице!
Паунд насмешливо покосился на собеседника.
- И все-таки, может, мы опять случайно её встретим на улице?
Майкл выругался про себя подслушанными у докеров ругательствами, но согласно кивнул головой. Вряд ли, Фира польстится на ухаживания лысоватого Паунда! И уж тем более, ему не обвести вокруг пальца умнейшую Луизу Соломоновну - та играючи положит британца на лопатки, едва он откроет рот.
Но перед самым отъездом из Мурманска англичане преподнесли ему великолепный подарок ко дню рождения - Майкла соединили с Вормсли-лодж.
Трубку взяла Джулия.
- Майкл, дорогой,- теща от радости даже отбросила свою обычную сдержанность,- как я рада слышать твой голос. Сейчас перенесу аппарат в спальню Памелы!
- А почему она не может подойти? - моментально разволновался Фрейзер.- Пэм заболела?
- Они с малюткой абсолютно здоровы! Сегодня утром Господь наградил вас дочерью!
Дочь! У Майкла от нежности даже перехватило горло, и непроизвольно заслезились глаза. Милая, милая Пэм! А уж когда он услышал далекий голос жены...
- Любимый, наша дочь такая сердитая... постоянно хмурится и требует есть!
- Уверен, что она красавица! Пэм, любимая, как ты себя чувствуешь?
- Как сдувавшийся шарик! Если бы ты меня сейчас увидел, то сразу же разлюбил!
- Это абсолютно неприемлемое предположение, радость моя! Тебя невозможно разлюбить. Теперь, когда вас двое, я чувствую себя самым счастливым человеком на земле!
- Как мы назовем нашу девочку?
Майкл думал всего лишь мгновение.
- За то, что остался жив, я во многом обязан русской девушке - Любе! Мне нечем было её отблагодарить за заботу, так, может, назовем этим именем нашу дочь?
- Эта Люба... красивая?
Майкла умилил подозрительно-ревнивый голос жены.
- На свой лад! Такой стати, наверное, была Брунгильда! Я в её руках был не сильнее новорожденного котенка!
- И все же...
И здесь связь оборвалась.
- Ничем не могу помочь! - огорченно пожал плечами связист.
Ну что ж - нужно было их поблагодарить хотя бы за возможность услышать голос жены. Люди пошли на нарушение строжайших инструкций, но что значат инструкции в мире, где каждый час над головами людей гуляет огненным смерчем смерть? Бесполезные листочки!
На прощание и в честь рождения дочери Майкл устроил в английской миссии Мурманска прощальную вечеринку. Ничего особенного - чисто символически распили несколько бутылок коньяку.
- Фрейзер,- обратился к нему один из сотрудников миссии Гарри Ветмор,- вы не задумывались о дипломатической карьере?
Майкл был всерьез озадачен. Он и дипломатия? Самая лицемерная профессия в мире!
- Я? Но... с чего бы это?
- На мой взгляд, у вас есть все качества, необходимые хорошему дипломату - вы умеете внушить доверие и симпатию, выдержаны, и всегда взвешиваете каждое свое слово.
Это он-то?! Странное создалось у людей впечатление о его личности, но с другой стороны...
- Я не люблю вмешиваться в чужие дела!
- Может быть, но вы подписали контракт с Королевскими ВВС, когда ваша страна ещё не воевала с Германией, значит, не так-то и бесстрастны!
- Я не говорю, что бесстрастен, я утверждаю, что не проявляю любопытства к делам чужих народов и стран!
Ветмор несколько минут переваривал его ответ - видимо, тот не особо ему понравился.
- И все же, - допил он содержимое своего стакана,- я остаюсь при своем мнении. Подумайте на досуге над моими словами. Дипломатом, как и поэтом, тоже надо родиться!
Майкл сдержанно поблагодарил за такую оценку своих способностей, хотя и посчитал их слишком преувеличенными и мало соответствующими истине.
Через день он вернулся в свою квартиру в Полярном, забрав ключи у тети Зины.
- Тут вас девушка какая-то спрашивала, - доложила ему та, протягивая бренчащую связку,- худющая, словно спичка!
Майкл деланно нахмурился, изо всех сил показывая, что понятия не имеет, кто бы это мог быть.
- Ничего не передавала?
- Нет!
- Ну, значит, ничего важного!
- Это для кого как, - зловредно усмехнулась тетка,- я ей так прямо и сказала, чтоб не шастала, где попало! Наглые же пошли шалавы!
Майкл рассеянно улыбнулся и перестал оправдываться, сообразив, что толку от этого все равно не будет.
Утром следующего дня Фрейзер уже был в Ваенге. Согласно договоренностям с русским командованием, он не вошел в состав, базирующихся на аэродроме авиаподразделений, а сохранил статус консультанта. Поэтому в Ваенгу-1 или Ваенгу-2 он наведывался в краткосрочные командировки, только изредка оставаясь в расположение аэродрома на ночь. Правда, этих командировок было много, потому что очень скоро его опасения начали оправдываться.
Американские Кертиссы "Уорхауки" англичане называли "Томогауками", а русские - "Киттихауками", особо не вдаваясь в подробности разных модификаций этих истребителей. Но как их не называй, скоро стало ясно - эти простые в управлении и надежные машины мало подходили для полетов в условиях зимнего Заполярья. Вскоре последовали сплошные аварии. Когда морозы дошли до -38╟С, у многих истребителей разряжались аккумуляторы, трескались пневматики колес, замерзало масло, антифриз и гидросмесь. Самолеты имели особые подшипники в своих моторах, залитые не обычным сплавом, а серебряным. Американские конструкторы считали такой сплав новейшим техническим достижением, однако в условиях Крайнего севера такие моторы моментально выходили из строя.
38 самолетов беспомощно заметались снегом на стоянке, потому что у них полопались соты радиаторов. Находчивые русские, недолго думая, для их пайки конфисковали в соседних деревнях все серебряные ложки, но не так уж богаты были столовым серебром русские обыватели, чтобы перекрыть им все нужды авиации. Часто происходили и заклинивания двигателей, и разрушения электрогенераторов.
Русские летчики иногда горько шутили в присутствие Фрейзера, называя "киттехауки" - "чудом безмоторной авиации". И если на других участках фронта эти машины показали себя хорошо, то в Ваенге чаще всего стояли в бездействии.
Вот и не виноват Майкл был ни в чем, да и конструкторы "Уорхауков", собственно, тоже не рассчитывали свои машины для использования в столь чудовищных условиях, но все-таки он испытывал острое чувство неловкости, каждый раз слыша эти слова. Фрейзер, будучи сам летчиком-истребителем хорошо знал, что значит неполадка во время даже обыкновенного вылета, уж не говоря о столкновении с врагом.