А однажды Картошка прислал машинку на радио управлении. Только пульт не вложил в коробку. Я тогда немножко опечалилась! Зачем дарить неполные подарки? Спустя час машина посигналила трижды и сама поехала по дому, дожидаясь пока я открою двери на ее пути. Путешествие машинки закончилось на пороге. Долго обыскивала свой порог в поисках очередной подсказки. Не зря ж сюда привела машинка? И нашла в коробочке самолет, но тоже без пульта. Погоня за ним закончилась возле вывода с ворот. Где он сам меня и ждал. Я любила Антона и его романтические ухаживания, не обязующие меня ни к чему.
Потом этот самолет часто залетал в открытое окно комнаты, принося маленькие записки на себе. Первое время охранники старались перехватить непонятный объект. Но после часто звонили: «Алиска, лови свою голубиную почту! Сегодня летит не ровно, наверное, твоя Картошка вчера славно погулял с друзьями!» или: «Если с самолетом сейчас залетит бомба, скажешь своей Виктории, что ты меня в город посылала за чем-то! Открой шире окно сегодня большой ураган!»
Все эти воспоминания вызывали бурю положительных чувств к профессору. Захотелось, как в старые добрые времена, прижаться к нему, обвить руки на плечах, почувствовать поцелуй его шершавых губ, чтобы он аккуратно провел тыльной стороной ладони по моей вечно холодной щеке, переходя в осаду замка, того самого, закрытого куполом, своим теплом. Так не хватало этого волшебного тепла объятия, нежного, а иногда требовательного поцелуя. В душе выла вьюга без небрежно дыхания на шее и теплых рук на талии, тихого екания сердца и трясущих коленок. Хотелось чувства заботы и полной защищенности. Тянуло к мурашкам по коже, всемирного слета бабочек и покидающих душу вечно орущих там котов.
Вспоминая былое, коралловые губы растянусь в улыбке, отчетливо показывая ямочки. В голубых глазах мелькнуло мимолетное разочарование и сердечко еще больше укрепило свой замок, обматывая, как цепью разочарование подтаявшего от мыслей.
Взвесить на весах гнев и любопытство вперемешку со старыми воспоминания разбавленные чувствами — я боялась. Немножко помедлив, выстроила в голове весы. Записка из прошлого была соблазнительна. Вечер с Картошкой дал бы ответ на фразы жужжащие в голове, как рой пчел, и, возможно, со временем вернул б веру в любовь, доверие. А главное взгляд на мир через призму розовых очков, которые носят все влюбленные.
Рука немножко дрогнула, сделав первую пробу письма, застыла в воздухе, а после легоньким натиском, вывела каждую завитушку букв, обдумывая каждое слово:
«Антон Николаевич!
Вы, по-видимому, хотели мне дать для ознакомления ваше заявление в деканат, но перепутали бумажки.
Кстати, успела заметить, что Вы испытываете симпатии к одной из ваших студенток. Напоминаю Вам, что вы учитель — она студентка. Как это оценит ректорат? Моя тетя обязательно об этом побеспокоится, если не оставите ее в покое.
P.S. Болтушка уже такая старушка! Давно забыла о первом хозяине. Если посторонние берут ее на руки, царапается и убегает назад в клетку.
Кошки и мурашки аплодировали в прыжках от такого ответа. Некоторые с них, что не знают английский, поинтересовались «Енигматичка — это с английского „волшебная“?», а вот вторые напомнили: «Раньше Антошка называл свою девочку так». Я была довольна собой, как никогда. Господин профессор больше не будет приставать.
В аудиторию сквозь легкий тюль прорвалось солнышко. Немножко поиграв лучиками с волосами студентов, принялось обогревать кожу, вот только мне показалось — оно греет душу. Впервые за эти годы, я освободилась от раздумий: «А что было бы если…» — не было бы иначе, да и как говорят старики: «Все делается, деточка, к лучшему». Случилось, как должно было бить. За окном слепой дождь продолжал бить крыше и подоконнику, а мне показалось, что он смывает с моей души остатки обиды.
После пар, скупившись в супермаркете, я села в ближайшую маршрутку, проезжающую такой привычный маршрут. Я так всегда делаю, убегая от проблем.
Больше не будет ни каких свиданий с Картошкой. Дождь забрал и последние капельки надежды, сделав морс чувств полностью гармоничными с идеальными компонентами. Мелькающие улицы в окне оживились, будто после долгой зимней спячки, сменив свои цвета на яркие. Пассажиры автобуса косились на меня без стеснения. Скорее больше пялились, чем просто поглядывали. Один из парней шепнул своему другу, думая, никто не услышит:
— Не часто такая фифа тут ездить. Смотри, та, — он указал на меня средним пальцем без стеснения, к такому отношению я не привыкла, — Клеевая та рыжая! Богатая!
— Ага! Ты еще похожа на ту девушку из журнала «ROOT!», не смотри так! Сестре покупаю, че бы она богатая тут ехала? Бензин экономит?
Мои губы мимо вольно громко хмыкнули. Вообще-то в прошлом месяце я и была в этом журнале совершенно случайно. Лизка, после школы, как и обещала на том злосчастном видео, ушла работать к своему отцу. Первое задание Костенко предстояло проконтролировать все фото — сессии знаменитостей. А из моделей для страницы «Модная одежда» не приехала. Елизавета тогда чуть на коленки не падала, умоляя заменить ее. Я ненавидела популярность и пыталась любыми способами прятаться от подобного, но в конце школьная подруга заплакала крокодильими слезами и пообещала надеть на меня большую шапку, закрывающую поллица. Но вот шляпку, то надели, а фото без нее подали на печать. Как же дороги подруги в такие моменты злости! В качестве извинения Лизкой был прислан шеф — повар японец для приготовления тысячи суш на мой выбор. Естественно все расходы оплачивала она. После недельной диеты на этом продукте, я пообещала себе пару месяцев не подносить ко рту и грамма пищи. А запах соевого соуса преследовал еще до сих пор по дому.
— Понимаете мальчики, — все-таки решила вмешаться в разговор, очень забавляющий меня, — Трудно быть богатой фифой. Купила себе ламборджини, а вот на бензин не хватило. Приходится наслаждаться городом вместе с вами.
И все в маршрутке засмеялись. Парням стало неловко, но я, предмет их обсуждений, вышла именно на этой остановке в народе называемую «Дохленькая», длинной в одну длинную улицу. На Дохленькой было очень скучно. Королевка ни чем не могла похвастаться прохожим. Единственным местом, выделяющимся из остальных зданий, была фабрика кондитерки, обрисованная опытными уличными художниками в виде плитки шоколада. Одно время компания проводила конкурсы рисунков, вручая победителям сертификаты на сто тысяч. Последним призом они решили предоставить свое здание молодым художникам. Результат превзошел даже самые смелые ожидания. Смотрелось мило и безумно аппетитно. Аж мне захотелось попробовать их продукт, но из-за аллергии подобное себе позволить не могла.
Еще некоторые считают достоянием «дохленькой» того, чье название она и получила. Местные власти решили украсить улицу. Установили памятник одному из ученых. Но, каждую ночь памятник падал и падал на землю, конечно, не без помощи местной шпаны. Чуть позже сюда охранника приставили, что не помогло. «Дохленький проект» было написано на памятнике после дежурства присматривающего. Ближайшим временем монумент зацементировали на вечность и оградили. Так и не поймав злоумышленников.
Осмотревшись по сторонам, я направилась к основному филиалу любимого банка. Часы показывали час тридцать, а значит еще полчаса перерыв. Русские обеденные перерывы очень знатное дело. Только в нашей стране может полчаса длиться «пять минут» причем никогда не знаешь, от какого времени пять минут начинать считать. Вроде на больших предприятиях есть и расписание, но оно явно не для пунктуальности работающих, а для начала сборов очереди перед дверьми. Заняв свое законное место в битве за вход в здание банка, я ушла в кафе напротив. Официант тут же подбежал с меню в руках:
— Добрый день! Мы рады вас приветствовать в «Карадимус». К вашим услугам Федор.
— Спасибо, не нужно меню. Мне зеленый чай с ромашкой и у вас есть фирменное блюдо?
— Да.
— Вот, пожалуйста, его и пирожное. На ваш вкус, только без шоколада и крема. Может что-то с фруктов или бисквит есть?
— Да. Спасибо за заказ. Ожидайте 15 минут.
Кафе было довольно уютным и далеко от тех дорогих ресторанов, в которых постоянно приходилось бывать. По периметру квадрата находилось шесть круглых столиков накрытых красными скатертям с золотым орнаментом и рядом стоящими такими же диванчиками. Само помещение оформлено в нескольких стилях, что придавало явный шарм: золотые обои, большие люстры и одну из стен украшала копия любимой картины «Крик». Мне нравились такие места: не нужно заморачиваться про свой имидж и поведение, нет косых взглядов — что ты и как ты ешь, а главное сколько. Приятная современная музыка мило вписывалась в обстановку.