Алена Любимова - Любовь на оливковом масле

— Лекции записывать — не с ребенком сидеть! — срывалась она на крик. — Давай хоть на денек поменяемся! Я в институт, а ты с Темой.

— И грудью тоже мне его прикажешь кормить?

— Я оставлю молока. Сцежу с запасом.

— Я не нянька, — оскорбляло ее предложение Гену. — Не мужское это занятие — пеленки менять. Потом что-нибудь не так сделаю, и останусь кругом виноват. А если тебе так трудно с ребенком, нечего было рожать.

— Ты… ты же сам его так хотел! — Женя уже плакала.

— Кто же знал, что он такой громкий получится…

Отношения их стремительно портились, родители с обеих сторон, вольно или невольно, подливали масла в огонь, и к тому времени, как Теме исполнился год, Женя с Геннадием разъехались, а потом развелись.

С глаз долой — из сердца вон. Женя осталась с Темой и мизерными алиментами. Генины родители мигом прекратили общение с внуком. Да и самого Гену Женя встречала теперь лишь в университете, и держал он себя с ней так, будто они едва знакомы.

Облегчения ей развод не принес. Родители на упреки не скупились, хотя и помогали. Наняли няню, чтобы дочь могла доучиться, кормили и одевали их с сыном, однако особой свободы не давали. Любишь кататься — люби и саночки возить.

Свей радости у нее, конечно, тоже были. Темкина широкая улыбка, которой сын одаривал ее, едва она входила в квартиру. Крепкие объятия его липких рук. Его первые олова и уморительно-косноязычные фразы. Иногда ей казалось, что за такое жизни не жалко. А иногда накатывала тяжелая мутная тоска, и в такие моменты Евгении представлялось, будто жизнь проходит мимо, и ничего хорошего ей больше не светит.

Лизка ее утешала:

— Ну вот, опять разнылась. Да посмотри на себя. Такая хорошенькая. И Темка твой просто прелесть, особенно после того, как орать круглосуточно перестал. Неужели мы не найдем вам хорошего папу?

— Довольно с нас одного, — угрюмо возражала Женя. — Если уж даже родному не подошли, зачем мы чужому?

— Ох, да ты бы еще за школьника вышла замуж! Разве Генка — это мужик? Так, один намек, и тот еще не состоялся. Мужской пол по-настоящему созревает не раньше, чем лет в тридцать пять. Вот тогда они детей начинают хотеть, дом построить, дерево посадить, если есть где. А с твоего бывшего какой спрос? Сам еще ребенок. Не нагулялся. Тебе, Женька, нужен солидный экземпляр.

— Где же такого взять? Солидные, они давно заняты.

— Есть и разведенные.

— Ой, ладно. Мы уж как-нибудь сами.

— Как хочешь. Мое дело предложить. Но на премьеру пойдешь со мной обязательно. Няню твою сама оплачу. Мой гений не разорится.

— Лизка, ты что, деньги у него берешь? — изумилась Евгения.

— Кто девушку танцует, тот за все и платит, — невозмутимо отозвалась та. — Мы же с Юрием практически живем вместе. Как только ему разрешат вступить в кооператив, сразу поженимся. Пока он по друзьям живет, потому что сам из Ленинграда. Даже прописки московской нет.

— Господи, если у вас любовь, поженились бы, у тебя пока пожили, — сказала Женя.

С ума сошла? Мои предки его на дух не переносят! Думают, он на их драгоценную жилплощадь покуситься хочет. Они на нее всю жизнь угробили. Меня только в сорок лет родили, из-за того, что жить было негде. А Юрию и не нужна их хрущоба! Его уже на Западе знают. — Подруга, выразительно поглядев на дверь, понизила голос и почти шепотом добавила: — Знаешь, ему уже поступило предложение в Штаты выехать, когда с его прошлой постановкой проблемы возникли.

— Да ты что? — Женю слова подруги ужаснули. — И он, конечно, отказался?

Лиза кивнула:

— Из-за своей мамы. Сама понимаешь, такой отъезд, он же навсегда. Обратно в Союз не пустят. Вот Юрий и говорит: «Изгоем всегда успею стать. И основная публика моя здесь. Уеду, уж если совсем за бузу загонять. В самом крайнем случае». В общем, подруга, ты ничего не слышала, а я тебе ничего не рассказывала. Завтра идем на премьеру. А если ты такая у нас щепетильная и не можешь взять деньги на нянь от моего режиссера, — Лиза ехидно хихикнула, — предлагаю другой выход. Посади на вечерок с Темкой своего верного оруженосца Иллариона.

— Ты что! — расхохоталась Евгения. — Мне за Иллариона страшно. Во-первых, ему с Темкой не справиться, а во-вторых, у него депрессия. Любовь без взаимности.

— Это все та же или уже новая? — заинтересовалась Елизавета.

— Новая, но с прежним исходом, — ответила Женя. — Удивительно. И внешне мужик вполне ничего, и человек хороший и неглупый, а с девушками фиаско за фиаско.

— Если он тебе так нравится, чего ты теряешься, — мигом взяла быка за рога подруга. — Он, по-моему, очень к тебе расположен. Единственный мужик на курсе, который твою сторону, а не Генкину, принял. Как бы удачно все сложилось! У тебя муж, у Темки — отец, а у Лира — целая готовая семья!

— Ну уж нет! — От одной этой мысли Евгению передернуло. — Я бы с Лариком не смогла. Воспринимаю его исключительно как хорошего и верного друга. Но как лицо мужского пола совершенно его не могу расценивать. Видно, он не те феромоны испускает.

— Знаешь, я тебя понимаю, — сказала Лиза. — Я тоже с ним бы не смогла, хотя парень чудный. Вот ведь загадка, а? Все у мужика на месте, ориентация правильная, а не возбуждает.

— Что же ты мне его предлагаешь? — фыркнула Женя.

— Ну люди-то разные. Я думала, может, это только мне так кажется, а кто-нибудь от Иллариона в экстаз впадет.

— Увы, пока такие не замечены.

— Значит, и в качестве няни, считаешь, он не подходит?

— Ну может, когда Темка постарше станет. Но сейчас рисковать не хочу.

— В таком случае я оплачиваю няню. Возражений не принимаю. Глядишь, на премьере с кем-нибудь стоящим познакомишься.

Евгения растерялась.

— Да мне и надеть-то нечего. Только брюки да свитер. Все остальное еще детское, школьное. Сто лет себе шмоток не покупала. Некогда и не на что.

— Что-нибудь придумаю, — пообещала Лизка. — У меня подружка по институту есть. Фарца. С ног до головы упакована. Одолжу у нее для тебя одежду на вечер. Галька передо мной в долгу, а роста вы одинакового, и фигуры похожи. Обе типичные вешалки.

— Спасибо на добром слове, — обиделась Женя.

— Так это же комплимент. Мне такого эффекта никакой голодовкой не добиться. У нас все сейчас на диетах сидят. А тебе задаром фигура досталась. Другая бы от счастья умирала, а ты прячешь. Поэтому будем выводить ее в свет. Задача у тебя на завтра одна: найти хорошие черные туфли. Оптимально — типа лодочек, на каблуке.

— У меня как раз есть! — обрадовалась Женя. — Тетя еще на свадьбу подарила. Я их от силы пару раз и надела.

— Эти? Помню. Годятся, — одобрила Лиза. — «Габор» — вечная ценность. А остальное — моя забота.

— Как-то все же неудобно у чужого человека платье одалживать, — поежилась Женя.

Не бери в голову, — отмахнулась подруга. — Для Галки это пустяк. Самое малое, что она может для меня в ответ сделать. А ты хоть наконец-то по-взрослому в свет выйдешь. Пора, подруга, расти. А то, на тебя глядя, и не подумаешь, что уже мама. Максимум на пятнадцать тянешь. Брючки, хвостики… Скоро Темка старше тебя будет выглядеть. Ты уже взрослая женщина, и оформлять себя надо соответственно. Иначе лучшие годы упустишь. Вроде девочка-девочка, а однажды проснешься — уже старуха.

Прошло двадцать лет, а в Жениной жизни все оставалось по-прежнему. Разве что Артем в последнее время все грозился ее покинуть.

— Сниму, мать, квартиру. Давай посмотрим в лицо реальности. Ты еще женщина молодая, но на охоту тебе осталось всего несколько лет. Дальше совсем сложно станет. А я годам к тридцати все же надеюсь жениться, детей родить.

— И прекрасно. Стану внуков воспитывать.

Я предпочел бы, чтобы у тебя, кроме внуков, свои интересы появились, своя семья. Слушай, ведь у тебя ее толком никогда и не было. Должна, в конце концов, испытать, что это такое. Не позволю я, чтобы вся твоя жизнь оказалась угроблена из-за меня. Потом состаришься и начнешь меня пилить: я, мол, тебе всю жизнь отдала, а ты, неблагодарный, стакана воды не принесешь… — Он выдержал выразительную паузу. — Шучу, конечно. Но мне действительно хочется, чтобы ты была счастлива. По-человечески, по-женски.

— А если не выйдет?

— По крайней мере, хоть попытаешься, и не останется у тебя и у меня ощущения нереализованных возможностей.

— Ой, ну, если хочешь, давай поживем раздельно, — сдалась в результате под его натиском Евгения. — Только зачем снимать? Разменяем квартиру.