Джейн Фэйзер - Любовь на всю жизнь

— Слишком устали, чтобы одной проделать этот путь? — произнес, подойдя к ней, Энтони.

— Откуда вы знаете?

— Такова уж моя работа — знать, что беспокоит членов моего экипажа, — ответил он. — Особенно самых неопытных.

— Мне казалось, что я прекрасно справилась с разоружением негодяев, — запротестовала Оливия, забыв на минуту о своей усталости.

— Ну конечно, так оно и было, — заверил ее Энтони. — Вы прирожденный пират. Ведь только пираты считают своих пленников негодяями.

— И я стала думать точно так же, — задумчиво произнесла Оливия. — Разве это неудивительно?

— О, мне все это знакомо, — небрежно откликнулся он. — Позвольте доставить вас обратно. Я вижу, вы просто мечтаете о кровати.

Это было абсолютной правдой, хотя Оливия не понимала, как он мог догадаться о том, что занимает ее голову. Взяв девушку под локоть, он повел вдоль поручней на верхнюю палубу.

Оливия с тревогой посмотрела на веревочный трап, и сердце ее учащенно забилось. Расстояние между судами, казалось, увеличивается на глазах, и теперь ее изумляло, как это полчаса назад она с проворством обезьяны перебралась на галеон.

Пока она колебалась, ругая себя за нерешительность, Энтони подхватил ее на руки и крепко прижал к себе.

— Секунду! — бросил он и, весело насвистывая, перебрался на фрегат, только раз коснувшись ногами веревочного трапа. — Теперь вы можете отправляться в кровать, а когда проснетесь, мы уже будем в пути и пообедаем… тем… что нам приготовил Адам.

Он еще мгновение держал ее на руках, и она всем своим существом почувствовала равномерные удары его сердца.

Поставив Оливию на ноги, Энтони быстро сдернул с ее головы синий платок — он развязался и мог быть унесен первым же порывом ветра — и завязал у себя на шее.

— Жаль было бы его потерять — это один из моих самых любимых. — Энтони положил руки на талию девушки и отступил на шаг, рассматривая ее темно-красный пояс. — А вот этот мне нравится еще больше.

Едва он отпустил ее, как Оливия поняла, что он шутит.

Впрочем, сейчас ей хотелось одного — спать. Она слишком устала, чтобы чувствовать голод, слишком устала, чтобы ощущать нереальность происходящего. Покинув шканцы, она с трудом начала спускаться по трапу.

Залитая солнцем каюта капитана выглядела так мирно, что Оливия, ни секунды не колеблясь, упала на кровать и натянула на себя стеганое покрывало.

— Вы просто сошли с ума! Вы не в себе, как мартовский заяц. — Адам бросил сердитый взгляд на хозяина. Он служил этому человеку с тех самых пор, когда тот был еще младенцем, и прекрасно знал, когда в хозяина «Танцующего ветра» вселяется бес. Он понимал это по наклону головы и по прыгающим в глазах озорным чертикам.

Адам точно знал причину этого настроения и не желал мириться с женщиной на борту. Она принесет несчастье. Он стоял рядом с хозяином, а нагруженный добром фрегат, оправдывая свое имя, несся по волнам, подгоняемый свежеющим ветром.

— Что тебя тревожит, Адам? — Энтони не отрывал взгляда от горизонта, но голос его звучал весело; он, как всегда, с необыкновенной точностью читал мысли своего друга и слуги. — Она нас не предаст, — добавил он.

— Вы-то откуда знаете? — пробормотал Адам. — Посмотрите, кто ее отец…

— Маркиз Гренвилл. Член парламента, — пожал плечами Энтони. — Но давай не будем переносить грехи отца на дочь, Адам. По крайней мере без должных оснований.

— Нет, это невозможно. С вами бесполезно говорить! — Адам сердито посмотрел на Энтони. — Она спокойно наблюдала, как вы захватываете «Донну Елену»…

— Не забывай, что она сама принимала в этом участие, — прервал его Энтони, прежде чем Адам успел изложить свои доводы.

— Позор, да и только! — заявил Адам. — Она забыла, кто она такая.

— Это необычная женщина, — убежденно произнес Энтони и посмотрел на Адама. Взгляд его серых глаз был серьезен и сосредоточен, рот крепко сжат. — Поверь мне, Адам. Оливия Гренвилл — необыкновенная женщина.

— Наверное, это еще одно из ваших предчувствий, — пробормотал Адам.

— Разве они не оправдываются? — вопросительно вскинул бровь Энтони.

— Да, но все когда-нибудь бывает впервые. И прокол тоже, — без особой уверенности произнес Адам. Мать Энтони также обладала сверхъестественной способностью видеть людей насквозь.

— Но не в этот раз, — покачал головой Энтони.

— А если вы собираетесь затащить ее в постель, то, надеюсь, помните, что она не деревенская шлюха… Она высокородная леди. И не следует забывать об этом!

— Не забуду, Адам, не забуду, — рассмеялся Энтони. — Разъяренный отец не будет ломиться в мою дверь. — Он посмотрел в морщинистое лицо слуги и шутливо добавил: — По крайней мере такого еще не случалось.

— Ага, и только одному Богу известно почему. С таким-то отъявленным повесой, как вы.

— Глупости! — усмехнулся Энтони. — Я получал удовольствие где только возможно, как и любой здоровый мужчина.

Адам фыркнул в ответ на это заявление, и Энтони умолк. Не то чтобы он сильно хотел затащить Оливию Гренвилл в постель — просто это неизбежно. Ясно было, что она тоже это прекрасно знает.

Непонятно, впрочем, как станут разворачиваться события. Ценности с испанского галеона должны проделать долгий путь до сундуков роялистов и их шотландских покровителей, чтобы те могли нарушить унизительное перемирие и вновь развязать войну в английских провинциях в последней попытке сохранить верховную власть короля.

В этом деле Кейто Гренвилл был его врагом. В данный момент в Карисбрукском замке его не было, но он скоро вернется. Возобновившиеся выступления сторонников короля и вести о его тайных сношениях с шотландцами наверняка ожесточат тюремщиков его величества. Они попытаются вывезти его с острова и вернуть в Лондон. Пока этого не случилось, Энтони надеялся на борту «Танцующего ветра» в целости и сохранности доставить короля во Францию.

Место Оливии в этих планах выяснится потом.

— Вы не знаете, что было на том судне, которое мародеры обчистили прошлой ночью? — поинтересовался Адам. — Наверное, там была богатая добыча. Думаете, у вас верные сведения?

Энтони вмиг посерьезнел.

— О да, мои сведения абсолютно надежны, Адам. Какой бы богатой ни была добыча, товар не имеет ценности, если его нельзя продать. Если тот, кто ими руководит, ищет неболтливого покупателя, он даст о себе знать. Не знаю, что мы получим, но, бьюсь об заклад, не прогадаем. Судно было торговым.

Он отрывисто рассмеялся, и сейчас Оливия не узнала бы этого человека. Глаза его стали стальными, губы скривились. Не осталось и следа от той веселости, к которой она уже привыкла.

— Почему бы для разнообразия не позволить другим иногда делать нашу работу? — сказал Энтони.

Заходящее солнце разукрасило всевозможными цветами западную часть неба, а вода под «Танцующим ветром» отливала пурпуром и золотом. С камбуза потянуло ароматом готовящейся пищи. Суровость Энтони исчезла так же быстро, как и появилась.

— Что ты приготовил нам на обед, Адам?

— Баранью ногу на вертеле, — нехотя ответил слуга, — и то, что вы взяли со стола испанцев. Богатый выбор пирожных, немного сыра.

— Тогда через час мы пообедаем. Моя Спящая Красавица скоро проснется. — Энтони кивнул Адаму и покинул верхнюю палубу.

Адам покачал головой. Он не переставал удивляться, как ловко хозяин меняет обличье. Старик знал, что эта способность крепла по мере взросления Энтони, но это все еще пугало слугу, несмотря на всю его любовь к человеку, которого он воспитывал и которому служил с той дьявольской ночи, когда двадцать восемь лет назад мальчик появился на свет.

Оливия очнулась после освежающего глубокого сна и не сразу сообразила, где находится. Впрочем, услышав крики чаек и почувствовав привкус соленого морского воздуха, она все вспомнила. Ее охватил блаженный трепет. Раньше усталость заставляла Оливию сомневаться в захватившем ее волшебстве, но теперь утомление прошло, и этот странный новый мир радовал ее чудесами. Дочь лорда Гренвилла была пособницей и подстрекателем пиратов. Конечно, можно сказать, что пираты похитили ее и насильно держали на корабле в открытом море. И это будет абсолютной правдой. За исключением того, что у нее не было никакого желания оказаться в другом месте и, похоже, она ощущала острейшую жажду дальнейших приключений. Ее вкус к пиратству был только раззадорен встречей с испанским галеоном.